Ближе - Брайан Уильямс

— Что ты наделал! — взвыла мать. — Ты привёл стигийцев в наш дом! В наш дом!!! Я вся горю! У меня давление! У меня сейчас мозги взорвутся в голове!

Она заковыляла к лестнице, охая и держась за голову. Элиза развернулась от двери.

— Можешь радоваться! Довёл маму! — Она застонала, точно и у неё что-то болело. — Какой позор, боже, какой позор! Стигийцы в нашем доме! Словно мы бандиты или хулиганы… Что люди скажут? Все будут показывать пальцем… Представляю, какие разговоры завтра будут на рынке…

Старуха притормозила на середине лестницы и посмотрела на сына:

— Что они тебе сказали-то?

Отчаяние отразилось на лице Второго Офицера, и он ответил не сразу:

— Они заберут Селию для… медицинских исследований.

— Каких ещё исследований?

Второй Офицер больше не мог сдерживаться:

— Они заберут её в свои лаборатории и живьём разрежут на кусочки!

Элиза и её мать обменялись быстрыми взглядами, и лица их озарились широкими улыбками. Мать немедленно позабыла о давлении и горячке. Они с Элизой обнялись и принялись неуклюже танцевать, приговаривая: «Её заберут! Её заберут!»

Они напоминали детей, которым сообщили, что завтра занятий в школе не будет…

Второй Офицер вернулся в гостиную и сел рядом с миссис Берроуз. Счастливое кудахтанье всё ещё доносилось из коридора. Второй Офицер тихо прошептал:

— Прости меня, Селия! Больше я ничего не могу сделать…

— Вот такие же! — Уилл указал на трёхлучевые символы, вырезанные на каменной стене туннеля. Рука автоматически потянулась к шее, хотя там больше и не висел амулет, подаренный дядей Тэмом.

Уилл повернулся к Эллиот:

— Думаю, объяснить возникновение этого прохода довольно просто. Древние хотели иметь связь с Садом Второго Солнца и внешним миром тоже. Возможно, торговые связи поддерживали…

— Ты даже не представляешь, как ты похож на своего отца, когда говоришь таким тоном! — усмехнулась Эллиот.

— Правда? — Уилл старался не показать, как он доволен её словами. — У меня в рюкзаке его дневник. Благодаря тебе он остался цел. Ты его спасла. Когда папу застрелили, я думал… вернее, я вообще ни о чём не думал…

Уилл много размышлял о том, что теперь он остался единственным хранителем отцовского дневника. Если бы ему удалось найти наверху людей, способных оценить научный подвиг отца, это помогло бы сохранить имя доктора Берроуза для истории, и он навсегда остался бы в памяти человечества как величайший исследователь… В каком-то смысле это обеспечило бы его бессмертие.

При мысли о бессмертии мальчик вновь ощутил, как велика его утрата и как он на самом деле любил этого самого главного в его жизни человека…

— Ни о чём я тогда не думал, Эллиот!

Эллиот негромко заметила:

— Тебя никто не обвиняет, Уилл.

Уилл взял себя в руки и тут же нахмурился:

— А знаешь, мы ещё не так далеко ушли, а я уже начинаю чувствовать, что гравитация стала меньше…

— Точно! — кивнула девушка. — Отправимся в путь? Нам предстоит такая долгая дорога, что даже думать об этом не хочется…

Глава 25

Командир Граничников всё рассчитал правильно. Когда гроза начала стихать, вертолёты пошли на снижение и наконец приземлились на стадионе. Громадный комплекс был построен за пределами города несколько десятилетий назад специально для юбилейного ралли. В последнее время его почти не использовали по назначению, но зато он стал отличной посадочной площадкой для «Га-223». Дополнительным преимуществом было то, что из города вертолёты было не видно.

Командир наблюдал, как его люди выводят из вертолётов пленных немецких солдат и ведут на противоположный конец поля, где слабо трепыхались на ветру полинявшие флаги. На этих флагах был изображён национальный символ Новой Германии — орёл на красно-чёрном фоне. За долгие годы флаги так выцвели, что изображений почти не было видно.

Пленные стояли, сложив руки за головой и глядя в землю, ожидая новых приказов.

— Слабаки! — презрительно прокомментировала Ребекка-два.

Никаких сложностей у стигийцев не возникло. У пирамиды солдаты Новой Германии были захвачены врасплох, и это настолько потрясло их самих, что обе Ребекки совершенно не удивились тому, что все эти рослые вояки сдались без боя.

— Да уж! — Ребекка-один презрительно скривила губы. — Недочёт толстяка. Промашка руководства. Надо запомнить.

— Руководства? Ты имеешь в виду то чучело, которое живёт в каменной арке, мажет волосёнки блестящей дрянью и любит вкусно пожрать? — Ребекка-два вскинула бровь.

— Ну да. Толстяк-канцлер. Хотя Кокси он понравился, кажется.

— Бедный старый Кокси… Мы случайно не захватили с собой его бренные останки?

— Захватили. Кстати, зачем?

Ребекка-два немного помолчала, глядя в небо:

— Я думаю, это будет неплохой ход. Канцлер, уже ставший нашей марионеткой, устроит бедняге Кокси пышные похороны. Знаешь, все эти дела: оркестр, воинские почести, воздушный парад, ну а потом…

— Точно! Статую! Громадную статую Кокси во всей его прижизненной красе! На площади перед резиденцией канцлера. — Ребекка-один хихикнула: — Хорошо бы прямо перед окном толстяка, чтобы он каждое утро первым делом смотрел на неё. Кокси бы это понравилось.

Насмешливое выражение на её лице вдруг увяло, она нахмурилась. Её сестра вопросительно посмотрела на неё:

— Что такое?

— Уилл и Эллиот. До сих пор не могу поверить, что мы позволили им уйти. Конечно, завалить доктора Берроуза тоже было забавно, но это ведь было только начало! И тут Эллиот отдала нам наш вирус… Жаль! Уилл был следующим в очереди. — Ребекка-один посмотрела на свою руку и стиснула её в кулак. — Он был у нас вот здесь, и мы позволили ему уйти!

Ребекка-два улыбнулась.

— Не стоит себя терзать. Мы выполнили основную задачу и, если у нас будет свободное время, займемся и второстепенными. К тому же у каждого должна быть цель в жизни, это делает её интересней.

Ребекка-два умолкла, увидев, как от группы пленных отделился знакомый светловолосый офицер. Его конвоировали двое Граничников, третий шёл сзади, неся в руках небольшой кейс.

— Процесс пошёл! — заметила Ребекка-один.

Её сестра кивнула в сторону офицера.

— Он встречал нас в тот день, когда мы приехали в город. Он хороший человек, он проявил благоразумие, когда я угрожала ему. Он спас тебе жизнь, потому что быстро соображал.