Роковой мужчина - Элизабет Торнтон

Решив для себя эту проблему, он сосредоточился на цепочке событий, приведших к его аресту. Он размышлял о событиях его студенческих дней в Кембридже, об убийстве Люси Райдер и, наконец, о покушении на Пруденс Драйден.

Ему не давала покоя мысль, что между убийством Люси и нападением на мисс Драйден было какое-то сходство. Но вот в чем именно? Он забылся тяжелым сном, но его мозг продолжал искать ключ к разгадке.

Разговор Ричарда с отцом Розамунды пришлось отложить, пока люди из магистрата не закончили свою работу, а они уехали только к обеду. Они опросили главных свидетелей и скрупулезно записали их показания, но, по мнению Ричарда, не видели дальше своего носа. Слуги судачили, что их полностью устроила версия о том, что мишенью преступника был принц Михаэль, а самим преступником был некий фанатик, питающий неприязнь к Кольнбургской правящей династии.

Отсрочка дала Ричарду время подумать над загадкой, терзавшей его прошлой ночью. Сходство между убийством Люси и покушением на мисс Драйден заключалось в том, что в обоих случаях нападавший исчез без следа, несмотря на толпу людей, сбежавшихся на место трагедии почти сразу после выстрела.

Ему пришло в голову, что убийцы и не пытались сбежать, а предпочли смешаться с толпой. Раз никто из свидетелей не обратил на них внимания, значит, они не были посторонними и находились именно там, где их ожидали видеть.

Хотя, возможно, он цепляется за соломинку, и эта версия рассыплется в прах. Тем не менее одна ниточка у него была. Майор Дигби знал о Дансмуре. Кто рассказал ему? Кто был настолько осведомлен о его частной жизни? Только тот, кто предпринял огромные усилия, чтобы узнать.

Конечно, далеко на этой версии не уедешь, но это все, чем он располагал.

Весь день он помогал садовникам расчищать парк после бури. Харпер тоже был с ним, хмуро косясь по сторонам. Хотя у него и не было своей версии покушения, но его не устраивал вердикт, вынесенный магистратом. Чутье подсказывало ему, что Твикенхэм перестал быть безопасным местом и пора уносить отсюда ноги.

Лорд Джастин пришел за Ричардом, когда они с Харпером заканчивали ужин. Для разговора с герцогом он решил надеть не ливрею, а свою обычную одежду. Он хотел встретиться с отцом Розамунды на равных, а не как слуга с господином.

Присутствие Харпера не требовалось, но он настоял на том, чтобы сопровождать Ричарда. Его внутреннее чутье требовало быть рядом со своим, пусть и бывшим, начальником. Лорд Джастин нашел это забавным, однако Ричард отнесся к этому очень серьезно. Как и Харпер, он держал одну руку в кармане плаща, где лежал пистолет. Он доверял чутью Харпера, как своему собственному.

Герцог ждал его в библиотеке в полном одиночестве. Он молча указал Ричарду на стул. Ричард помнил, что его светлость не любил тратить слова понапрасну. Он так же молча сел.

— Выпьете бренди?

— Да, благодарю.

Ричард готовился к сухому и официальному приему. Он знал, что Розамунда должна была сказать отцу об их матримониальных планах. Хотя его тон нельзя было назвать дружеским, он старался держать себя в руках, как, видимо, попросила его Розамунда.

Протянув Ричарду бокал, герцог сел напротив.

— Вот видите, — заметил он, — я могу запросто пить бренди с простыми смертными и вовсе не кичусь своим положением.

Это явно были слова Розамунды, и Ричарда они позабавили бы, если бы не неловкость ситуации. Он не был завидным женихом, и герцог наверняка не преминет сказать об этом. Ричард также должен помнить наказ Розамунды, данный при прощании: во что бы то ни стало вести себя вежливо и оставаться в рамках приличий.

— Прежде всего, — начал герцог, — расскажите мне, что вы думаете об этой чудовищной ночи. Полагаю, до вас дошла версия магистрата о том, что вероятной мишенью преступника был принц Михаэль?

— Слышал, — кивнул Ричард. — Еще рано делать выводы, но мотивы в этом случае неясны. Если бы принц наследовал корону, тогда другое дело. С вашего позволения, я бы хотел побеседовать с мисс Драйден и принцем. Им можно сказать, что я агент из Особого отдела. Они меня не узнают.

— Об этом не может быть и речи.

Ричард мгновенно подобрался.

Герцог вздохнул. Он не понимал, почему Мэйтленд так легко обижался, особенно когда он, Ромси, был пострадавшей стороной.

— Дело в том, — с раздражением продолжил он, — что принц решил, что мисс Драйден будет в большей безопасности в доме своего брата. Они уехали вскоре после людей из магистрата. Но я могу вам сказать, что они ничего не видели и не слышали. У мисс Драйден нет врагов, да и с какой стати им быть у молодой девушки из приличной семьи? А враги принца — мужья-рогоносцы. Подумать только, я в жизни так не обманывался! Впрочем, это к делу не относится. Принц клянется, что переменился, встретив мисс Драйден.

Ричард немного расслабился и откинулся на спинку стула. Он решил, что первым делом, уехав из Твикенхэма, отправится в Челси к мисс Драйден и ее брату.

На виске герцога запульсировала жилка. Он в упор посмотрел на Ричарда.

— Моя дочь сообщила мне, что вы хотите о чем-то со мной поговорить.

Ричард не стал отводить взгляд.

— Розамунда и я собираемся пожениться.

— У меня есть что сказать по этому поводу!

— Все, что вы хотите сказать, я уже сам сказал себе, — медленно произнес Ричард. — Поверьте, перспектива породниться с Девэрами радует меня не больше, чем вас — со мной.

— По крайней мере хоть в чем-то мы единодушны! — вскипел герцог. — Но, в отличие от вас, мы, Девэры, не судим людей по их положению в обществе. Да, Розамунда сказала мне о ваших намерениях. Моя дочь ничего от меня не скрывает.

— Тогда она сказала вам, что наша свадьба непременно состоится.

— Свадьба неизбежна, так она сказала.

Ричард промолчал.

— Вы разочаровали меня, слышите, Мэйтленд! И не столько тем, что скомпрометировали мою дочь. Она заявила, что обстоятельства были особенными. Она намерена выйти за вас и без моего согласия. Полагаю, поэтому она и призналась, что вы любовники. Что я могу сделать? Она не ребенок, она сделала свой выбор, и мне остается лишь принять его.

— Благодарю вас, — произнес Ричард, облегченно вздохнув.

— Но это не значит, что мне это нравится! Можете поверить, я приложил все усилия, чтобы переубедить ее. Но на все его аргументы Розамунда отвечала, что уже взрослая; что она хотела бы получить его благословение, но и без него выйдет замуж за Ричарда Мэйтленда.

Она была точь-в-точь как Каспар, вернувшийся с войны. В ней появился стальной стержень, который ему было не переломить. Конечно, герцог мог предотвратить неугодный брак, отослав ее в отдаленное поместье Девэ-ров и держа под замком, но тогда она больше никогда не назвала бы его отцом. Он не хотел платить такую цену.