Дом у последнего фонаря - Анна Малышева

— Выдумки Эрделя!

— А Эрделя ты хотел обмануть, подсунув ему составной молитвенник. Тебя подвела жадность. Ты хотел нажиться по полной. И не учел того, что Эрдель может не хуже тебя знать, каковы каноны иллюстрирования книг такого рода. А вот Лыгин, погрязший в своих алхимических изысканиях, наверное, этого не знал?

Олег слушал ее, не шевелясь. На его лице застыло такое выражение, будто он только что разжевал дольку лимона.

— А может, все же знал? — Александра не удержалась от язвительной улыбки. — Потому ты и отменил свой первоначальный план, не решился преподнести ему отдельные страницы со «вторым Дорсетширским аббатством»? Только обещал их достать, чтобы дополнить «уникальный» молитвенник? Эрдель-то обо всем догадался. Ты боялся, что Лыгин узнает о подмене от него или догадается сам? И в любом случае, Олег, тебе меня не убедить, что можно поменять ценнейший трактат на изрезанный, пусть и редкий, молитвенник! Ты берег эти страницы, не решаясь ни вручить их Лыгину, ни солгать, что их просто нет на свете. Ты изо всех сил оттягивал время, пытаясь придать своему молитвеннику несуществующую ценность. И только после смерти Лыгина смог найти применение этой заупокойной мессе! А трактат остался у тебя! Как удачно получилось! Иначе бы не найти выхода из тупика!

— Ну что ты болтаешь?! — с мучительным напряжением выговорил мужчина. — Что за дикая фантазия!

— Зачем ты рылся в архиве Альбины? Зачем вырвал страницы из тетрадей?

— Архив находится в моей квартире, можешь поехать и убедиться, что я к нему не прикасался, — скривился он. — Вот, возьми ключи, сделай милость, и забери свой чемодан. И картину не забудь! После скажешь, что я и тебя обокрал!

— Я вот подумала… — Александра взяла ключи, которые Олег извлек из кошелька, спрятанного под подушкой. — Ведь архив Альбины содержит очень давние сведения. Трактат Эвбия появился в Москве более двадцати лет назад. Когда я смотрела, какие тетради порваны, то обратила внимание, что все они очень старые. Ты хотел уничтожить все упоминания об этом трактате? Ведь если Альбина имела хоть самое отдаленное отношение к этой сделке, она бы ее зафиксировала! Всё, включая происхождение трактата и его настоящую ценность!

— Я не в состоянии больше тебя слушать. — Больной в самом деле выглядел скверно. — Ты меня в гроб вгонишь. Заявить, что я украл трактат… Совсем не такой уж ценный, к слову!

— Не такой уж ценный? — усмехнулась художница. — Хорошо. Тогда ты не очень расстроишься, узнав, что я вернула его законной владелице?

— Как… — вырвалось у Олега. Он тут же прикусил губу и не издал больше ни звука, сверля женщину горящим взглядом. Та, торжествующе улыбаясь, продолжала:

— Ну да, владелице. Ты ведь получил его на время. На большее Лыгин бы не согласился. Ты должен был вернуть трактат. Конечно, смерть Лыгина в этих обстоятельствах очень тебя устроила. Иначе ты бы ни за что не согласился помогать Светлане. А теперь ты мог продать трактат, смело, не опасаясь, что тебя схватят за руку. Наверное, уже начал показывать его покупателям? Иначе зачем возил с собой? Я нашла трактат во внутреннем кармане твоей куртки, когда делала тебе перевязку. А может, Светлана требовала, чтобы ты вернул ей раритет? Из-за чего вы ссорились, из-за чего она отрывала тебе пуговицы на рубашке? На чем вы помирились? Ты обещал ей часть выручки от сделки? Половину? Или больше? Или меньше? Отчего она вдруг пришла в такую ярость, что порвала на тебе рубашку, а потом решила с тобой покончить? Ведь тебя ждал тот же «ритуал», что и ее бывшего мужа… Ворона уже была приготовлена… Вот только ударила Светлана неудачно. Попади она чуть ниже или выше, ты не лежал бы сейчас тут и не смотрел бы такими злыми глазами на человека, который спас тебе жизнь!

