Приказ обсуждению не подлежит - Михаил Нестеров

И Марку тотчас, вот прямо сейчас снова захотелось оказаться на своем родном поле и клевать, клевать глаза чиновникам и перебрасывать их трупы через поваленную некогда шеренгу.

«Суки!» — скрипнул зубами Сергей. Он не лицемерил перед собой, когда подумал, что отказался бы от этой операции, покажи ему ее окончание. Не взялся бы за эту работу. Почему — ответа на этот вопрос не существовало.

Может, Марк ошибся, но только не со своим внутренним состоянием. И этого ему хватило за глаза.

Стофферс смотрел на командира недоуменным взглядом. Ему отчего-то казалось, что Марк шагнет навстречу пленникам и пусть сухо, но поприветствует их: «Привет, парни!» Нет, он отвернулся, словно увидел заклятых врагов.

Вместо командира «представился» сам Стофферс, исправляя ошибку российского спецназовца и военных руководителей, стоявших за этой операцией.

— Привет! Спецназ ГРУ. — Он держал руки на штурмовой винтовке и на полголовы возвышался над пленниками.

Может, Георг был из другой породы, но ответом ему послужили улыбка лейтенанта и его крепкое рукопожатие. И немец понял, что его уже не интересует вопрос, в чьи глаза заглядывали эти парни и кому они верили эти четыре месяца.

56

Пятьдесят пять минут до расчетного времени. Прорва. Казалось, прошли не считанные минуты, а долгие часы. Все шло по плану. Перевернутому, как фронт.

Макс Мейер и Стофферс заняли места у бойниц.

Остальные сгрудились в наклонном рукаве на ступенях лестницы. Сейчас снайперам не нужны были ни наблюдатели, ни корректировщики. И стрелять синхронно нужды не было.

Немец готовился произвести выстрел из положения с колена, Макс же стоял в середине площадки башни, повернувшись к объекту в три четверти. В такой позе израильский коммандос выглядел более чем уверенно.

Расстояние до цели — сорок метров, и сама цель «спокойная», выстрел для снайпера относительно легкий.

На своих позициях стрелки находились не больше полминуты. Сначала прозвучал выстрел из винтовки Макса, потом на спусковой крючок нажал Стофферс. Оба поочередно опустили стволы. Работа закончена.

Но она снова начиналась для Иваненко.

Оба снайпера заняли места у бойницы, выходящей на хозблок и гараж, и приготовились прикрыть Хирурга и его напарника, которым снова выступал Марковцев. Они спустились по лестнице и оказались на асфальтированной дороге, проходящей вдоль хозблока и сворачивающей непосредственно у караульного помещения.

Сергей бросил взгляд вправо, на проволочный забор, в котором через пять минут появится брешь; на забор позади проволочного ограждения, который предстоит преодолеть. Все это в восточном, самом уязвимом направлении.

«Пошли», — кивнул Марк. И они с Хирургом, пригибаясь, побежали вдоль кирпичной стены, прямо к светящимся окнам караульного помещения.

Сабит отчетливо различил поступь множества ног, Они прошелестели на стыке южного и восточного крыла и затихли на лестнице, ведущей на второй этаж.

Затихли.

Ушли.

Сабиту словно отдали команду. Однако он не сорвался, а степенным, хоть и нервным шагом направился в санчасть. Предупредить вначале фельдшера. Чтобы тот не дергался.

По ходу им овладевала лихорадка. И в таком естественном состоянии он появился перед медиком. Естественном — по случаю, сопоставимому с масштабами ЧП.

— Ты, — отрывисто бросал он худощавому фельдшеру. — Оставайся на месте. Хасан куда-то пропал. А из соседнего отделения доносится какой-то шум. Сигнал тревоги не работает.

Он резко развернулся, чтобы спустя минуту поднять на ноги караул.

Выбежав из санчасти и миновав служебные туалеты, сириец взял прямой курс на металлическую дверь, ведущую в караульное помещение. Дальняя часть северного крыла, отсеченная от отделения смертников сторожевой башней, была рассечена рядом решетчатых дверей, точнее, разделена на несколько секторов; в том, что был ближе к Сабиту, содержались осужденные за убийство.

Сабит не думал о пальме первенства, просто посчитал ненужным будоражить охрану на этом посту. Своим ключом он открыл дверь и ступил на лестничный марш, который должен был вывести его в караульное помещение. Но пока не вывел. Сабит, поравнявшись с первым окном этого трехметрового коридора, бросил взгляд вправо. И увидел тех, кто вызвал у него безотчетный страх.

Их было двое. Они, пригибаясь, бежали прямо к караульному помещению. Один был одет в черную униформу и вооружен штурмовой винтовкой. Второй — в синей робе — придерживал какую-то сумку, перекинутую через плечо. Они шли прямо на Сабита, быстро приближались к караульному помещению. И охранник не нашел ничего лучшего, как присесть, приземлиться на короткую площадку и снова затаиться.

В руках автомат, можно и нужно дать автоматную очередь, чтобы поднять гарнизон тюрьмы на ноги. Сейчас он как никогда был близок к тому, чтобы понять: он — единственный человек, способный поставить клеймо в виде креста на операции российских боевиков. По пути в караулку он понял еще одну вещь: любой караульный, окажись он на месте Сабита, не смог бы сделать большего.

Отчасти сириец оправдывался перед собой, точнее, заранее подыскивал слова для объяснений с начальством. Разве он не жал на кнопку тревоги? Жал, но будучи на сто процентов уверенным, что она не сработает.

И что-то вроде обиды: диверсанты напали на объект, охрану которого осуществляло подразделение не специального назначения. И что-то вроде отголосков этой обиды, которая моментально трансформировалась в оскорбление, в пощечину: любой бы смог. И более конкретно: «Я бы тоже так сумел». Команда профессионалов в глазах сирийца превращалась в группу посредственных бандитов, Резко присев, Сабит поднял автомат и придавил спусковой крючок…

* * *

Макс Мейер взял под контроль хозблок. В оптику «гренделя» он отчетливо видел и дверь, и окна, выходящие на здание тюрьмы. Он поводил стволом, фиксируя его то на одном участке своего сектора наблюдения, то на другом.

Стофферс наблюдал за караульным помещением и наклонным рукавом-коридором с парой окон. Чем-то он походил на рукав, соединяющий перрон с залом ожиданий. С высоты сторожевой башни Георг отчетливо различал даже мозаику на его полу и кусок асфальта, просматривающийся за противоположным окном; в спину уходящим товарищам он посмотрел лишь раз. Через полторы-две минуты он сосредоточит все внимание на углу гаража, чтобы поймать жест командира и, не теряя времени, вывести пленников из башни.

Первое окно коридора. Оно чуть отсвечивает от прожектора, от него слегка рябит в глазах. Разноцветные диагональные полосы на стеклах похожи на вытянувшуюся по стойке «смирно» радугу.

Второе окно, бликов от него меньше. Именно через него немец разглядел напольный рисунок площадки.

Стофферс подолгу не задерживал взгляд на объектах, он коротко фиксировал их. Пока Марк и Сергей Иваненко бежали к гаражу, он три или четыре раза «заглянул» в каждое окно, даже «картинка» в оптике чуть смазывалась.