Крымский излом - Александр Харников

Потом майор Санаев снимает чехол и торжественно вручает знамя полковнику Бережному. Мы стоим, мягко выражаясь, не в самом центре строя, поэтому и видно мне не очень хорошо. Ну-ка, ну-ка, кажется товарищ Бережной больше уже не полковник, на петлицах видны две большие звезды генерал-майора. Значит, не одного меня за Крымскую операцию повысили в звании.

Потом нам преподнесли сюрприз – к нам обратился сам товарищ Сталин. Я, как и все мы, понимаю, что это была запись, но всё равно – мороз по коже. Как его слушали! Тишина стояла такая, что стало слышно вялую перестрелку на линии фронта километрах в пяти от нас. Не знаю, чья это была идея, как товарищ Сталин вообще согласился, при его-то занятости, но это было сильно, пробрало до самых печёнок.

А потом к знамени по одному начали выходить бойцы и молодые командиры-офицеры из тех, что присягу принимали уже буржуазную, при РФ. История это была долгая, но всё равно, торжественность момента от этого никуда не делась. Рядом со мной стоит лейтенант Петя Борисов. Прошёл с нами весь наш славный боевой путь, от Евпатории и до сего момента. Надёжный боевой товарищ, в той истории на данный момент он был бы уже гарантировано мёртв. А тут стоит и, закусив губу, слушает речь товарища Сталина. Это для нас ИВС – "красный император" и "гениальный организатор". А для них, для местных, это или предмет обожания, великий вождь и полубог, или предмет такой же животной ненависти. Попался нам в последний день боёв в Бахчисарае один полицай. Русский, между прочим, не татарин какой-то. Ох, и наслушались мы от него, пока к стенке не поставили! Новодворская от зависти бы сдохла. Только вот тех, кто его обожает, явно большинство подавляющее, иначе войну бы мы и не выиграли.

Вызвали и меня. Нет, не присягу принимать, она у меня, к счастью, и так советская. Оказывается, кроме второй майорской шпалы, мне за дело под Саками положен орден Боевого Красного знамени. Ага, товарищ Василевский тогда нашу работу видел и впечатлился по самое "не могу". Кстати, не я один такой награждённый, мои бойцы и сержанты все поголовно получили медали "За отвагу", а лейтенанты, включая Борисова, как и я, были награждены "боевиком".

Спецуру ГРУ, кстати, за Манштейна и здание гестапо в Евпатории щедро облагодетельствовали орденами Красной Звезды и Ленина. Объявили, что генерал-майор Бережной и капитан Бесоев, как руководители этих двух операций представлены к званию Героев Советского Союза. Ну, а эту награду вручают только в Кремле. Или "дедушка" Калинин, или товарищ Сталин лично. И напоследок, когда всё уже закончилось, торжественное прохождение под "Прощанье славянки". Надо, надо приучать местных к лучшим образцам.

Присутствуют:

Рейхсканцлер Адольф Гитлер,

Глава ОКВ генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель,

Глава РСХА обергруппенфюрер СС Рейнгард Гейдрих,

Глава Абвера адмирал Вильгельм Канарис.

Фюрер был вне себя от ярости. Какие-то невнятные донесения о "трудностях", с которыми столкнулись немецкие войска в Крыму, вчера приобрели вполне реальные очертания. Гитлер пинком начищенного ботинка опрокинул стул, который попался ему на пути.

– "Трудности"! Какие, в задницу, трудности! Это полный разгром! И эти подонки в генеральских мундирах столько времени морочили ему голову! Ему, фюреру Великой Германии! Сегодня он выскажет всё, что о них думает!

Для объяснения в "Вольфшанце" из Берлина были вызваны глава ОКВ и руководители военной разведки и службы безопасности Рейха. У фюрера к ним было тоже немало вопросов. В назначенное время вышколенный адъютант впустил в кабинет всех приглашённых для показательного разноса.

Первым вошёл генерал-фельдмаршал Кейтель, который смертельно боялся фюрера, открыто холуйствовал перед ним, за что в своём окружении получил кличку "Лакейтель". Вслед за главой ОКВ вошёл седоватый человек в чёрном военно-морском мундире. Вильгельм Канарис, глава военной разведки. За привычку смотреть на собеседника искоса, слегка наклонив голову с расчесанными редкими волосами, он получил кличку "Кикер" – "Подсматривающий". Фюрер вспомнил, что ему уже не раз докладывали о том, что адмирал не только "подсматривает", но и заглядывает не туда, куда нужно. К тому же он имел подозрительные контакты с кругами, близкими к Британии. Хорошо, что у фюрера есть люди, которые, в свою очередь, приглядывают за адмиралом и его командой. Вот и тот, кто руководит этими людьми – молодой, крепкий и энергичный обергруппенфюрер СС Рейнгард Гейдрих. Правда, ходили слухи о не совсем арийском происхождении Гейдриха, но о ком только завистники не распускают слухи...

Выстроившись в ряд перед фюрером, как нашкодившие школьники перед грозным учителем, адмирал, фельдмаршал и обергруппенфюрер ждали, с кого из них Гитлер начнёт экзекуцию. Первым оказался глава ОКВ.

- Кейтель, что с 11-й армией! Где генерал Манштейн?! – задал фюрер генерал-фельдмаршалу самые неприятный для всех присутствующих вопрос.

- Мой фюрер, – Кейтель так разволновался, что выронил из своей глазницы монокль, – по последним данным нашей разведки, остатки войск 11-й армии после героического сопротивления почти полностью погибли. Количество вырвавшихся из Крыма солдат и офицеров вермахта ничтожно. Генерал Эрих фон Манштейн, по всей видимости, попал в плен...

- Что вы сказали, Кейтель?! – фюрер подскочил к генерал-фельдмаршалу и схватил его воротник мундира.

Испуганный Кейтель снова уронил монокль. Со стороны это, наверное, смотрелось даже смешно – невысокого роста фюрер трясет, как бульдог тапок, длинного и физически крепкого Кейтеля, который от ужаса закатил глаза и побледнел как покойник. Ещё немного, и генерал-фельдмаршал хлопнулся бы в обморок.

– Кейтель, как вы могли допустить, чтобы столько доблестных воинов Рейха оказались в ловушке?! Что вы сделали для их спасения?!

- Мой фюрер, ситуация в Крыму развивалась стремительно, и мы практически были лишены возможности сделать что-либо для спасения 11-й армии. Во-первых, этот десант, высаженный в Керчи и Феодосии... И этот преступный, если не сказать больше, приказ командующего 42-м армейским корпусом...

- Да, я уже знаю об этом. Граф Шпонек, приказавший отступить 46-й дивизии с Керченского полуострова и тем самым положивший начало неудачам, которые закончились катастрофой 11-й армии, арестован по моему приказу и вскоре предстанет перед судом... Кстати, Гейдрих, вы не проверили – действовал этот подлец Шпонек по собственной инициативе или за ним стояли лица, которые сознательно ведут дело к военному поражению вермахта?

- Мой фюрер, – неожиданно тонким, почти женским голосом, ответил глава РСХА, – мы работаем с бывшим командующим 42-м армейским корпусом. В свете некоторых странных событий, произошедших во время катастрофических для 11-й армии событий, у нас появились основания предполагать, что в немалой степени они были обязаны предательству некоторых высокопоставленных чинов вермахта.