Испорченный - Пенелопа Дуглас

Я повернул голову, краем глаза заметив, что в комнату постепенно проникал утренний свет, и стиснув зубы, опять посмотрел на нее. Я не был готов к началу нового дня. Я не был готов отпустить эту ночь.

На ее пятках и голенях остались следы грязи, волосы на затылке тоже были спутаны и испачканы темной землей из катакомб. Я знал, что на бедрах Рики наверняка появятся синяки – результат нашего второго раунда.

Было приятно нагнуть ее над тем столом.

На запястьях остались потертости от веревки, которой я связал ее. И даже отсюда я видел маленькое красное пятно в том месте, где укусил ее за челюсть. Мне казалось, я лишь слегка сжал зубы, но на ее коже осталась метка, доказывающая обратное.

Она никогда прежде не выглядела более сексуально. Никогда.

Ее грязная одежда валялась кучей на полу, даже розовые кружевные трусики, которые я с таким азартом снимал с Рики. Потупив взгляд, я желал лишь одного – остановить время.

Я никогда не был с женщиной, утолявшей мою страсть так, как она. Никогда не играл в ролевые игры, не надевал маску. Ничего подобного. Ни с кем. Трахнуть, утолить голод, поцеловать, облизать, застонать, ускорить темп, кончить, повторить. Твою мать, я вчера совершенно забылся.

Но Рика была…

Я откинулся на спинку кресла и запустил пальцы в волосы, не в силах отвести от нее глаз.

Она сказала, что не доверяет мне, однако я знал, что это ложь. Я был готов поспорить, что я – единственный, кому Рика доверяла больше всех.

В конце концов, ведь мы с ней одинаковые. Мы каждый день боролись со стыдом, с трудом пытались понять, кому могли показать наши истинные сущности, и наконец-то нашли друг друга.

К несчастью… мы были обречены.

Мой телефон, подключенный к зарядному устройству, завибрировал на тумбочке. Я закрыл глаза в попытке проигнорировать его.

Я не был готов.

Мне хотелось опустить жалюзи, взять Рику на руки и уложить в ванну. Я хотел увидеть, как она объездит меня сверху у бассейна, хотел устроить еще больше игр с ней. Хотел притвориться, что в эту самую минуту не пропускаю тренировку, что мои друзья не ждали меня… и что миру Рики не грозил полный крах.

Но мой телефон снова завибрировал. Подавшись вперед, я схватился руками за голову.

Рика.

Стены сжимались вокруг меня.

Я не должен даже смотреть на нее. Мне не должно нравиться прикасаться к ней. Я не должен нуждаться в тех ощущениях, которые испытывал, когда ее плоть охватывала мой член, с самой первой секунды после того, как в первый раз овладел ею прошлой ночью.

Она не была моей. Она никогда бы не стала моей.

И я не должен желать ее.

Поднявшись, я подошел к кровати, нагнулся и принялся изучать ее прелестное лицо.

Пошла ты к черту, Рика.

Пошла ты к черту. Я не могу выбрать тебя. Зачем ты так со мной поступила?

Повернув голову, протянул руку к тумбочке и взял свой мобильник. У меня набралось несколько пропущенных звонков, однако я не стал утруждаться прослушиванием голосовой почты или проверкой сообщений.

Вместо этого просто набрал эсэмэску Каю.

Выполняйте финальный пункт.

Я выпрямился и, нахмурившись, посмотрел на нее, положив телефон обратно.

Теперь дело сделано. И назад дороги нет.

Три года назад

Я свернул на стоянку, покрытую гравием. Ночь освещали фары вновь прибывших тусовщиков. Склад был заброшен много лет назад, но, пользуясь тем, что его пока не разобрали на стройматериалы и не снесли, при любой возможности мы реквизировали его, чтобы развеяться и немного побуянить.

Народ приносил кеги с пивом и крепкий алкоголь, местные начинающие диджеи устанавливали свое оборудование и наполняли ночь неистовством и таким громким шумом, что голова сразу отключалась.

Именно этого я ждал.

Разумеется, я хотел увидеть, как она будет общаться с моими друзьями. Сможет ли удержать планку? Получится ли у нее хоть как-то повлиять на наш мир?

Хотя на самом деле мне хотелось увезти ее подальше от моей семьи, ее матери, Тревора и увидеть ее свободной. И узнать, кем была Рика, когда ее перестанут заботить мнения и ожидания окружающих.

Когда она наконец-то осознает, что лишь мое мнение имело значение.

Пусть Рика наблюдала за мной с детства, однако это не означало, что я тоже замечал ее существование.

Я до сих пор помнил тот день, когда она родилась. Шестнадцать лет, одиннадцать месяцев и восемнадцать дней назад. В то свежее ноябрьское утро моя мать позволила мне подержать Рику на руках, но отец сразу забрал ее и положил рядом с моим братом, который тоже еще был младенцем.

Даже в трехлетнем возрасте я все понял. Она принадлежала Тревору.

Я просто наблюдал, мечтая ее вернуть, снова увидеть эту малышку и тоже принять участие в празднике, но к отцу приблизиться не посмел. Он бы меня оттолкнул.

Поэтому она стала мне безразлична. Я постарался сделать так, чтобы она всегда была мне безразлична.

Пока я рос, мне не раз приходилось отрывать от нее взгляд. Я старался не думать о Рике, когда они с Тревором проводили время вместе или ходили на одни уроки, потому что были ровесниками. Я изо всех сил пытался не замечать ее присутствия в комнате, не чувствовать ее близость. Я ввел себе за правило не разговаривать с ней слишком много, не быть приветливым с ней, не впускать ее в свою жизнь.

Рика была слишком мала.

Наши пути не пересекались.

Отец все равно не позволил бы этого. Он забирал все, что доставляло мне счастье. Так зачем утруждаться?

Эти отговорки пожирали меня изнутри и трансформировали злость в неприязнь, а неприязнь в ненависть, пока не настал день, когда мне действительно не стало все равно.

Но, похоже, это ее не смутило. Чем больше я отдалялся, вел себя с ней нетерпеливо и сухо, тем сильнее Рику тянуло ко мне.

Поэтому я держался на расстоянии. Уехал в колледж, редко возвращался домой. Я не встречался с ней несколько месяцев, до того как вошел сегодня в школьный кабинет и увидел ее. Она сидела там и выглядела такой взрослой и прекрасной, словно гребаный ангел. Я ничего не смог с собой поделать. Подошел к ней, желая стащить ее со стула и забрать с нами, но, когда ее глаза встретились с моими, я понял, что не мог этого сделать.

Я не смог бы остановиться, если бы увел ее отсюда. Не смог бы вернуть ее обратно.

Почему она? У меня была любящая мать, которая всегда принимала мою сторону, друзья, всегда стоявшие за меня горой, но именно Эрика Фэйн вдыхала в меня жизнь и заставляла кровь закипать в моих венах? Она всегда находила изъяны в моей броне.