Судьба Тирлинга - Эрика Йохансен

– Я ухожу. Сейчас, пока не взошло солнце.

– Ты не можешь! – выкрикнула Лили срывающимся голосом.

– Лил. – Тетя Мэдди схватила ее за плечи и сжимала, пока Лили не поморщилась. – Прекрати.

– Но куда ты пойдешь?

– Неважно, – ответила тетя Мэдди. – Это важнее любого из нас. Так было всегда, и ты знаешь это так же хорошо, как и я. Он сказал, ты всегда была одной из нас, даже тогда, еще в Бостоне.

Она отвернулась и похромала в коридор.

– Она права, мам, – тихо сказал Джонатан, вертя сапфир в руках. – Папа мертв, а этот город разваливается.

– Мы должны ее остановить! – настаивала Лили. Но ни Кэти, ни Джонатан не шевельнулись, а когда Лили попыталась подняться, Кэти схватила ее за руку и усадила назад. Пару секунд спустя входная дверь хлопнула, закрываясь, и Лили разрыдалась. Кэти тоже хотелось заплакать: плакать по Уильяму Тиру, по тете Мэдди и больше всего по тому, что они все утратили, весь Город. Но перед лицом стойко принявшего удар судьбы Джонатана, у нее не осталось другого выхода, как проглотить слезы и подумать о ближайшем будущем.

Город не готов был услышать, что Уильям Тир мертв. Тир оставил маму за главную, но это был временный выход; мама была не из тех, кто сможет сплотить горожан на долгий срок. Таким человеком мог бы стать Джонатан, но и к этому Город пока не был готов. Тетя Мэдди была права. Смерть Тира следовало скрывать любой ценой. Кэти теперь была стражем, и тайны стали для нее привычным делом, но мятежная часть ее разума не могла перестать мечтать о том, чтобы все они свалились на кого-то другого. Она любила свой Город и не умела лгать.

«Ты научишься», – шепнул голос Тира в голове, и Кэти вздрогнула, осознав всю правоту его слов: теперь она работала на мертвеца.

Проснувшись, Королева мгновение лежала не шевелясь. Она была уверена, что слышала у дальней стены какой-то звук, похожий на шуршание. Как то, в одну из особенно холодных зим, Дворец наводнили крысы. Их уничтожили с помощью яда и ловушек, но, возможно, грызуны вернулись.

«Определенно, вернулись».

Губы Королевы искривила холодная улыбка. С каждым днем дворец покидало все больше придворных. Ее тронный зал не убирали уже неделю, поскольку большинство дворцовых слуг разбежались. Пропала и половина ее личной гвардии. Лишь благодаря Гислену, капитану ее Стражи, она могла спать; сейчас он лично охранял двери в ее спальню. С улицы долетал отдаленный шум боев, идущих в городе. Демин захлестнула анархия.

Странный шорох повторился.

Королева тихонько выругалась и потянулась за свечой. По ночам она всегда спала мало; ей проще было заснуть днем, при свете. Из-за постоянных сквозняков, дующих сквозь разбитые окна Дворца, без одеяла в комнате было холодно, как в леднике. Три недели назад король Кадара впервые за двадцать лет пропустил отправку дани. От одной этой мысли кровь Королевы вскипала. Старый ублюдок почуял, что она слабеет, и Королева, которой Кадар годами не доставлял забот, столкнулась с новой проблемой у своих южных границ. Стекло, когда-то стоившее в Демине меньше, чем хлеб, стало предметом роскоши, и теперь Королева мерзла в своей недавно еще идеально утепленной спальне даже под одеялами. В казне не было денег на остекление окон. И Дворец был открыт как всем ветрам ранней зимы, так и любому сброду, вздумавшему просочиться внутрь.

Королева нашарила спички, села и зажгла свечу. Ее спальня выглядела вполне обычно, алые стены и мебель не изменились. Почти всю мебель пришлось заменить после пожара, устроенного темным существом прошлым летом, но ее мебельщики великолепно поработали, сделав все, чтобы новая комната ничем не отличалась от старой. И где теперь эти мебельщики? Сбежали, скорее всего, чтобы присоединиться к Левье и его банде предателей. В Демине полыхала гражданская война, и иногда Королеве удавалось убедить себя в том, что она побеждает. Но она понимала, что это не так.

«Так вот что такое падение», – подумала Королева, заворачиваясь в халат. В детстве она читала об этом; ее воспитательница, Райт, заставляла ее читать многостраничные описания падения диктаторов по всему миру. Но нигде не упоминался его снотворный, почти наркотический эффект, похожий на действие колыбельной. Она сражалась с невидимым врагом, который не кричал о своих победах, предпочитая нападать из темноты. Постепенно ее город отходил к Левье и его мятежникам, а ей об очередной их вылазке докладывали, лишь когда все было кончено. Она погрязла в бездействии, ведь было так легко, так дьявольски легко просто сидеть здесь, запершись на все замки, вцепившись в свою корону, в свой трон, пока кто-нибудь не придет и не отберет их.

На ее прикроватном столике, мерцая в свете свечи, лежали два сапфира Тира, и Королева долго разглядывала их, слыша в голове голос девчонки: «Ты проиграла».

Да, она проиграла. Что бы ни сделала с ними девчонка, ей это определенно удалось. Сапфиры стали столь же бесполезными, как и Дукарте. Когда Королева отправилась спать, Дукарте остался в зале с несколькими генералами. Сторонний наблюдатель мог бы сказать, что они держат совет, но Королева знала: они просто прячутся. На всех генералов сейчас шла охота, ведь народ узнал о компенсации, полученной ими из казны. И если бы кто-нибудь из командования попал в руки к простым солдатам, едва ли его судьба была лучше ее собственной.

Очередной шорох в дальнем углу.

Со вздохом Королева сунула сапфиры в карман и на цыпочках двинулась в ту сторону. Если там крыса, она ее убьет. Там негде прятаться, разве что под диваном. В детстве она частенько убивала крыс, просто чтобы чем-то заняться, когда ее оставляли одну.

Эви!

Королева прижала пальцы к вискам, мечтая, чтобы этот голос стих. Но в последние дни ей казалось, что все волшебство мира не способно вернуть ей контроль над собственным разумом. Голос ее матери постоянно звучал в голове, угрожая, критикуя, обвиняя. Девчонка пробудила Прекрасную Королеву, и та не собиралась снова засыпать. Пол под босыми ногами Королевы был ледяным, и она зашарила ногой в поисках тапочек, забытых под столом. Она была уже в середине комнаты, когда шорох повторился, на этот раз прямо над ее головой.

Эви!

Королева подняла глаза и почувствовала, как леденеет в жилах кровь.

На потолке сидела маленькая девочка. Ее тонкие ручки и ножки были абсолютно белыми и бескровными. Грязные пальцы впивались прямо в доски, позволяя ей висеть на потолке, как насекомому. Она сидела спиной к Королеве, и темные волосы спадали вниз неопрятной копной. Из одежды на ней были одни лохмотья.