Белоповстанцы. Книга 2. Борьба белых повстанческих отрядов на амурской границе - Борис Борисович Филимонов

противника, медленно продвигались вперед. Здесь меня догнал полковник Белянушкин, которого я попросил осветить мне более широко обстановку и доставленную нашей обходной группе задачу. Он мне сообщил следующее:

„Мы должны двигаться за передовыми частями до дороги, которая сворачивает вправо на фанзы, примерно в 3–4 верстах от Ина и от фанз, которые подходят, повести наступление на Ин с севера. Мой участок самый правофланговый“.

У второй будки противник оказал сильное сопротивление, в результате чего завязался продолжительный бой. В 13-м часу генералом Сахаровым был вызван начальник 2-го отряда, который вел бой, и после переговоров с ним приказал мне сменить на позиции 1-ю бригаду и 2-й отряд и, не задерживаясь на их участке, стремительным натиском сбить противника и двигаться дальше, причем определенных указаний, на какой линии расположен противник и где у него расположены пулеметы, ввиду спешности отдаваемого мне генералом Сахаровым приказания, а также и того, что он и меня торопил страшно, мной получено не было, но, имея кое-какие необходимые сведения по личному наблюдению и разговоров с полковником Аргуновым, я хотел, насколько это возможно, осветить обстановку командирам своих дивизионов и сотен, но здесь подошел генерал Сахаров и приказал без всяких объяснений и траты времени, с места принять боевой порядок и двигаться вперед, что и послужило причиной крупных потерь, которые понес вверенный мне полк, который попал под фланговый пулеметный огонь, причем оставленная мной в резерве 3-я сотня генералом Сахаровым была задержана и посланному мной офицеру было сказано, что сотня придет тогда, когда будет нужно. 3-я сотня в бою не участвовала, и о том, где она находилась, я узнал по окончании боя. 3-я сотня понесла потери четыре человека обмороженными.

Встретив самое сильное сопротивление на левом фланге своего участка, я большую часть резерва, имевшегося при мне, бросил туда, рассчитывая на то, что ко мне подтянется 3-я сотня, и, когда я понес крупные потери на правом фланге, я не мог его усилить в должной степени. Пытаясь перейти два раза в атаку и отбивая две атаки на своем левом фланге, я потерял убитыми и ранеными восемьдесят пять человек, обмороженными около тридцати человек.

Находя, что противника легко сбить, выдвинув часть в обхват его левого фланга, я и просил соответствующего распоряжения у полковника Белянушкина, но часть выдвинута не была.

Около восемнадцати часов вечера я получил приказание отойти к горящему мосту (резерв), куда прибыл около 20 часов и где получил приказание лично от генерала Сахарова двигаться обратно в Ольгохту. За неимением подвод и конных (у меня имеется всего 4 ординарца в полку) вывести убитых я не смог, хотя имел полную возможность, так как противник отошел.

Комполка 1-го пластунского полка подполковник Ктиторов».

«Командиру 2-го стрелкового корпуса.

1922 г. 20 января, 12 часов, Волочаевка. № 4/к.

Представляю при сем донесение командира 1-го пластунского стрелкового полка № 0103, о бое 11/1.

Доношу, что письменного приказа для проведения наступательной операции на ст. Ин 11/1 дано для полка не было.

Выступление частей с раз. Ольгохта назначалось на 1 час 11/1 и затянулось исполнением до 6 часов.

Во время боя я находился от передовых частей до перевязочного пункта.

Предполагаемая обходная колонна вправо из 1-го пластунского, 4 уфимского и 8 камского полков при двух орудиях выслана не была. Все части с артиллерией двигались по одной дороге вдоль полотна. Передовые части завязали бой с передовыми частями противника. У красных был один броневик, стрелявший из орудий вдоль по полотну железной дороги огнем рассеянным, не причинявшим большого вреда. Когда передовые части завязали бой, остальная колонна стояла на дороге, на морозе до 30° при слабом ветре. Наша артиллерия общей позиции не имела, а становилась в сторону от дороги в уступном порядке. Сосредоточенного и меткого огня не было. Наблюдательного пункта не было, с которого бы хорошо было видно результат стрельбы и велось бы корректирование.

На перевязочном пункте в железнодорожной будке было 2 сестры и 1 фельдшер. Когда стали поступать раненые 1-го и 4-го полков, перевязывать их не успевали, и раненые отправлялись без перевязки на раз. Ольгохта. Мой штаб оставался на раз. Ольгохта. Через полковника Леонова шла связь с тылом. Полковником Леоновым были приготовлены вагоны для помещения раненых. Вагоны отапливали, носили в них прибывающих раненых и оказывали им посильную помощь офицеры моего штаба, больше никого не было. Носилок не было. Стон стоял, и картина была душу раздирающая.

По моим сведениям, раненые прибыли в Хабаровск голодными. Все просили пить, а воды на разъезде не было (ее там нет, снег тает).

Некоторые раненые замерзли, не вынесенные своевременно.

Генерал-майор Правохенский».

В своем донесении генерал Правохенский возводит большое обвинение на санитарную часть: раненые помещались в нетопленые вагоны, никто не перевязывал, были голодны и т. д. Между тем на раз. Ольгохта должна была находиться санитарная летучка, которая была сформирована еще приказом генерала Молчанова от 2 января в предвидении боя у ст. Ин 6 января. Вышеприведенные приказы по санитарной части показывают, что должно было быть сделано, и это, наверное, и было сделано. Надо полагать, что если некоторые раненые и были внесены в вагоны чинами штаба генерала Правохенского, то это были, наверное, единицы. Примечательно то, что, кроме генерала Правохенского, никто не говорит о столь печальном отношении к раненым и в обстоятельном, затрагивающем все недочеты белых, письме полковника Аргунова генералу Смолину ничего не говорится об этом. Можно только предположить, что ввиду больших потерь в рядах 1-го пластунского полка, отсутствия в этом полку собственных перевязочных средств не все пластуны были вывезены и генерал Правохенский в стремлении найти те или иные смягчающие обстоятельства в своем донесении подчеркивает недочеты в постановке санитарной части. По этому вопросу следует заметить: 1) скудные санитарные силы работали самоотверженно и критики не вызывали, 2) отсутствие собственных перевязочных средств в 1-м пластунском полку не следует относить всецело в счет легкомыслия или небрежности старших начальников пластунов, но вполне может быть объяснено (но не оправдано) незначительностью срока, истекшего со дня прибытия пластунов в состав частей первой линии и боем 11 января, явившимся первым настоящим боем для этого полка.

Через несколько дней генерал Сахаров уехал во Владивосток. Своей второй неудачей он был сильно подавлен. Ждать от него в ближайшие недели так свойственных ему энергии и порыва не приходилось. Генерал Молчанов поэтому, видимо, не особенно противился его отъезду. С отъездом генерала Сахарова в малочисленной плеяде помощников генерала Молчанова образовалась заметная брешь – остались: методичный полковник Аргунов и разумный, но скромный