Олег отвернулся к стене. По наступившей в палате тишине Александра поняла, что ее монолог слышали все — и больные, и посетители. Но ей было уже все равно.

— Теперь ты выпутался из этой темной истории, не без моей помощи, правда, — сказала она, выдержав паузу. — Трактат вернулся к наследнице. И она его уже продала, при моем посредничестве.

— Кому? — не оборачиваясь, спросил мужчина.

— Не в моих правилах сообщать посторонним такие сведения, но… ты не совсем посторонний. Эрделю. Кстати, он же попросил меня перешить мессы в молитвенниках. Один из них, в общем, твой… Лиза не из тех, кто наносит удар по умирающему. Хотя молитвенник — часть ее наследства, она велела отдать тебе книгу.

— До чего благородно! — буркнул Олег в стену. — Делайте что хотите.

— Тогда, раз уж ты дал мне ключи от своей квартиры, может, скажешь заодно, где лежит шелк, которым ты штопал молитвенник Эрделя? Оттенок идеальный. Я буду такой искать миллион лет.

— Кроме шелка, тебе ничего не надо? — в ярости повернулся мужчина. — Может, мои почки?! Печень?! Или сердце?! Так ты только скажи!

— Для тебя же стараюсь. — Александра встала и расправила примятое одеяло. — Ты мог бы выгодно продать свой молитвенник. Тому же Эрделю. Что ж, увидимся! Заеду на днях, верну ключи.

Она повернулась и услышала за спиной:

— Катушка в кованой шкатулке, в нижнем ящике письменного стола. Того, который с палисандровыми накладками. Ну и язва же ты, Саша!

— Спасибо, — сухо ответила женщина и вышла из палаты.

В тот день она попала домой очень поздно. Александра устала до такой степени, что ее не держали ноги, и все равно, женщина была счастлива. Ей давно не приходилось заключать столько удачных сделок подряд. Утром, прямо с вокзала, она отвезла коробку с пасхальными яйцами коллекционеру, желавшему их посмотреть. Тот, почти не глядя, приобрел все. Вернувшись из области, после визита к Олегу, она заехала к нему на квартиру за архивом и картиной. Оттуда художница на такси отправилась к Эрделю, который выплатил ей комиссионные за приобретенный трактат. Старик сиял.

— Это невероятная удача, просто немыслимая! Сашенька, голубушка, вы сделали меня таким счастливым, как ни одна дама в моей долгой многогрешной жизни!

Польщенная, Александра рассмеялась:

— Я понимаю, на фоне Эвбия все меркнет… Но могу еще порадовать вас — я нашла шелк нужного оттенка и собираюсь привести в порядок ваш молитвенник. И заодно второй, ведь теперь все части у нас на руках. Вы сможете его купить у Буханкова. Правда, он запросит дорого, так что лучше обойдитесь без моего посредничества. Ведь я беру процент…

— Вам, дорогая, я готов платить любые проценты до конца своих дней. — Эрдель церемонно расцеловал руки женщине. — В деньгах ли счастье?..

Александра ощущала себя сказочно богатой, когда уже впотьмах медленно тащилась вверх по лестнице в мансарду, волоча по ступенькам чемодан, прижимая к груди тщательно упакованную картину. Миновав нежилой четвертый этаж, она остановилась перевести дух перед последним рывком… И вдруг услышала, как в темноте, у двери ее мастерской, кто-то кашлянул.

— Кто там? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Александра Петровна, это я! — ответил невидимый гость, оказавшийся обладателем великолепного густого баса. — Второй раз уже прихожу и никак вас дома не застану! Заглядывал две недели назад, чуть не зашиб какого-то бродягу на лестнице, он и указал, где вас искать. Помните меня? Я получил в наследство бронзу, вот, сфотографировал, как просили, принес показать…