Узы крови - Сидни Шелдон

Ровно в четыре часа пополудни герр Юлиус Бадратт угловато примостился в кресле и без обиняков сказал:

– Как бы сильно мы ни желали вам помочь, мисс Рофф, боюсь, что о своих вкладчиках мы должны заботиться в первую очередь.

Такого рода заявления, подумала Элизабет, банкиры обычно делают вдовам или сиротам перед тем, как лишить их права на получение денег под залог имущества. Но Элизабет знала, что ее ждет, и была готова к подобного рода заявлениям.

– ...И потому, в соответствии с решением консорциума, наш банк требует немедленной выплаты «Роффом и сыновьями» займов.

– Насколько помнится, вы давали мне девяносто дней, – сказала Элизабет.

– Сожалею, но нам представляется, что обстоятельства изменились к худшему. Смею вас уверить, что банки, с которыми вы связаны долговыми обязательствами, все до единого пришли к аналогичному мнению.

Если банки сейчас откажут им в кредитах, концерн в семье не удержать.

– Поверьте, мисс Рофф, мне очень неприятно сообщать вам столь печальное известие, но считаю своим долгом сделать это лично.

– Вам, должно быть, известно, что «Рофф и сыновья» все еще мощная и жизнеспособная корпорация?

Герр Бадратт учтиво склонил голову:

– Это великая корпорация.

– И тем не менее вы отказываете нам во времени.

Герр Бадратт пожевал сухонькими губами, потом произнес:

– Банк считает, что проблемы ваши легко разрешимы. Но... – Он запнулся.

– Но вы полагаете, что эти проблемы некому решать, не так ли?

– Боюсь, что так. – Он сделал движение, намереваясь встать из-за стола.

– А что, если президентом фирмы станет кто-то другой? – спросила Элизабет.

Он отрицательно покачал головой.

– Мы обсуждали такую возможность и пришли к единому мнению, что ни один из членов Совета директоров концерна не в состоянии справиться...

– Я имела в виду Риса Уильямза, – сказала Элизабет.

Констебль Томас Хиллер из подразделения речной полиции Темзы был в ужасном состоянии. Он очень хотел спать, был голоден, зол и в довершение всего промок до мозга костей. Пока он еще не решил, что было худшим из всего этого перечня.

Он хотел спать, так как его невеста Фло не давалась ему всю ночь напролет; был голоден, потому что к тому времени, как она перестала сопротивляться, он уже здорово опаздывал на службу и потому никак не успевал перехватить хоть чего-нибудь; зол, потому что она так долго не позволяла трогать себя, а промокший, потому что тридцатифутовый полицейский катер был предназначен для службы, а не для увеселительных прогулок, а поднявшийся шквальный ветер пригоршнями швырял дождь в маленькую рулевую рубку, где он нес вахту. В такие дни почти ничего не было видно и почти нечего было делать. Участок подразделения речной полиции Темзы простирался на пятьдесят четыре мили от Дартфордской стрелки до Стейнского моста, и обычно констеблю Хиллеру была по душе его патрульная служба. Но не в таком состоянии, как в этот раз. Будь прокляты эти бабы! Он вспомнил, как яростно в кровати сопротивлялась его ласкам раздетая догола Фло и как при этом ходуном ходили ее огромные аппетитные сиськи. Досадливо взглянул на часы. Еще полчаса, и эта несчастная смена закончится. Катер развернулся и направился в сторону пирса Ватерлоо. Теперь надо было решать, что сделать в первую очередь: поспать, поесть или переспать с Фло? А лучше всего, мелькнула мысль, сделать все это сразу. Он протер отяжелевшие от бессонной ночи глаза и глянул за борт на мутную, взбухшую и пузырящуюся от дождя воду реки.

Казалось, она выплыла из ниоткуда. Как огромная, перевернутая на спину рыба. И первой мыслью констебля было: «Если мы вытащим ее на борт, она нам все провоняет». Она была примерно в десяти ярдах по правому борту, и катер удалялся от нее. Если он откроет рот, то эта идиотская рыбина точно продлит их смену. Придется останавливаться и что-то с ней делать: втаскивать ее в катер или брать на буксир. В любом случае к Фло он попадет еще не скоро. Хрен с ней, он не обязан никому о ней докладывать. Ведь мог же он ее, в конце концов, не заметить? А что, если... Они уже порядочно отошли от нее.

– Сержант! – прокричал констебль Хиллер. – Двадцать ромбов по правому борту какая-то огромная рыбина. То ли акула, то ли еще чего.

Дизельный мотор в сто лошадиных сил натужно взревел, и катер начал замедлять ход. К Хиллеру подошел сержант Гаскинс.

– Где она? – спросил он.

Неясный белесый предмет словно растаял под дождем.

– Была там.

Сержант Гаскинс тоже хотел побыстрее добраться домой. И тоже сначала не хотел связываться с этой идиотской рыбиной.

– Она что, такая большая, что помешает судоходству? – на всякий случай спросил он.

После короткой, но яростной борьбы с самим собой констебль Хиллер потерпел поражение.

– Да, – сказал он.

Патрульный катер развернулся и медленно направился к тому месту реки, где впервые им был замечен странный предмет. Он выплыл из темноты прямо по курсу катера так же неожиданно, как и в первый раз, и оба они застыли от удивления на своих местах. Это был труп молодой светловолосой девушки.

На ней ничего не было, кроме красной ленты, повязанной вокруг шеи.

В то время как констебль Хиллер и сержант Гаскинс выуживали из Темзы тело девушки, в десяти милях от них в другой части Лондона инспектор Макс Хорнунг входил в отделанный серо-белым мрамором вестибюль нового здания Скотленд-Ярда. Его распирало от гордости при одной только мысли, что он входил под порталы столь знаменитого учреждения. И тем не менее и он сам, и все, кто нес службу в этом здании, были членами одного великого братства полицейских. Ему нравилось, что телеграфный адрес Ярда шел под кодом «Наручники». Макс весьма уважительно относился к англичанам. Его только немного коробило их неумение членораздельно общаться: диву даешься, до чего же они странно говорят на своем родном языке! Дежурный полицейский учтиво спросил его:

– Чем могу служить, сэр?

– У меня назначена встреча с инспектором Дэвидсоном, – обернулся к нему Макс.

– Имя, сэр?

Медленно и раздельно Макс произнес:

– Инспектор Дэвидсон.

Дежурный с интересом взглянул на него:

– Вы инспектор Дэвидсон?

– Нет, мое имя Макс Хорнунг.

Дежурный сказал извиняющимся тоном:

– Простите, сэр, вы хоть немного говорите по-английски?

Пять минут спустя Макс все же попал в кабинет инспектора Дэвидсона, тяжеловесного увальня средних лет с пунцовым лицом и большими, желтыми, неровными зубами. Типичный англичанин, радостно подумал Макс.