Скелет в шкафу и другие ужасные истории - Антон Березин

– А разговаривали вы с кем? С их духами или с ожившими мертвецами? – хитро прищурился Кремлевский.

– Нет, – замотала головой Анька. – Они очень живые все из себя были. Меньшиков от царского гнева за пирогами побежал. А Петр Первый меня даже «милое и смышленое дитя» назвал.

Тут голос Аньки почему-то дрогнул.

– Узнаю Петрушу! – расстрогался Кремлевский. – Частенько бывал крут и несдержан. Но мог и такое доброе слово сказать, что до самого сердца доходило.

– И все-таки я не понимаю, – задумчиво произнес Стасик. – С одной стороны они, вроде как, все давно умерли. А с другой стороны мы же видели их живыми, и они действовали совсем не так, как в своем старом прошлом. Потому как Анька им там такое шоу устроила, какого они в той своей жизни никогда не видели и видеть не могли! Как такое может быть?

– Ну, как-то может. Честно говоря, я и сам не понимаю. Хоть и занимаюсь часами уже несколько веков, – развел руками Кремлевский. – Время, это штука очень загадочная и непонятная. И вряд ли кто-нибудь вообще понимает, что это такое на самом деле. Но думаю, что сейчас не слишком подходящее время для обсуждения того, что такое Время.

– Прравильно! Веррно! – поддержала и одобрила его Марта.

Затем, немного подумав, веско добавила:

– Тррясти надо!

– Кого трясти? – поинтересовался Сеня, на всякий случай отходя от Марты подальше.

– Всех!!! – в азарте воскликнула Марта, но потом решила, что «всех» это все-таки, наверное, перебор, и поправилась: – Всех, кого надо!

– Ну, не знаю, как насчет трясти, но работы впереди вам предстоит много. И работы непростой. А иногда и очень грязной, – вздохнул Кремлевский.

– А почему «нам»? Вы нам разве не поможете? – спросила Анька.

– К сожалению, нет. Дела у Василия складываются не очень. Пока он держится, но если я к нему не приду на помощь, то один он вряд ли выстоит, – развел руками Кремлевский.

– А откуда вы про то, как у Василия Ивановича дела, узнали? – спросила Анька. – Ведь вы же ни с кем сейчас не разговаривали.

– Просто у нас с Василием ментальная связь, – объяснил Кремлевский.

– Какая-какая? – удивился Бабай.

– Ментальная, – терпеливо повторил Кремлевский.

– А че это такое, ментальная связь? Про моментальную слыхал. Енто когда телеграф появился. Потому как он гораздо быстрее почты оказался – Ррраз и все! – предался воспоминаниям Бабай.

– В общем, ментальная связь это почти то же самое, что моментальная. Только она гораздо быстрее. У нее без всякого ррраза и все! Сразу! Мгновенно! Теперь понятно? – нетерпеливо закончил объяснение Кремлевский.

– Вот теперича совсем другое дело! Чего ж тут непонятного-то? Так бы сразу и сказал! – радостно закивал Бабай.

– А нам что же тогда делать? – растерянно спросил Стасик.

– Минуточку! – поднял вверх палец Кремлевский. – Там что-то у Василия происходит. Я сейчас с ним пообщаюсь и потом все вам расскажу.

И Кремлевский застыл, как будто глубоко погрузившись в свои мысли, но на самом деле время от времени кивая в знак согласия или что-то сообщая в ответ, беззвучно шевеля губами.

– Скажите, Пелагея Аполлинарьевна, а вот если Василий Иванович, кот ученый, то куда же тогда делись «дуб зеленый», «златая цепь» и «русалка»? – тихонько прошептал Стасик, которого уже давно мучил этот вопрос.

– А ты откуда про них знаешь? – удивилась Пелагея Аполлинарьевна.

– Как откуда? – в свою очередь удивился Стасик. – Об этом же Пушкин Александр Сергеевич написал! В своем «Лукоморье».

– Постой, постой… – задумалась Пелагея Аполлинарьевна. – Это какой Пушкин? Маленький такой, кудрявый? Вспомнила! Шустрый был и любопытный донельзя, везде нос свой совал. Теперь понятно. Он же у нас появился как раз тогда, когда у Василия Ивановича бурный роман с одной русалкой заморской был. Но папа ее, морской царь, узнав про это, разгневался, строго-настрого запретил им жениться и срочно забрал ее домой, за тридевять земель да за тридесять морей. Но они не сдались. И у них потом брак по переписке был. А вы думаете, откуда морские котики появились?

– Теперь понятно откуда, – кивнула Анька.

А Стасик почему-то смущенно покраснел.

– На самом деле Василий Иванович ого-го какой боевой! Вы не смотрите на такой его ученый вид, – почему-то всхлипнула Пелагея Аполлинарьевна, вытирая глаза кончиком хвоста. – Он и за себя и за всех нас постоять может. Только вот совсем один он там сейчас бьется за правое дело, бедняжка.

– А почему же мы с ним не остались? Надо вернуться и помочь ему! – храбро выступил вперед Сеня.

– Прравильно! Вперред! Урра! – словно аплодируя ему, замахала крыльями Марта.

– Спокойно! Всем оставаться на своих местах! – движением руки остановил их, видимо, закончивший свой ментальный разговор с Василием Ивановичем Кремлевский. – Василий предвидел такое ваше поведение и поэтому велел всем вам на всякий случай надавать подзатыльников. В воспитательных целях. Но я ограничусь устным предупреждением. Потому что у вас очень важная задача: остановить наступление Тьмы в Москве. Удержать Волшебную Страну мы с Василием как-нибудь сможем, но вот на сам город нас уже не хватит. Похоже, в этом и заключается план Тьмы. Зная, что мы с Василием будем заняты обороной Волшебной Страны, она станет спокойно и единолично действовать в Москве и творить в ней все, что ей будет угодно. И тут появитесь вы. Так сказать, наше секретное оружие.

– И оружием у нас будет вот это? – усмехнувшись, указал Колобок на довольно-таки потрепанную и обшарпанную метлу в руке у Сени.

Сеня смутился, так как не знал, гордиться ему этим «мощным и грозным» оружием или спрятать подальше этот никчемный кусок дерева с не менее бесполезным пучком прутьев на нем.

– Зачем же именно это? – удивился Кремлевский. – Есть кое-что и получше. Хотя, в умелых руках и метла может превратиться в очень даже мощное и грозное оружие. Знавал я одну ведьмочку… Но сейчас не об этом! А вот об этом…

Он сделал своими руками какие-то странные пассы, и прямо в воздухе перед изумленными взорами всех остальных появились три предмета. Окруженные слабым сиянием, они спокойно парили в воздухе, словно закон всемирного тяготения был для них не писан. Правда, при всем своем таком магическом и таинственном антураже предметы оказались самые, что ни на есть, простые: видавшая виды шапка, сучковатая палочка и яблоко.

– Ну, вообще-то, метла даже, пожалуй, большей убойной силой обладает, чем эти вот, даже не знаю, как их назвать… – бросив на них презрительный взгляд, сделал свое «убийственное» экспертное заключение Колобок.

– Как говорила моя старинная знакомая, Мэри Поппинс: «Не советую судить о вещах по их внешнему виду. Особенно о ковровой сумке», – усмехнулся Кремлевский. – Ну, правда, это не ее знаменитая ковровая сумка. В которую, я думаю, при желании можно было бы и ракетный комплекс С-400 запихнуть. Но эти предметы на самом деле всегда были символом могущества любого царя и короля.