Герой ее мечты - Конни Брокуэй

Фигура соответствовала телу Энтона Гранди полностью, вплоть до кальсон, которые, по-видимому, были на Эптоне, когда Гарри делал слепок; лицо великолепно передавало угрюмую гримасу Энтона.

Очевидно, отметил для себя Ноубл, чувствуя, что его губы растягиваются в широкую улыбку, Энтон Гранди обладал долей скромности: на изображении он стыдливо закрывал руками определенные части тела.

Как мог кто-нибудь принять эту вещь за окаменелость, Ноубл не понимал. И почему-то там даже были маленькие пучки волос…

— Энтон, — заговорил Ноубл, стараясь сохранять серьезное выражение, — не помню, чтобы у тебя было пристрастие к шляпам.

Венис держала себя в руках — насколько могла — и, глядя на Энтона круглыми, поблескивавшими от слез глазами, неистово моргала, стараясь сохранить спокойное выражение. А у Энтона был такой вид, словно ему хотелось кого-нибудь убить.

— Что, Маккэнихи? — прорычал Энтон. — Почему вы все смеетесь?

— Не снимешь ли свою шляпу, Энтон?

— Нет, я не хочу снимать шляпу!

— По-моему, на полях сидит огромный черный паук, — сказал Ноубл.

— Что?! — Котелок мгновенно слетел с его головы.

То, что осталось от волос Энтона, торчало небольшими пучками по всему ярко-красному, гладкому, как у новорожденного, черепу, жалкие остатки когда-то роскошной шевелюры были измазаны гипсом.

Черт, было похоже, что Гарри слишком пересушил материал и, чтобы отодрать его, применил к шкуре Энтона щетку из проволоки. Вероятно, никогда еще Энтон не был таким чистым.

— Боже, — в благоговейном ужасе прошептал Ноубл, — это, должно быть, больно!

— Не неси чушь! — прогремел Энтон.

Из-за валуна появился Гарри; рычание Энтона оторвало его от бдительного надзора за тем, чтобы к окаменелости не пробрались незаплатившие зрители.

— В чем дело, черт побери? — рявкнул он.

— Это никого не обманет, — сказал Ноубл.

— Не понимаю, о чем ты, — отозвался Гарри. — Мы сделали на-уч-но-е открытие, и теперь мисс Лейланд со своим дядей будут болтаться по окрестностям Сэлвиджа в поисках чего-то подобного. — В его сердитом заявлении слышалась нотка отчаяния.

— Ах, — с подозрением сказала Венис, — так, значит, это вы прислали мне того койота!

— Нет, — сказал Гарри, глядя куда угодно, только не в лицо Венис.

— И ту птицу — это тоже вы!

— Не-ет!

Черт с ними, с ноющими ребрами, подумал Ноубл, он все равно выяснит, почему эти два олуха терроризировали Венис. Подойдя к Энтону, он схватил его за рубашку и рванул к себе; это было все равно что пытаться дернуть быка, но гнев придал Ноублу силу.

— Зачем ты стараешься запугать Венис? — прорычал он в лицо Энтону.

— Запугать ее? — В голосе Гарри было столько неподдельного замешательства, что Ноубл отпустил Энтона и повернулся, к его брату.

— Мы не собирались запугивать ее! — возразил Гарри. — Мы пытались…

— Черт, Гарри, расскажи им. Маккэнихи, похоже, готов спустить собак, — потирая шею, пробормотал Энтон.

— Мы просто старались добиться, чтобы она и ее дорогой старый простофиля-дядя подумали, что здесь есть какие-то окаменелости, которые они повсюду ищут.

— Зачем?

— Затем, что если здесь ничего нет, она уговорит дядю уехать из Сэлвиджа. А это означает, что не будет скоростной дороги, а это означает, что…

— Не будет «Магазина Гранди», — жалобно закончил Энтон. — А это означает Дубьюк!

— Черт, — качая головой, пробормотал Ноубл и взглянул на Венис, чтобы определить, как она восприняла это признание.

Некоторое время она смотрела на «окаменелого человека», а потом с сияющими глазами и подрагивающими губами снова повернулась к братьям Гранди.

— Джентльмены, как я могу скрывать от мира открытие такого масштаба?

— Что она имеет в виду? — не понял Гарри.

— Она не собирается разоблачать вас, — объяснил ему Ноубл.

По каньону эхом прокатились радостные вопли братьев Гранди.

— Бедные Гранди, — сказал Милтон, помешивая костер. Было уже поздно, обед, с которым дожидался их Темплтон, они закончили несколько часов назад.

— Ничего себе «бедные Гранди», — возразил Ноубл. — Они уже превращают эту штуку в золотой прииск.

— Да, — улыбнулся Милтон, — должен признаться, что немного завидую. Не потому, что пройдут годы, прежде чем мы сможем представить на всеобщее обозрение нашу находку…

Вполуха слушая, как Картер делился своими соображениями о том, сколько уйдет времени на то, чтобы откопать челюсть, Ноубл не сводил глаз с Венис.

Венис тоже все время украдкой бросала на Ноубла взгляды, как будто та самая волшебница была очарована смертным человеком и чувство грозило увлечь ее.

Ноубл покачал головой, измученный и подавленный необходимостью разрушать стену, которую Венис воздвигла между ними.

— Мне казалось, тебя это должно воодушевить, мой мальчик, — проник в сознание Ноубла голос Милтона. — Почему ты качаешь головой?

— Хм-м?..

— Туристы, которые повалят толпами, чтобы увидеть место раскопок, несомненно, принесут пользу твоим планам.

— Конечно, — согласился Ноубл, стараясь продемонстрировать хотя бы немного энтузиазма.

— Каким образом? — заинтересовалась Венис.

— Помнишь наш предыдущий разговор? — с радостью откликнулся Ноубл.

Она кивнула.

— Так вот, процветание туризма могло бы убедить конгресс в необходимости объявить большой участок земли национальным достоянием. — Заметив ее интерес, Ноубл продолжил: — Если окрестности реки Йеллоустон станут национальным парком, мы сможем привлечь общественное внимание к неразвитым территориям страны. Это могло бы пробудить интерес к вопросу бессистемного освоения территорий.

Венис внимательно смотрела на него.

— Динозавр, дикая природа, красивый ландшафт — все это прекрасные доводы в пользу национальной собственности, — наконец задумчиво сказала она. — Внимание тех, кто обладает определенными денежными средствами, привлекают лишь научные или охотничьи возможности, а они доступны только для богатых: для ученых, которые могут позволить себе удовольствие заниматься исследованиями, для привилегированных энтузиастов или богатых искателей приключений. Другими словами, для людей, которые имеют вес в конгрессе.

— Это верно, — согласился Ноубл.

— А если эти земли станут национальным парком, — сказала Венис, — они будут защищены от частных интересов.

— Да, — подтвердил Ноубл.

— Защищены от людей вроде моего отца.