Рома едет в Кремль - Алексей Богомолов

На платформе нас ждали Цан, уже закончивший подготовку «лунохода» к работе, и Тыну, с воинственным видом прохаживавшийся вдоль поезда. В своей немецкой каске и с автоматом МР-40 он выглядел натуральным бойцом штурмового отряда вермахта. Разве что камуфляж был несколько другого оттенка, и на нем отсутствовала фашистская символика…

По разработанному мной плану, наша видеотележка запускалась впереди поезда и двигалась на расстоянии 300–400 метров от него со скоростью около 10 километров в час. Мы ехали вслед за ней в полной боевой готовности, готовые в любой момент либо ретироваться, либо вступить в контакт с возможным противником. Особое внимание я попросил обращать на боковые тоннели и ниши, в которых могли скрываться вооруженные люди. Поэтому наш экипаж несколько перегруппировался. Шурик остался у рычагов управления. Рамиль с пулеметом наготове занял место в боевом отсеке, готовый в любой момент подняться в верхнюю бронированную башенку, Тыну сидел около левой бойницы с автоматом, а в правую было выставлено жерло огнемета. Мы с Цаном сидели у мониторов связи, наблюдая картинку с нашего «разведчика». Место в задней кабине, вместо оконфузившегося Жоржика, заняла Рогалик, а француз вместе с Верой Григорьевной наблюдал за ситуацией через окна «кают-компании». Главным направлением нашего «удара» я избрал незнакомую широкой публике станцию «Усачевская», которая, судя по имевшимся у нас данным, находилась на глубине 50 метров от поверхности земли приблизительно в районе площади 10-летия Октября. Потом мы планировали проскочить «Фрунзенскую-2» и выйти на оперативный простор под действующей станцией «Парк культуры», где была расположена станция системы Д-6 «Парк культуры-3». В сторону «Усачевской» от «Университета-2» вели два тоннеля. Судя по тому, что были они сделаны из стандартных тюбингов, а также снабжены знакомыми всем пассажирам подземки табличками и знаками, эта линия задумывалась как «гражданское» метро, но по какой-то причине была законсервирована.

Стрелки для перехода в новый тоннель пришлось передвигать вручную, но Тыну и Шурик отлично справились с этим. «Луноход» был установлен на рельсы перед нашим уже украшенным отметинами от пуль бронепоездом, и мы в этой спарке потихоньку двинулись с места. Цан «отпустил» разведчика на триста метров вперед, постоянно корректируя скорость движения. Мониторы не показывали ничего необычного, но почему-то чувствовалось напряжение. Во всяком случае, несмотря на толстую броню и солидное вооружение, в полной безопасности мы себя не ощущали.

Расстояние до нашей первой цели мы должны были преодолеть примерно за 15–20 минут, хотя обычный поезд метро проехал бы его минуты за три. Но осторожность для нас сейчас была превыше всего, все-таки мы вторгались на территорию, контролируемую вероятным противником. Картинка на мониторах демонстрировала абсолютную пустоту и спокойствие, и никаких докладов от наших пока наблюдателей не было.

Примерно на середине пути в наших шлемах раздался взволнованный голос Рогалика: «Вижу движение сзади. Откуда-то сбоку выскочили несколько человек и что-то делают на путях». Мы остановились, и я уже собрался было дать команду двигаться назад, чтобы вступить в бой с явно не случайно оказавшимися на рельсах людьми, но не успел. Раздался громкий взрыв, и наш поезд встряхнуло. Рогалик уже на удивление спокойно сообщила:

— Похоже, что они что-то взорвали. Во всяком случае, мне так кажется.

— Так, кажется, или взорвали? — спросил я.

— Там пыль, ничего не видно. Но, думаю, это не праздничный салют по поводу нашего прибытия к гражданам бандитам в гости.

Скажу честно, я, несмотря на сложность ситуации, порадовался спокойствию Рогалика, которое передалось даже Жоржику, прибежавшему к нам со своим автоматиком и задавшему идиотский вопрос: «А куда тут стрелять?»

Я сообщил земляку мушкетеров, что тут стрелять не надо, но если он хочет быть полезным обществу, то было бы неплохо, если бы ему удалось забраться в заднюю боевую башенку и в случае появления сзади поезда кого-либо дать в ту сторону очередь-другую.

Через несколько минут ожидания, когда пыль и дым сзади осели, мы увидели метрах в пятидесяти за нами вывернутые шпалы и изогнутые рельсы, кое-где даже разорванные и торчавшие вверх. Пути назад не было.

— Вперед! — скомандовал я. — Будем прорываться! Иван Васильевич, включайте глушилку радиосигналов, а все остальные будьте на своих боевых постах и соблюдайте спокойствие. Что там наш «луноход» показывает?

На мониторах впереди нас был пока только безлюдный тоннель, причем несколько запущенный. Но мы-то знали, что эта пустота обманчива, ведь взялись же откуда-то подрывники, которые отрезали нам путь к возвращению.

И в этот момент Рамиль сделал любопытное предложение:

— А что, Роман Львович, если мы на тележку кроме видеокамеры еще что-нибудь нагрузим? Например, с полкило взрывчатки, которую, отключив радиозащиту, сможем в нужный момент взорвать?

Такое предложение мне показалось вполне резонным, и я приказал Цану остановить тележку, чтобы мы могли приблизиться к ней. Когда мы остановились, я увидел, что наш подполковник имеет самые что ни на есть профессиональные навыки диверсанта-подрывника. В течение десяти минут (мы все это время напряженно всматривались в глубину тоннеля) он сделал мощную бомбу, способную поражать живую силу противника, не повреждая при этом рельсы и шпалы. Для начала Рамиль вместе с Тыну принес запасной броневой лист, лежавший в боевом отсеке, и они уложили его на раму «лунохода». Затем попросил Шурика своими щипцами срезать ему со стен тоннеля метров десять кабеля в свинцовой оплетке и «накусать» побольше свинцовых кусочков, которые на профессиональном языке назвал «поражающими элементами». Еще по его просьбе Вера Григорьевна притащила примеченное им на кухне здоровенное серебряное ведерко для шампанского, в которое при желании можно было поставить бутылок пять. Сделав из пластичной взрывчатки толстую сероватую колбаску высотой сантиметров двадцать пять, он, подобно свечке, установил ее в середине ведра, а все пространство вокруг засыпал кусочками свинца. Затем ведро было установлено и с помощью освобожденного от оболочки кабеля, продетого через его круглые ручки, накрепко закреплено на бронеплите. Сама же бронеплита не менее крепко была привязана к раме. После всех этих манипуляций Рамиль попросил нас на всякий случай зайти в вагон и аккуратно установил радиоуправляемый взрыватель, воткнув его в середину взрывчатки.

— Ну вот, теперь в радиусе пятидесяти метров ни одного целого бандюка не останется, а остальные на время оглохнут. Взрывать, правда, надо в крайнем случае, уж если совсем нас припечет…

— Слушай, Рамиль, а ты где всему этому научился? — спросил Шурик. — Неужели у вас это в институте или академии преподавали?

— Знаешь, ты с мое поездил бы по Северному Кавказу, еще и не то бы научился делать. Сейчас бомбу в тех краях любой первоклассник собрать может. Взрывчатки там навалом, а мальчишек воспитывают так, чтобы с детства воевать умели…

Все это время наш китайский специалист по связи напряженно слушал радиоэфир, который уже не был столь пустынным, как во время нашей неудавшейся попытки пробиться в сторону «Спортивной». Когда радиоуправляемое взрывное устройство с системой дистанционного видеоконтроля было готово, он позвал нас с подполковником, чтобы посоветоваться.