📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиБратья. Книга 2. Царский витязь. Том 1 - Мария Семенова

Братья. Книга 2. Царский витязь. Том 1 - Мария Семенова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 139
Перейти на страницу:

Зыка дёрнул передними лапами, простонал. Светел не глядя сунул гусли братёнку. Ладонями помог приподнять голову, тяжёлую на странно податливой шее. Зыкины глаза прояснились, Опёнок увидел в них отражение света. Туда, к свету, восходила пёсья жизнь, верная и бесскверная. Взлетала с людских рук – поклониться Матерям… принять новую шубку… опять изведать рождение…

Почему же так горько было провожать её в путь?

Ерга Корениха, Жига-Равдуша, Светел, Жогушка, Рыжик… Зыка, наверное, ещё обонял их, улавливал дотлевающим разумом их присутствие. Младшенький гладил то Зыку, то струны. Струны продолжали звучать.

…И не надо каменных стен…

Мысли Зыки обычно достигали Светела этаким глухим отголосьем, дремучие, звериные, тёмные. В этот последний раз они прозвучали на удивление ясно, по-человечески:

«Верни солнце!»

Гусли в руках у Жогушки замолкали медленно, неохотно.

Отражение далёких огней дрогнуло, рассыпалось, замерло.

Твёржинские ребята сладили Зыке самые честные проводи́ны. Со скорбным рокотом бубна, с пением дудок, с гусельными раскатами. А как вдохновенно выла Ишутка!..

Бабы слушали с одобрением:

– То-то знатно восплачет, отдавая девичью волю. Скоро уже.

Розщепиха кривилась:

– Не дело по псу тризновать. Снесли бы в лес, и довольно.

Но тут уж Носыню и свои внуки слушать не захотели. Им атя разрешил. Его слово было главней.

И впервые лёг Зыка в те самые саночки, что столько зим и лет исправно таскал. Лёг хозяйски, достойно. Сложил голову на передние лапы. Жаль, дочкам не успел показать, как ходят в алыке, да что ж теперь.

– Я научу, – на ухо пообещал Светел. Сам встал впереди. Повёз Зыку бережно, осторожно, как тот его маленького возил.

И рассыпался звонкими углями щедрый, жаркий костёр…

По пути домой, а как без того, заглянули проведать Родительский Дуб.

Увитый ширинками исполин высился, как прежде, неколебимо. Каменный отломок торчал в древесной груди, словно копьё, пригвоздившее биение сердца. Жогушка раскинул ручонки, обнял подножие Дуба. Потом влез братищу на плечи. Приласкать морщину, оставленную кончиной отца.

Раньше для этого и ему, и Светелу приходилось тянуться на цыпочки. Теперь достиг без труда. Снегу нападало или подрастает парнюга?

– Бабушка, – сказал Светел, когда впереди встали ледяные валы Твёржи. – Ты заметила?

Равдушино полотенце, давно истрёпанное до узла, вовсе исчезло.

Корениха спокойно кивнула:

– Заметила, дитятко.

– И что будет от этого?

Корениха помолчала, вздохнула:

– А будет, Светелко, то, что будет. Даже если будет наоборот.

Он помолчал, переваривая. Ничего путного не придумал. Оставил бабушку, догнал Гарку, выбившегося вперёд.

– Дело есть, брат.

– Какое?

– А забыть не могу, что Зарник молол. Про битвы… как наши деды андархов… твои деды то есть.

Гарко нахмурился:

– Я ватажок. Я ему за болтки язык выдерну.

– Не о том речь, – сказал Светел. – Это я не смекнул сразу отмолвить. Он давай кровями считаться, а я повёлся, дурак. Надо-то было сказать: как мы врагов повергали, когда одним плечом за воеводами шли! Теперь мыслю… О ту пору ведь всякий отрок воином наторялся, дружинное служение принимал. Потом поистёрлось.

– Поистёрлось, – согласился внук большака.

Светел продолжал:

– Ныне дружину только на купилище и увидишь. Да и то какой-нибудь Ялмак вожаком. Плохо это.

Гарко подумал, вновь согласился:

– Ещё как плохо.

– Песен боевых мы в Торожихе напелись, а вправду натекут, кем заслонимся? Где воинство?

Гарко засмеялся:

– Слепого быка для жертвенного пира заколем, чтоб враги путей не нашли.

– Ага, – сказал Светел.

– Ты к чему клонишь, брат, не пойму?

– А к тому, что не худо бы нам в Твёрже свою дружину уставить. Хоть младшую, если старики слушать не захотят.

– Другие вроде не помышляют…

– Другие нам не указ. А мы вот помыслим! И сотворим! И не такую, как у Ялмака. Правскую! По сердцу себе! По чести прадедовской!

Гарко даже остановился.

– Вона куда хватил! – и догадался, прищурился: – Воеводой, знамо, метишь?

– Не, брат. – Светел мотнул головой, глянул исподлобья, упрямо, глаза горели. – Сам воеводой ходи. Я что… я гусляром при тебе, боевым маячником, пока братёнок мужает.

Гарко задумался.

– Ну! – пристукнул в ладонь кулаком, рукавица о рукавицу. – Значит, другой раз рогожникам зададим! Не уйдут даром!

Светел продолжал, не слушая:

– А Зарника подвоеводой к тебе. Чтобы правой рукой был, заменить умел, коли придётся.

– И знамя сделаем!

Гарко уже перебирал хищных птиц, рыб, зверей, каких мог вспомнить.

– Снегиря, – сказал Светел.

– Почему?

– А я знаю! – подбежал Жогушка. – Я расскажу!

– После расскажешь. Науку воинскую у кого переймём?

– Сами обретём.

– Пожалуй, – усомнился Гарко.

– Ну хоть «мама» кричать не будем, если вдруг что.

Помолчали.

– А после? – спросил Гарко. – Как натешимся берестяными шеломами? Сколько было у нас игр, все помалу прискучили.

– Это не игра…

– Всё равно прискучит. Ещё ты, коновод, на сторону глядишь. Вот уйдёшь, ребята и разбредутся.

Светел числил себя тугодумом. Однако сказанное было так неправильно, нехорошо, невозможно, что его осенило:

– А у дяди Шабарши благословения испросим опасного промысла поискать!

Гарко даже остановился.

– Ух ты, – всего и сумел выговорить.

Светел продолжал, глаза разгорелись:

– Помнишь, купца Бакуню Дегтяря в Торожихе ждали, не дождались? Мы бы другого такого на Светыни встретили. Не трусил чтоб.

– И на левый берег выбежать можно. Загодя сговорившись.

– Как станем воинством искусны, всё как есть и разведаем.

– Кайтар! С Кайтаром уговоримся!

– Да он и так не боится ничего.

Теперь глаза горели уже у обоих. Сколько всего! Какая жизнь впереди!

Доля третья
Чёрная Пятерь

Всякий раз, когда Злат оказывался на снегу, из недр памяти выплывало одно и то же. Ему тринадцать, он стоит на коленях, а кругом – густой сумрачный лес. Он не смеет поднять головы, видит лишь меховые сапоги, переступающие по плотному насту. Злат до сих пор чувствует пёсий запах шерсти на отворотах, помнит узор бисерной вышивки и жемчужное зёрнышко, готовое соскочить с надорванной нитки. Зёрнышко хочется сколупнуть, сунуть за щеку, сберегая до дома. Если потеряется, отец непременно заметит. И кто окажется виноват? Тогда-то лаской вспомнится нынешняя гроза.

1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 139
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?