Пожнешь бурю - Станислав Гагарин

Доброе утро, сэр, – поздоровался с капитаном бывший морской пехотинец.

Разве мы не виделись сегодня, Чарли? – удивленно спросил его Виктор Хансен.

А если и виделись? Это не повод для того, чтобы пройти мимо хорошего человека и не сказать ему добрых слов. Нет, сэр, вот на плохие слова мы не скупимся. Рады облаять ближнего. И вообще… – Чарли махнул рукой.

«Что это сегодня с ним? – подумал капитан, обратив внимание на непривычную многословность мулата. – Никак выпил с утра?»

Можно я сяду за руль? – спросил Айвен, сунув последний пластиковый пакет и захлопнув крышку багажника, расположенного в носовой части «ягуара».

Не стоит, Айвен, – сказал Филип Тейлор, заметив, что Виктор Хансен колеблется. – По базе не стоит… Тебя сразу же засекут ребята из «эм-пи» и сообщат отцу. Наездишься у Форт-Фредерика, на берегу моря.

Айвен кивнул и с едва скрываемым сожалением бросил капитану Хансену ключи.

Когда они выехали со двора, Филип Тейлор направился было в дом, чтобы выпить чашку кофе, прежде чем пойти к своему другу Стэну Гриффину, но Чарли Купер задержал его.

– Извините, сэр, – сказал он. – Разрешите обратиться, сэр?..

– Что это вы заговорили уставным языком, Чарли?

– Я ведь служил в морской пехоте, сэр, и для меня вы большая шишка.

Вы сейчас свободный человек, Чарли.

Добавьте еще: герой Вьетнама… Ну ладно, я хотел о другом, мистер Тейлор. Мне моя половина сообщила, будто вы совсем покончили с алкоголем. Неужели это правда, сэр?

Увы, Чарли, – подтвердил капеллан. – Согласно приказу начальства. Теперь и других буду уговаривать. Но вы, сержант, кажется, меня опередили. С проповедью трезвости сегодня я опоздал.

Да, – с вызовом сказал Купер, – я вчера напился, а сегодня добавил еще. Похоронил друга… Он тоже был во Вьетнаме, и такой же цветной, как и я. Или «soul» – «дух», как называют нас в армии белые. И кроме виски и наркотиков, для негров нет иной отдушины.

Вы наполовину белый, Чарли, – заметил Филип Тейлор. – А белые пьют не меньше черных.

Это еще хуже! – воскликнул муж Пегги. – Я хочу сказать о том, что наполовину белый… Я ничей, понимаете – ничей! Вы, белые, никогда не примете меня к себе, а черные относятся с подозрением, не знают, чего ждать от меня.

Сочувствую вам, Чарли. Только виски не решит этих проблем. Алкоголь дает лишь временное забвение, а затем все нерешенные проблемы с еще большей силой наваливаются на человека. Не стоит пить, сержант Купер.

«Кажется, я вхожу в новую роль», – мысленно усмехнулся Тейлор.

Я бы хотел исповедоваться у вас, преподобный отец, – попросил Купер. – Конечно, когда просплюсь…

Да-да, разумеется, Чарли. Я приму у вас исповедь и поговорю о том, с чего начинать трезвую жизнь.

А с чего начинать, я знаю: вылить за окно коктейль, как сделал это старый полковник, ваш брат, сэр. Только на это не всякий решится. Извините меня, сэр. Если позволите, я подойду к вам вечером. Все, исчезаю. Сюда идет моя Пегги.

Он быстро ретировался, едва его половина приблизилась к гаражу.

– Чем это вам мозолил уши мой муженек? – спросила Пегги. – Он вчера похоронил друга, вот и заложил лишнего, развел тут с пьяных глаз разный «хуггер-муггер». Завтра будет прятаться от всех, стыдиться. Хоро ший он человек, мой Чарли, работящий и добрый. Пока не выпьет. А все эти русские!

При чем здесь они, Пегги?! – воскликнул Филин.

Ну как же? – улыбнулась негритянка. – Так у нас всюду в Америке говорят… Как возникнут неприятности какие, трудности в чем – валят на русских. Ведь они далеко – не слышат. Это как послать к черту, мистер Фил. Никто ведь не знает его адреса…

«Пока у наших кухарок есть чувство юмора, для Америки не все потеряно», – мысленно усмехнулся капеллан.

Да, – проговорила Пегги, – зачем я шла сюда? Вот дырявая голова… Вспомнила! Миссис Тейлор хочет выпить с вами чашку кофе.

А я как раз собирался предложить ей то же самое, – сказал отец Филип. – Спасибо, Пегги.

Когда капеллан вошел в гостиную, из кухни доносилась веселая музыка. Затем она вдруг разом оборвалась, и хорошо поставленный голос произнес:

Дорогие наши женщины! Доброе утро! Командование базы ВВС Мэсситер желает вам счастья и здоровья! Вам лично, вашим детям и мужьям, которых вы проводили сейчас на службу…

Кто это? – спросил Филип Тейлор.

Новый офицер по связям с общественностью, – ответила Лу. – Говорят, был актером, завербовался в ВВС, окончил школу информации…

Утреннюю передачу для домашних хозяек, охраняющих очаги наших славных воинов, мы начнем с обычного предупреждения. Внимание! Остерегайтесь тех, кто дурно говорит о славной и. доброй Америке… Любой человек, который не восхищается нашей свободной родиной, уже потенциальный противник. Он может скрываться под личиной…

Лу выключила радио, и голос, так и не успевший рассказать, кто, как и под чьей скрывается личиной, исчез.

– Этот офицер читает вам проповеди и отбивает тем самым хлеб у Стэна Гриффина и его орлов-капелланов, – сказал Филип Тейлор, отхлебнув глоток кофе. – А говорит он в лучших традициях сенатора Джо Маккарти. Но манеры у этого парня располагающие. Подскажу Стану, чтобы привлек его к пропаганде трезвости. От этого больше будет пользы, нежели от поисков московских агентов под кроватями ваших спален.

Капеллан отодвинул пустую чашку и поднялся.

– Навещу Гриффина, – сказал он, – Спасибо за кофе, Лу.

Проводив командира, Сергей Шапошников отправился на КП, чтобы взять на себя контроль за системами, которые так или иначе включались в общий эксперимент по расстыковке боеголовки и последующей ликвидации одной из пусковых ракетных установок в их части. Ведь на подземный командный пункт из ракетных шахт приходила информация, позволявшая операторам на расстоянии «заглядывать» в начиненные электроникой многоэтажные колыбели грозных «изделий».

Замполит размашисто шагал закрытым коридором, направляясь к переходному шлюзу, размышляя о Макарове, который отправился сейчас, так сказать, разоружаться. «Да нет, – сказал себе Шапошников, – до него еще далеко, до полного разоружения. Но и то, чего мы добились, уже многого стоит. Недаром у нас говорят – почин дороже денег. И это не первый почин… Но – увы! – достаточно еще и недоверия, которое накапливалось более полувека. Не так-то просто разом избавиться от ядерного монстра. Но все равно, мы и его прикончим, как Кощея Бессмертного…»

Старый фильм-сказку он помнил с детства. Именно тогда маленький Сережа осознал, что Добро всегда побеждает Зло, только подниматься на борьбу надо всем миром. Настроение у замполита повысилось, и Шапошников запел вполголоса:

А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,