Маэстро - Роберт Энтони Сальваторе

Наемник, подойдя к столу, огляделся по сторонам, затем уселся напротив Дзирта, слева от Джарлакса. Он лишь мельком посмотрел на начальника, привалился грудью к столешнице, спрятал руки под столом и начал было складывать пальцы в знаки, но замер и снова настороженно огляделся.

Затем пальцы Брелина начали быстро двигаться – он заговорил на тайном языке дроу, сообщая Джарлаксу, что в городе все спокойно и что путь в Дом До’Урден свободен. Он объяснил, что Далия, как всегда неподвижная, словно изваяние, сидит на троне в приемном зале. Никто не знает о появлении Джарлакса в городе, так говорил Брелин, и ни один Дом не планирует нападение на До’Урденов. Все складывалось самым наилучшим образом, в точности так, как они надеялись; настал идеальный момент для осуществления их дерзкого плана.

Брелин опять обвел тревожным взглядом зал и с трудом поднялся. Все трое заметили эту неловкость и уставились на его правую ногу.

– Меня ранили, когда я патрулировал туннель, – сообщил Брелин в ответ на озабоченный взгляд Джарлакса. – Скоро заживет.

Когда он ушел, Джарлакс посмотрел на своих товарищей и кивнул.

* * *

В эту самую минуту в Доме Бэнр, в зале прорицания, дочь Громфа Бэнра, пристально разглядывавшая изображение в магической чаше, рассмеялась от души. Она крепко схватила К’йорл за запястья и заставила себя погрузиться в сознание могущественной женщины-псионика. Этот «резервуар» сослужил ей хорошую службу.

* * *

Верховная Мать Жиндия Меларн как раз говорила Кирий Ксорларрин:

– А сейчас подготовься к защите Дома До’Урден.

– Ты нам поможешь?

– Их всего трое, – коварно произнесла Жиндия. Из ее ответа нельзя было понять, соглашается она или отказывается.

– Значит, убьем их, пока они не добрались до дворца, и покончим с этим, – предложила Кирий.

– Если мы застукаем Джарлакса из Бреган Д’эрт во время попытки выкрасть из города треклятую Верховную Мать Дартиир, то позиции нашей дорогой Квентл и ее влияние в Совете сильно пошатнутся, – возразила Верховная Мать Жиндия. – Более того, такой случай, предательство Джарлакса, предоставит нам возможность покончить с Домом До’Урден, – продолжала она. – Известие о том, что Бреган Д’эрт открыто строит козни против Дома Бэнр, придаст смелости Верховной Матери Мез’Баррис Армго. И она наконец-то предпримет шаги, чтобы поставить Дом Бэнр на место и избавиться от тиранического правления Верховной Матери Квентл, которая упорствует в своих заблуждениях. – Она бросила многозначительный взгляд на Илцтрава, мага Дома Меларн, который при помощи чар ясновидения дал им возможность наблюдать за Брелином и слушать его разговор с незваными гостями. Затем она добавила: – Особенно после того, как выяснится личность спутника Джарлакса. – И повернулась к Кирий, которая в недоумении хлопала глазами. – Разве ты не заметила? – усмехнулась Жиндия.

Кирий едва заметно покачала головой.

– Тот, что сидел напротив Брелина, – пояснила Жиндия. – С лиловыми глазами.

У Кирий Ксорларрин перехватило дыхание, и она замерла, приоткрыв рот.

– Дзирт До’Урден, – одними губами произнесла она.

– В Мензоберранзане, – торжествующе ухмылялась Жиндия, – и направляется в Дом До’Урден. Когда он окажется там, мы пришлем вам подкрепление, чтобы наверняка захватить его.

Сердце у Кирий стучало, словно молот; она вдруг испугалась, что сейчас потеряет сознание.

– Разумеется, мы поможем – о, поможем, и еще как! – воскликнула Верховная Мать Жиндия и повернулась к своему магу. – Свяжись с Шакти Ханцрин и дай ей знать, что время пришло. – Потом она велела помощнице: – Верховная жрица Кирнилль, подготовь помещение для боевого ритуала.

– Так скоро, – пробормотала ошеломленная Кирий.

– Мы свое дело знаем, – заявила Жиндия и кровожадно улыбнулась, но затем постаралась сгладить неприятное впечатление и пообещала будущей Верховной Матери Дома До’Урден: – Я устрою так, что тебя пропустят на заседание Совета, на котором я продемонстрирую Дзирта До’Урдена правящим верховным матерям. Ты увидишь, как я швырну его к ногам Верховной Матери Квентл и назову его убийцей Верховной Матери Дартиир. Как я сообщу, что великая Госпожа Ллос использовала этого предателя, Дзирта, в своих интересах, чтобы покончить с отвратительным существом, которое Квентл опрометчиво допустила в Правящий Совет. И тогда, моя дорогая верховная жрица Кирий, Мензоберранзан узнает, что такое настоящие хаос и смута, которые так любит богиня, – договорила фанатичная Верховная Мать Жиндия Меларн, смакуя каждое слово.

– А Дом До’Урден достанется мне, и новый союз поставит Бэнров на колени, – закончила Кирий.

Я слышал, как могущественные люди, стремящиеся к безграничной власти, заявляли, что могут изменять реальность по своей прихоти. Что они создают свою собственную реальность и таким образом вершат судьбы тех, кто стоит у них на пути. А пока остальные пытаются разгадать истину о мире, правители и военачальники движутся дальше, к следующему завоеванию, к следующему обману, к следующей иллюзии «гибкой реальности».

Именно так я и мог бы назвать все это: великая иллюзия, ложь в красивой обертке, преподносимая как правда и называемая правдой теми, кто наделен властью и дергает за веревочки.

Я отвергал эту идею – и до сих пор по большей части отвергаю. Если не существует истины, тогда мне кажется, что не существует и основы для самой реальности. Если мы приравниваем восприятие к истине, значит, реальность – зыбкая и податливая вещь, и тогда возникает вопрос, до какой степени она податлива.

Может быть, мы все боги – если в состоянии вообразить себя богами?

Боюсь, что задержаться на этой мысли – означает погрузиться в чистейший хаос, но, с другой стороны, разве она не предлагает нам чистейшую гармонию?

Я желаю быть счастливым, и счастье – это действительно выбор каждого. Каждый день я могу, проснувшись, наслаждаться пищей, которой у меня на самом деле нет. Или удовлетворенно улыбаться, радуясь обладанию тем, чего не имею. Значит, до некоторой степени я могу согласиться с надменным завоевателем. На этом эмоциональном уровне воображение действительно может заменить реальность, и, контролируя свое воображение, можно найти ключ к счастью и удовлетворенности. Я знаю многих бедняков, которые счастливы, и множество богачей, недовольных жизнью. Пороки – гордыня, зависть, алчность и даже вожделение, если оно причиняет страдания другим, – также всего лишь результат сознательного выбора: мы можем принять их или отвергнуть. Тот, кто поддается искушению, не находит душевного покоя, и поэтому ученые мудрецы и священные книги многих культур и рас называют перечисленные качества смертными грехами.

Но если оставить в стороне фальшивые оправдания завоевателя и выбор своего отношения к реальности, существует ли иной уровень искажения реальности, где она вступает в конфликт с восприятием? Например, если воображаемый мир кажется настолько реальным, что заслоняет саму действительность, подменяет ее? И в таком случае существует ли «кукловод», который может разрушить эту воображаемую картину так же легко, как могучий кузнец разбивает кувалдой тонкое стекло?