Надломленные души - Тьерри Коэн

— Дайте компьютер, — потребовал Димитрий. — Мне нужны ваши коды для подключения к Сети. Попробую отследить координаты последних сигналов.

* * *

Лану заставили очнуться, плеснув в лицо стакан холодной воды.

— Итак, мы решили поиграть в героиню? — нехорошо усмехнулся Яс.

— Да пошел ты к черту! — проговорила она, с трудом шевеля распухшими губами.

— Дружок твой далеко не уйдет. Наши сейчас прочесывают деревню, да и всю округу.

— Поживем — увидим.

— Да пойми ты, мерзавка, мы не собираемся играть в игры. Тебе от этого будет только хуже.

Он подошел ближе.

— Салеб от твоего поступка в ярости. Он отдал тебя в наше полное распоряжение. То есть мы можем делать с тобой все, что захотим. Сейчас мой друг пошел в медпункт, наложить швы на щеку. Вернется через несколько часов. А уж я-то знаю, на что он способен. Я могу ему помешать, если скажешь то, что я должен узнать. Ну же… кто тебя отправил?

— Никто.

Он сел рядом.

— Зачем ты их покрываешь? Думаешь, они того стоят? Вместо того чтобы действовать самим, посылают на опасное задание девчонку!

— А вы разве не делаете то же самое? Вербуете мальчишек и посылаете на верную смерть, а сами отсиживаетесь в укромном уголке на природе!

Лицо ее мучителя снова обрело злобное выражение. Он протянул руку и потрепал Лану по щеке.

— У нас с тобой разный взгляд на эти вещи, уж точно.

Яс потянул ее за ухо.

— Например, пирсинг… мне он кажется отвратительным.

Точным движением он ухватился за кольцо и вырвал его. Мочка разорвалась. Лана взревела от боли.

— А ведь это даже кстати, заметь. Не буду ломать голову над тем, как заставить тебя говорить. Буду вырывать один за другим эти кусочки металла, пока не скажешь то, что должна. У тебя они повсюду, и чем больше будешь сопротивляться, тем больнее будет, тем уродливее ты станешь потом. В конце концов твоя смазливая мордашка превратится в окровавленный кусок мяса.

В этот момент телефон истязателя зазвонил. Он ответил, придя в большое возбуждение, и тут же закончил разговор.

— Подумай над этим пару минут, — сказал он и вышел.

Лана расплакалась. Рваная ранка болела так сильно, что изнурила ее окончательно. Она чувствовала, как по шее сползала вязкая горячая струйка жидкости. Садизм, с которым он вырвал из уха сережку, говорил о многом: в пытке он пойдет до конца. На мгновение она представила свое изуродованное шрамами лицо, разорванные уши. Даже если она выживет, на кого она станет похожа? И еще подумала о Димитрии: она уже никогда не сможет ему понравиться.

* * *

Ясно мыслить, найти способ вырваться из ловушки, придать себе мужества — но как? Думая о Дилане? Он годами терпел издевательства, подобно многим другим воспитанникам. Надо думать о них. Об их страданиях. О том, что они вынесли из этих мучений. Способность к сопротивлению. Ни в коем случае не сдаваться, ничего не бояться. Сосредоточиться только на этих мыслях, рассмотреть все возможные варианты действий и найти выход.

Услышав, что они возвращаются, и стараясь не думать о том, что сейчас последует, девушка сделала несколько глубоких вдохов, словно перед спортивными соревнованиями, чтобы выровнять дыхание и замедлить сердечный ритм. Она постаралась ощутить контуры своего тела, обратив ужас в готовность к сопротивлению, чтобы не сломаться и не доставить им удовольствия увидеть ее слабой.

— А у меня для тебя есть сюрприз, — сообщил ее палач, входя в комнату.

— Что, вернулся твой приятель? — ответила она, придав голосу твердость.

— Нет… твой!

В помещение вошли двое, державшие за плечи Кевина. Вид у него был жалкий, все лицо в крови. Он едва стоял на ногах и тяжело дышал. Они швырнули его на матрас, точно узел с тряпьем.

— Кевин! — закричала в отчаянии Лана. — Что вы с ним сделали?

— То же, что скоро сделаем и с тобой.

На губах Яса мелькнула гаденькая улыбка. Он обратился к своим подельникам:

— Вы только послушайте: ублюдок был хахалем этой шлюхи. Потом бросил ее и отдал на откуп дружкам. Те попользовались ею всласть, однако девица оказалась незлопамятной! Она решила вытащить его отсюда и вернуть домой! Вы что-нибудь понимаете во всей этой истории? Разве это не доказывает, что Земля начала вертеться в обратную сторону?

Один из двух, толстый, бритоголовый, с испорченными зубами, сально захохотал. Другой, с еще детским лицом, тоненький и высокий, опустил глаза вниз, очевидно смущенный тем, что видел и слышал. Лана это мгновенно взяла на заметку. Может, он не одобрял того, что здесь практиковали?

— Это ты вертишься не в ту сторону, — парировала она. — Называешь себя верующим, а сам пытаешь девчонку! На деле ты подрываешь основы своей религии — истинным мусульманам было бы за тебя стыдно! Если твой бог существует, тебе придется держать перед ним ответ за содеянное!

В ярости Яс, протянув руку, схватился за вторую сережку и вырвал ее из уха девушки. Лана закричала.

— За кого ты себя принимаешь, чтобы говорить со мной в таком тоне? — зарычал он.

Глаза Ланы залили слезы, они мешали видеть окружающих, однако ей показалось сквозь пелену, что тот, что помладше, отвернулся, шокированный жестом Яса.

— Ну-ка успокойся! — обратился он к истязателю.

— Хочешь, чтобы я успокоился? Но ты же слышал, как эта неверная пытается разъяснять мне основы моей религии!

— Да что она может понимать в нашей борьбе? И кто ты такой, она тоже не знает. Мы должны пойти и все обсудить. Ну, пошли отсюда.

Как ни странно, палач подчинился. Они все вместе покинули комнату.

— А ты пока готовься все нам выложить. Иначе узнаешь, что значит выражение «поджаривать на медленном огне».

Несколько минут спустя после их ухода Кевин открыл глаза, увидев возле себя Лану.

— Прости, — пробормотал он. — Меня поймали. Ничего не вышло, прости.

— Не важно, — ответила она, продолжая плакать. — Мы хотя бы попытались.

Лежа в темноте с открытыми глазами и прислушиваясь к отдаленным шорохам в парке, а также к малейшим звукам странной ночной деятельности Института, Дилан мучился от бесконечного ожидания и все возраставшей тревоги. Все шло наперекосяк: Лия попала в больницу, Димитрий внезапно ушел без каких-либо объяснений, бесчисленные и необычные перемещения по коридорам в столь поздний час… все это становилось для него источником беспокойства.

— Куда ты? — спросил он у наставника, когда тот направился к двери.

— Хоть что-то узнать о Лане. Я не нахожу себе места.

— А до завтра нельзя подождать?