Коллекционер - Дмитрий Казаков

– Ты дорогу знаешь? – спросила Ингера, обернувшись, когда справа оказался глубокий овраг, слева пустырь, заросший бурьяном, а впереди открылась гряда невысоких холмов с пологими склонами. Лирмор остался позади.

– Знаю, – напряженно ответил Олег.

На седьмой заставе корпуса Пограничной стражи Цада он бывал раза три или четыре, единожды вывалился из «дырки» в каком-то километре от нее и потом шлепал пешком до города.

– Тогда твоя очередь вести.

– Ну… я попробую.

Черная кобыла, обнаружив, что она теперь лидер, решила, что бурьян ее привлекает куда больше, чем прогулка на север. Пришлось хорошенько стегнуть животное по боку, да еще и добавить пятками, чтобы оно двинулось туда, куда надо, и не шагом, а рысью.

Из-под копыт летели комья бурой земли, Олега трясло и подбрасывало, точно в машине на ухабистой дороге, и он с завистью косился на Ингеру, что сидела в седле будто влитая.

Когда добрались до вершины одного из холмов, он оглянулся. Столица Цада лежала позади, сотрясаемая залпами вновь начавшей стрелять артиллерии, закутанная в тяжелые свинцовые облака дыма, из которого торчали купола больших храмов.

Если Цагене возьмет верх, то тот веселый город, который Олег любил, куда ездил много лет, сгинет как сон… Но даже если король и его сторонники победят, то много труда понадобится, чтобы сделать Лирмор прежним…

Дальше на север тянулась плоская, унылая равнина, на самой границе переходившая в Пустоши. Вода тут встречалась редко, там, где она подходила ближе к поверхности, теснились чахлые деревца, изредка попадались группы серых и бежевых скал, потрескавшихся и уродливых.

До цели добрались к полудню, когда солнце висело в зените и немилосердно жгло.

Седьмая застава находилась на берегу реки, что наполнялась водой один раз в год, во время весенних дождей. Сложенное из валунов здание, прикрытое оградой из того же материала, стояло на вершине холма, и в выгоревшей добела небесной голубизне вился белый флаг с черным кругом и крестом внутри.

Честно говоря, Олег рассчитывал встретить кого-то из погранцов по дороге, но им так никто и не попался.

– Они что, тут совсем службу забросили? – спросила Ингера, когда стало ясно, что и на дозорной вышке никого нет.

Гости невозбранно въехали во двор.

Олег закряхтел, покидая седло, а оказавшись на земле, обнаружил, что не может сделать ни шага – бедра и ягодицы болели так, словно по ним добрый час колотили палками, похрустывало в спине, а в голове болезненно екало, словно он еще ехал верхом.

Тут уж дверь заставы распахнулась, и на крыльцо вышел ее командир, перуанец-кечуа по имени Пабло, адски похожий на индейского вождя даже в потрепанной форме и сомбреро.

– ¡Caramba! ¿Eres tu? ¿A horcajadas? ¿I con una chica muy guapa?[10]– воскликнул он, вытаращивая глаза, и перешел на цадский, сообразив, что «чика» по-испански может не понимать. – Ты совсем обнаглел, проводник, что явился сюда, и еще привел эту красавицу, что непонятно как оказалась в компании такого подлого негодяя и предателя. Как ты вообще осмелился явиться к нам? Карамба!

Трепаться командир заставы любил, как и распускать хвост перед женщинами.

– Ты правда думаешь, что Редондо предал я? – спросил Олег. – Зачем мне это?

– Ну, не знаю… – Несмотря на суровый тон и громкие слова, пистолета из кобуры Пабло не вынул: судя по его поведению, он не особенно верил в обвинения, выдвинутые против проводника по кличке Соловей. – Может быть, ты денег захотел? Или еще чего? Ведь Редондо погиб, так?

– Давай зайдем внутрь, и я все тебе расскажу. – Олег вытянул перед собой руки. – Если хочешь, то я отдам оружие и позволю заковать себя в наручники…

Он был готов не к самому дружелюбному приему, к тому, что придется доказывать свою невиновность.

– Эй, Родриго! – крикнул Пабло, и на крыльцо выскочил еще один погранец, родом из Колумбии. – Забери у него все, что стреляет, и у сеньориты тоже… Лошадей привяжи. Пойдем в дом, чего на солнце стоять?

Олег переступил через порог и замер, его словно приморозило к полу. Стало ясно, почему никого из пограничников не обнаружилось снаружи, даже на караульной вышке, – у длинного стола, окруженный подчиненными Пабло, сидел оборванный, грязный Эрик и торопливо выскребал что-то ложкой из миски. Они с Ингерой оказались сегодня не первыми гостями на заставе, и предыдущий, судя по его изнуренному виду, тоже явился из мест не самых благополучных, а значит, принес интересные новости. Хоть какое-то разнообразие в монотонной службе…

Их глаза встретились, и латыш замер.

– Ах ты, сука, – сказал Олег на великом и могучем, а затем бросился вперед.

Он прыгнул через стол, не обращая внимания на удивленные и раздраженные крики, на то, что сбил на пол большой горшок, думая только об одном, как бы вцепиться в горло предателю!

И он почти преуспел!

Шлепнулся животом на доски, загреб ладонями воздух около самого лица Эрика. Тот дернулся назад, а в следующий момент уже Олега схватили, потащили назад, заламывая руки.

– Отпустите! – заорал он на испанском. – Этот гад – предатель! Продался Цагене! Сдал меня в лапы инквизиции!

– Остынь, – рядом появилось лицо Пабло, мрачное и суровое. – Драки не будет, так! Понимаешь меня?

Олег несколько раз глубоко вздохнул, стараясь не смотреть туда, где вставал со стула трясущийся, бледный Эрик. Да, в мире сырых темных джунглей он не стал убивать бывшего приятеля, поскольку тогда предательство латыша казалось делом исключительно личным.

Но с того времени слишком многое изменилось, Цад охватило пламя междоусобицы, над красивым, веселым Лирмором повис дым от пожаров, а отдельные его кварталы превратились в залитые кровью руины.

– Да, я понимаю тебя, – сказал Соловьев.

– Очень хорошо. Тогда… – Пабло осекся, услышав, как выразительно щелкнул взведенный курок.

Ингера стояла у двери, приложив к плечу ружье, и целилась в голову Эрику. Выглядела девушка решительно, и оружие, позаимствованное у одного из офицеров заставы, что удивленно хлопал глазищами, сидя на полу, не дрожало в ее руках.

– Рассказывай всю правду, урод, – приказала она. – Иначе я вышибу тебе мозги.

Пабло распрямился, став похожим уже не просто на вождя, а на императора ацтеков или инков.

– А ну тихо! – рявкнул он так, что задребезжал валявшийся на полу горшок. – Распоряжаюсь здесь только я, так! Карамба! Ружье опусти и верни хозяину немедленно! Только тогда будем разговаривать!

Ингера покосилась на Олега, и тот медленно кивнул – делай, как говорят.

– Прошу меня извинить. – На губах девушки возникла обворожительная улыбка, она наклонилась, подав руку тому офицеру, которого недавно обезоружила. – Все возвращаю. Погорячилась немного…