Тайна за семью печатями - Джеффри Арчер

Как бы гордилась своей дочерью Элизабет сегодня! Но не больше, чем его мать, потому что Мэйзи совершила столь же тягостное путешествие, прежде чем получила право писать слово «бакалавр» после своего имени.

Накануне вечером Гарри и Эмма поужинали с профессором Фельдманом и его кроткой, долготерпеливой женой Эллен. Фельдман не в силах был оторвать глаз от Эммы и даже высказал предположение, что ей следует вернуться в Стэнфорд и – разумеется, под его личным руководством – завершить кандидатскую диссертацию.

– А как же мой бедный муж? – спросила Эмма, скользнув рукой под руку Гарри.

– Ему ничего не останется, кроме как привыкнуть жить без тебя. Пару лет, – ответил Фельдман, даже не делая попытки скрыть, что у него на уме.

Многие энергичные англичане, услышав подобное предложение своей жене, расквасили бы Фельдману нос. Менее терпеливую жену, чем миссис Фельдман, можно было бы простить, подай она на развод, как поступили три ее предшественницы. Гарри же лишь улыбнулся, в то время как миссис Фельдман сделала вид, будто ничего не заметила.

Эмма предложила вылететь в Англию сразу же по окончании церемонии, и Гарри согласился. Ей очень хотелось оказаться в Мэнор-Хаусе до возвращения Себастьяна из Бичкрофта. Вот и сын уж больше не школьник, размышляла она, и всего через три месяца станет студентом.

Как только церемония вручения дипломов окончилась, Эмма прошлась вокруг лужайки, наслаждаясь атмосферой праздника и знакомясь со своими коллегами-выпускниками, которые, как и она, провели бессчетные одинокие часы учебы, находясь на далеких берегах, в других странах, а сегодня встретились впервые. Представляли жен и мужей, показывали семейные фотографии и обменивались адресами.

К шести часам, когда официанты начали складывать стулья, собирать бутылки из-под шампанского и последние пустые тарелки, Гарри заметил, что им пора возвращаться в отель.

Эмма болтала не умолкая всю обратную дорогу в Фэрмонт, пока упаковывала вещи, пока ехали на такси в аэропорт и пока ждали объявления о посадке в зале ожидания для пассажиров первого класса. А поднявшись на борт самолета, она отыскала свое место, пристегнула ремень, после чего закрыла глаза и мгновенно провалилась в глубокий сон.

– Ты говоришь прямо как мужчина средних лет, – сказала Эмма, когда они выехали из лондонского аэропорта к Мэнор-Хаусу.

Поездка предстояла долгая.

– Я такой и есть, – ответил Гарри. – Мне тридцать семь, и, что еще хуже, молодые женщины начинают обращаться ко мне «сэр».

– Ну а я не чувствую себя дамой среднего возраста, – сказала Эмма, разглядывая карту. – На светофоре поверни, пожалуйста, направо, на Грейт-Бат-роуд.

– Это потому, что для тебя жизнь только начинается.

– Что ты имеешь в виду?

– Именно это. Ты только что получила диплом и назначение в совет директоров «Пароходства Баррингтонов»: и то и другое открывает перед тобой новую жизнь. Будем смотреть правде в глаза: двадцать лет назад подобное казалось просто немыслимым.

– Все это стало возможным – в моем случае – лишь благодаря тому, что Сайрус Фельдман и Росс Бьюкенен просвещенные и свободные от предрассудков люди и ведут себя соответственно в вопросах отношения к женщинам как к равным. И не забывай, что Джайлз и я на двоих владеем двадцать одним процентом акций компании, и Джайлз не проявляет ни малейшего интереса к тому, чтобы сидеть в совете директоров.

– Согласен. Но если люди поймут, что ты хорошо делаешь свое дело, это поможет убедить других членов совета последовать примеру Росса.

– Не обманывай себя. Пройдут десятилетия, прежде чем компетентным квалифицированным женщинам предоставят шанс заменить некомпетентных мужчин.

– Ну, давай, по крайней мере, надеяться, что для Джессики все сложится иначе. Хочется верить, что ко времени окончания школы у нее будут и другие цели в жизни, кроме как научиться стряпать и удачно подцепить женишка.

– Ты думаешь, это были мои единственные цели в жизни?

– Я думаю, если это так, то ты провалилась по обоим пунктам. И не забывай – ты выбрала меня, когда нам обоим было по одиннадцать лет.

– Десять, – поправила Эмма. – Но чтобы понять это, тебе понадобилось еще семь лет.

– И все же нам с тобой не следует считать, что раз уж мы оба выиграли стипендию в Оксфорд, а Грэйс преподает в Кембридже, значит Джессика выберет именно эту стезю.

– А почему нет, с ее-то талантом? Я знаю, она восторгается успехами Себа, но ее образцы для подражания – Барбара Хепуорт[44]и некая Мэри Кассат[45], вот почему я всегда считалась с тем, какие возможности открыты ей. – Эмма вновь опустила взгляд на карту. – Примерно через полмили направо. Там должен быть указатель «Рединг».

– Чую, вы обе что-то затеваете за моей спиной, – сказал Гарри.

– Если Джессика будет достаточно прилежна, а ее учительница рисования убеждает меня в этом, школа будет добиваться для нее места в Королевском художественном колледже или в Школе изящных искусств Феликса Слейда.

– Мисс Филдинг училась в школе Слейда?

– Да, и постоянно напоминает мне, что Джессика более одаренный художник в свои пятнадцать, чем была она сама в год получения диплома.

– Это, наверное, ее слегка задевает.

– Типично мужской вывод. Уверяю, мисс Филдинг на самом деле заинтересована в том, чтобы Джессика воплотила свой потенциал и стала первой девушкой из «Ред мэйдс», завоевавшей место в Королевском колледже.

– Классный получился бы «дуплет», – сказал Гарри. – Поскольку Себ – первый в истории Бичкрофт-Эбби мальчик, выигравший высшую стипендию в Кембридже.

– Первый с тысяча девятьсот двадцать второго года, – поправила его Эмма. – На следующей круговой развязке налево.

– Тебя, наверное, обожают в совете директоров пароходства, – сказал Гарри, выполнив ее указание. – Кстати, если ты вдруг забыла, на следующей неделе выходит моя последняя книга.

– И тебя отправят рекламировать ее в какое-нибудь интересное место?

– В пятницу я выступаю на литературном ленче в «Йоркшир пост», и говорят, продано так много билетов, что пришлось перенести мероприятие из местного отеля на ипподром в Йорке.

Эмма потянулась к нему и поцеловала в щеку:

– Поздравляю, милый!

– Да я-то ни при чем, я там буду не единственный докладчик.

– Назови мне имя своего соперника, и я убью его.

– Ее имя – Агата Кристи.