Аромат невинности. Дыхание жизни - Франциска Вудворт

Говоря все это, я выталкивала его из комнаты. Он был в таком шоке, что отступал, позволяя мне сделать это.

– А в остальном мать не обязана отчитываться в своих поступках перед сыном, и не мешай нам, у нас серьезный разговор! – Сообщив это, я с громким хлопком захлопнула дверь перед его носом и довольная повернулась к его матери.

Та мне зааплодировала. И зрители тут же появились. Ага, за моей спиной.

– Мама, извини, но мне нужно срочно поговорить… со своей женой, – заявил высокородный, сграбастав меня.

– Ничего-ничего, – махнула она рукой, разрешая, – я остановлюсь в гостевых комнатах.

Меня такой вариант не устраивал. Мы с ней так хорошо беседовали, а пришел он и всю малину испортил. Когда еще будет повод напиться в ее компании. Я столько всего интересного узнала. Мне бы еще подбить ее обучить меня кораблем управлять. Ведь полезный опыт! Поэтому я извивалась и всячески выражала свой протест. Этот гад перехватил меня и забросил к себе на плечо. Дикарь!

– Может, объяснишь, что происходит? – потребовал ответа он, сгрузив меня на кровать в своей комнате.

– А что непонятного? – удивилась я, сдувая прядь, что упала мне на глаза. – Вязьма? И не надейся! Так просто ты от меня не отделаешься. Я, знаешь ли, мстительная, злопамятная, с некоторых пор свободная и говорю тебе сразу – ты попал!

– Можно яснее?

– Куда уж яснее?! Основные пункты я тебе озвучила. Привыкай, – посоветовала ему, сползая с постели. С другой от него стороны и поближе к дверям в мою гардеробную.

– Милая, а ты куда? – ласково так поинтересовался он, отслеживая мои телодвижения.

– Слушай, меня эта «милая» уже просто бесит, – приостановившись, честно сообщила ему. – Сразу возникает желание маникюром заняться или стены покрасить. Ты учти, я же с Земли краску закажу, если что. А по поводу моего направления – так я к себе. И глазами можешь не сверкать! Должна сообщить, что ты ко мне и пальцем не прикоснешься, пока не скажешь трех главных слов, без которых ни одна уважающая себя женщина замуж не выйдет. Так что соображай! – произнесла я и с достоинством пошла к дверям, разделяющим наши комнаты.

– Я уже твой муж. Сама сказала, – коварно напомнил он, крадучись приближаясь ко мне.

– Поэтому соображай быстрее! – чуть раздраженно посоветовала ему и скрылась за дверью в гардеробную.

Приостановилась, ожидая, что он их распахнет. Я бы тут же потребовала пароль. Если бы ответ был неверен, фиг бы он прошел. Настроена я была решительно.

Надо же, за мной не последовал. Задумался. Это обнадеживало.

«Дыхание жизни» звучит, конечно, неплохо, но я землянка и хочется услышать что-нибудь более традиционное. И с этими односторонними решениями тоже нужно что-то делать, а то захотел – женился, что-то себе надумал – свободна. Надо бы его познакомить со значением слова «диалог». Ничего, жизнь долгая. Даже вода камень точит, а русская женщина и инопланетянину плешь проест, особенно когда он от нее зависим.

Маман намекнула, что мужчина в начале привязки подобен куску глины в руках женщины. Легче идет на уступки, во всем потакает. Это потом они немного адаптируются к запаху и более адекватны. Успокаивало, что в будущем у него не будет крышу сносить от ревности, но также указывало на то, что стоит поторопиться и сформировать отношения, которые нужны мне. Я останусь с ним на своих условиях, осталось решить, какой хочу видеть свою дальнейшую жизнь. Вопрос был серьезным.

Я пошла в душ, чтобы освежиться и привести мысли в порядок.

«Вязьма, – хмыкнула я, бросив взгляд на кровать, где так и валялись документы. – Щас!»

Вода расслабила и прояснила голову. Стоя под струями воды, я думала о том, чего хочу от семейной жизни. Выяснилось, что ничего сверхординарного. Как и всякой женщине, мне важно было знать, что любима. Быть единственной в его жизни. Что еще? Чтобы считался с моим мнением и не принимал решения насчет нашей жизни единолично. Дети? Да, но не сейчас определенно. Я еще слишком молода для них, а он столько ждал, что несколько лет подождет. Какие планы на будущее? Не хочу улетать с Земли и участвовать в общественной жизни дейгассов. Впрочем, мама Астарта может и дальше выполнять свои обязанности. Гораздо привлекательнее для меня было бы участвовать в общественной жизни людей. Для начала займусь тем детским домом, куда мы летали.

Мужские руки легли на талию и притянули меня к мускулистой груди. Я тут же напряглась. Если он думает…

– Я люблю тебя. – Не поверила своим ушам. Быстро же он сообразил.

– Повтори, – расслабилась в его руках и позволила себе прильнуть к нему.

– Любимая… – поцеловал он меня в висок.

– Уже не «милая»?

– Ремонт в моей комнате – это очень серьезная угроза, – сдержанно ответил он, чего не скажешь о его руках, которые начали путешествовать по изгибам моего тела. – Я на верном пути?

– Определенно.

– Тогда как ты смотришь на то, чтобы сделать ремонт в своей комнате?

– А чем тебе моя комната не нравится?

– Тем, что она лишает меня твоего общества, – ответил он. При этом его губы изучали линию моих скул, и я не нашлась с ответом, а потом он и вовсе развернул меня лицом к себе и, заглянув в глаза, спросил: – Почему ты осталась?

Я открыла и закрыла рот, так ничего и не произнеся. Действительно, почему? Потому что я его жена? Неправда. Что бы он ни утверждал, но без свадьбы я себя ею на 100 % не чувствую. Потому что я его «дыхание»? Но он меня отпускал, и без него я вполне могла прожить. Потому что люблю? Нет, об этом говорить преждевременно, но он мне точно не безразличен.

Он ждал ответа, и я решила сказать как есть:

– Потому что идя сегодня утром к тебе, я хотела предложить выбраться куда-нибудь вдвоем и начать все с чистого листа. Совсем не ожидала получить паспорт в зубы и сообщение о том, что свободна.

– Я думал, что после вчерашнего тебе противен.

– Любопытно, и как ты это понял, если способен чувствовать мои эмоции? – Он бросил на меня острый взгляд, и я пояснила: – Мама.

– После, когда ты мылась, я почувствовал твое отвращение, и ты злилась.

– Астарт, я смывала с себя кровь. Не знала, что ты ранен, и думала, что это кровь тех людей.

– И после этого я тебе не противен?

– Это было жутко, – не стала отрицать, – но еще страшнее, когда мои же соплеменники обрекли меня на смерть и собирались спокойно наблюдать, как я буду умирать. И злилась я потому, что ты был ранен, а мы даже не перевязали раны. – Он осмысливал мои слова, а я не преминула заметить: – Видишь, как иногда полезно поговорить, прежде чем самостоятельно принимать решение.

– Теперь вижу.

Он осторожно притянул меня к себе, а я решила закрепить результат. Положив ладони ему на грудь, попросила: