Рома едет в Кремль - Алексей Богомолов

Поднять наверх нашу видеотележку и сбросить незакрепленный бетонный блок в сторону оказалось на удивление несложно, и уже через пару минут, когда мы снова остановились и спустили «луноход» на рельсы, Шурик вернулся внутрь нашего броневика тем же путем, которым выходил на свое боевое задание.

Вскоре мы уже двигались, наблюдая на мониторах в основном дым и лишь иногда какое-то движение. По всей видимости, панику в рядах противника нам удалось посеять более чем основательную. Надо было развивать успех. Когда наш «луноход» выехал из задымленного и загазованного тоннеля на станцию, мы увидели на платформе пару десятков бандитов в противогазах, вооруженных в основном стрелковым оружием. Но двое из них держали в руках гранатометы. Как определил Рамиль, это были старые модели РПГ-7, что, однако, не добавляло нам оптимизма. По его словам, бронекапсула должна была выстоять, а вот первые два отсека — вряд ли.

Видеотележка остановилась примерно в середине платформы, где сконцентрировались бандиты. Мы увидели, что один из них спрыгнул на путь и пошел к нашему «разведчику».

— Цан! Немедленно взрывай! — крикнул я. — А то они сейчас разминированием займутся!

— Сейчас, только «Пелену» отключу, а теперь готовьтесь!

Последнее, что мы видели на мониторах, — это была рука одного из бандюков, тянувшаяся к камере. Сила взрыва была такова, что мне показалось, будто наш тяжеленный поезд подпрыгнул на месте.

Под мощные раскаты гимна, включенного Цаном еще раз, чтобы окончательно деморализовать противника, мы выехали на станцию, платформа которой представляла печальное зрелище. Обычная станция метро, но с незавершенной отделкой, была завалена всяким мусором. Сквозь дым и пыль мы увидели, что на ней валяются несколько тел. И тут мне пришла мысль, что хорошо бы нам взять «языка», то есть захватить кого-то из бойцов ОПГ. Я дал команду остановить поезд.

— Рамиль, Тыну! Сейчас мы откроем двери, а вы постарайтесь найти на платформе кого-нибудь более или менее живого. Только не увлекайтесь. Шурик, ты — к пулемету, Рогалик — за рычаги управления!

Мои приказания выполнялись быстро и слаженно. Шурик, чтобы увеличить сектор обстрела, перетащил пулемет к боковой бойнице, а Тыну, выглядевший все-таки сильно похожим на фашиста-карателя, особенно в клубах черного дыма, и подполковник со своим огромным «Шквалом» в руке выскочили через открытые Цаном двери прямо на платформу. Подошли к одному телу, к другому. Тыну ногой пнул чью-то оторванную голову, за что тут же получил от меня по громкой связи выговор. Наконец Рамиль обнаружил бандита, подававшего признаки жизни. Схватив под руки, наши разведчики потащили его к поезду. Находившийся в шоковом состоянии, а еще, скорее всего, и контуженый, «язык» сопротивления не оказывал. В это время раздались пулеметные очереди, это Шурик заметил, что с левой стороны появились несколько вооруженных автоматами бандитов. Рамиль с Тыну втащили пленного в поезд, и стальные двери мгновенно закрылись. Несмотря на то что Шурик вел заградительный огонь, бандитские пули все же начали щелкать по броне и окнам поезда.

— Сейчас они, гады, у меня получат! — крикнул подполковник и полез в верхнюю боевую башенку, на ходу вставляя в пусковое устройство очередную гранату. — Я их шоковой шугану! Всем внимание, в окна не смотреть!

Раздался не очень громкий выстрел, после чего станцию озарила ослепительная вспышка, сопровождавшаяся жутким грохотом. Если бы не мощная звукоизоляция поезда, мы точно бы оглохли. Представляю себе, что творилось среди остатков «Многогранной»… Дугушев выпустил еще одну дымовую гранату, а я дал команду двигаться дальше. Шурик, уже сменивший Рогалика у панели управления поездом, двинул рычаг вперед, и мы со скрипом, раздвигая бронефартуком мусор, заваливший пути, двинулись в тоннель.

Цан включил систему принудительной вентиляции и через несколько минут сообщил, что воздух в поезде нормальный и противогазы можно снять, что мы и сделали с большой охотой.

Рамиль и Тыну в это время занялись «языком». Стянули с него противогаз и обнаружили, что к нам в плен попал один из представителей какой-то горно-южной республики. Коротко стриженный, черноволосый, черноглазый, он был одет в кожаную куртку и черную водолазку. Брюки, носки и даже часы «Булгари» на его левой руке были черными. Картину довершил извлеченный Тыну из его наплечной кобуры пистолет «Вальтер Р-38», тоже совершенно черный. Даже накладки на рукоятке были необычными, похоже из черного дерева, причем с монограммой, похоже выложенной алмазами. Это была сильно похожая на логотип футбольной команды «Динамо» буква «Д».

Пленный, уже прикованный наручниками, которые Рамиль всегда носил с собой, к стальной скобе на полу боевого отсека, что-то нечленораздельно мычал.

— Рогалик, — позвал я, — ну-ка принеси воды! Тут нашего гостя надо в порядок привести, а то он что-то даже разговаривать не может.

Через пару минут Рогалик с пластиковой бутылью в руках появилась в дверях отсека. Увидев ее, пленный дернулся. Она же без лишних слов поставила бутыль на пол и стала неторопливо вытаскивать из ножен свой десантный нож.

— Можно, Роман Львович, я его прямо сейчас зарежу, а? — Девушка просительно заглянула мне в глаза. — Это ведь он, Джамшуд!

«Шейх-Джамшуд» снова замычал и стал сучить ногами, стараясь отодвинуться подальше от Рогалика.

— Погоди, Рогалик! Отставить нож! — скомандовал я. — Нам его еще допросить надо. Кстати, кто у нас тут врачебные навыки имеет? Что он все мычит-то?

Шурик, как знаток анатомии человеческого тела, подошел к немного притихшему пленному и повернул его голову лицом к себе. Никодим-Джамшуд застонал.

— Похоже, челюсть у него вывихнута. Но мы сейчас это поправим. Тыну, ты ведь у нас боксер? Иди-ка сюда. Я его подержу, а ты бей вот в эту точку сверху вниз.

Несмотря на вялое сопротивление врача-бандита, Шурик крепко ухватил его за уши, а Тыну нанес молниеносный удар в указанную ему точку. Джамшуд хрюкнул и потерял сознание.

— Ничего, — сказал Шурик, попробовав, как двигается вправленная челюсть, — сейчас он оклемается. Дайте-ка воды.

Рогалик, у которой я на всякий случай временно изъял личное оружие, подошла и плеснула из бутылки воды на голову поверженного врага. Тот застонал. Она перевернула бутыль и вылила остальное на Джамшуда. Тот, уже немного взбодрившись, заорал:

— Волки позорные! Всех вас резать будем! Сейчас мои абреки вас на кусочки порвут!

— Ты, мил-человек, не угрожал бы нам, — тихо сказал я, — а то вот тут девушка есть, сильно на тебя обиженная. Ты сам никого сейчас не зарежешь, а вот она тебя в пять секунд оприходует. Причем не знаю, что она отрежет в первую очередь, ведь дамы — они такие затейницы… Так что давай-ка лучше поговорим по душам.

— А с тобой, шут рыжий, я даже говорить не буду! Мы таких, как ты, жидов вверх ногами вешали. И тебя повесим тоже. А с ней — это наши семейные дела. И она не то что ножа, пальца на меня поднять не сможет. Это только когда я привязан, вы все такие смелые!