Куплю твою жизнь - Елена Рахманина

Он словно нашёл мою кровоточащую рану и вдавливал прокручивающим движением в неё кинжал. Уверен ли я? Я ни хрена не был уверен ни в одном поступке Серафимы.

Что ждёт нас, если ей станет известно реальное положение вещей, а не то, что прикрывает легальная сторона компании? Сдаст всех с потрохами или будет шантажировать компроматом?

Я злился, окончательно осознав, что этот разговор бесполезен. Как я и предполагал, Ямадаев упёрто хочет её убрать.

— Всё просто, Мураз, — подаюсь корпусом вперёд, — ты не трогаешь Серафиму, значит, не приобретаешь в моём лице врага.

— Мы в любом случае враги, Сабуров. Ты очень удачно прихватил к рукам эту девку, которая неожиданно стала наследницей Юрасова. Думаешь, я не понимаю, что к чему? — Мураз буквально выплёвывает последние слова. Благо нас разделял его письменный стол. — Теперь в твоих руках большинство голосов компании.

Юрасов знал своих деловых партнёров. Отлично понимал, какая ждёт судьба Серафиму. И я не сомневался в том, что он хотел поставить меня перед выбором. Она или бизнес.

Пока Мураз жив — она в опасности. Стоит его убрать — я обрету новых врагов. Но, как только я избавлюсь от Спички, проблемы разрешатся сами собой.

Она лишняя фигура на шахматной доске.

Ямадаев-старший, разгорячённый разговором, не хотел прислушиваться к моим словам. Понимал, что теряет контроль над одним из самых крупных своих активов. И ему это явно не нравилось. Он привык всё контролировать.

Я предполагал подобный исход, направляясь в его дом. Знал, что не уйду отсюда целым и невредимым, если пущу ему в лоб пулю. А вместе со мной в преисподнюю закинут и Спичку. А после — никто не оставит нашего ребёнка в живых.

В оплату своего благополучия сдать Муразу Серафиму, как жертвенного ягнёнка, я не мог. От одной этой мысли позвоночник скручивало.

И я понимал, что имею лишь иллюзию выбора. А выход лишь один — уничтожить Ямадаева. И ждать, когда его брат захочет мести.

Сделать это без помощи извне и выйти из дома живым — невозможно.

Благо всем нужны деньги. Его ближайшей охране — тоже. Мне требовалось заручиться поддержкой всего пары его человек. Которые бы обеспечили выход из дома. А потом — гори всё синим пламенем.

И когда я пустил в него пулю, на вызов примчались именно они. Предоставив мне время. Очень дорогое время.

Я вышел из дома только с одной мыслью — она сейчас должна быть рядом с моей охраной. В безопасности. Но Серафима, как магнит для неприятностей, побежала навстречу мне — в пекло. А потом обратно. Запрыгнула в спорткар, и уже через пару секунд её и след простыл. Убью сучку.

Готова вернуться обратно в дом, убедиться, что пулю словил не Сабуров. Только не он.

Оступилась на каблуках. Сняла их и, сжимая ключи, ринулась в сторону дома. Не могла теперь отсюда уехать. Поднялась вверх по ступенькам и увидела Ратмира, выходящего из центральной двери. Сердце от радости подскочило к горлу, а затем стремительно ухнуло вниз, как только мы схлестнулись с ним взглядами.

Злой как чёрт. Готов сравнять меня с землёй.

Попятилась назад, а затем побежала сломя голову обратно к машине.

— Серафима, вернись! — донёсся до меня его крик за спиной.

Все его люди в доме. Как и люди Мураза. Что там творится? Почему он вышел как ни в чём не бывало через главный выход?

Бегу и чувствую, как по лицу ударяют капли дождя. Забираюсь в машину, завожу двигатель и жму на газ. Недаром это баснословно дорогой спорткар. Догнать на таком меня почти невозможно.

Сквозь распахнутые ворота я выезжаю на дорогу. Ловлю в лобовое стекло капли дождя, набирающего обороты. И мчу.

Утром. Её должны убить утром.

Сейчас ночь, и у меня в запасе всего пара часов.

Доехать за Мишкой и забрать его из дома Сабурова мне никто не позволит. А главное — оттуда меня уже не выпустят. И как я буду дальше жить, понимая, что не помешала убийству, о котором знала?

Я хорошо вожу, но скорость в двести километров в час почти не ощущается в этом автомобиле, а потому сомневаюсь, что успею отреагировать в случае опасности. Мимо так и проносятся встречные автомобили, ослепляя светом фар. Сбавляю скорость и очень скоро замечаю погоню. Знакомая машина. Понимаю, кто за рулём.

С каждой минутой она всё ближе и ближе прижимается ко мне. Пробую прибавить газу, но трушу. Кусаю губы до крови от адреналина.

Пересекая двойную сплошную, внедорожник, которым управлял Сабуров, выехал на встречную полосу. Догадываюсь, что он хочет обогнать меня и преградить путь. Вытеснить к обочине. Но его действия лишь заставляют сильнее жать на газ.

Навстречу нам едет грузовик. Наивно ожидаю, что Ратмир отступит. Сбавит скорость. Но он будто и не видит, что на него надвигается тринадцатитонная махина. Меня охватывает паника. Ладони потные, влажные, скользят по коже руля.

Расстояние между автомобилем Сабурова и фурой всё сокращается. Интересно, какой тормозной путь у встречной машины? А если она набита грузом, то вес будет в разы больше. А значит, путь длиннее.

Мозг кипит. Счёт пошёл на доли секунды.

Ощущаю, как мои нервные клетки медленно гибнут. Как напряжение, перетянутое, словно канат, рвётся по одной ниточке. Нет времени думать о том, готов ли Сабуров к лобовому столкновению и скончаться на месте, чтобы потом достать меня в аду.

Жму на тормоз, слыша характерный свист шин, и при попытке съехать на обочину машину уводит в кювет.

Остановившись, утыкаюсь лбом в рулевое колесо. Тяжело, отрывисто дышу.

Дверь распахивается. Холодный воздух лижет голую влажную спину. И жёсткая рука стальной хваткой обхватывает моё предплечье, вытаскивая из машины.

— Я тебе сказал возвращаться к охране! — кричит во всю силу своих лёгких мне в лицо, я сжимаюсь, словно опасаясь, что этим ором он способен меня прибить. — Почему ты никогда не делаешь то, что должна, Серафима!?

Меня трясёт от злости. Оттого, что я теперь знаю всю его подноготную. Его грязные делишки. Что для него и я, и несчастная Ясмин — разменные монеты.

— Потому что я жить хочу, понятно! — кричу в ответ, ощущая, как слёзы вместе с дождём застилают глаза. Пытаясь убрать его руки от себя.

За те мгновения, что стою под дождём, платье полностью промокло, став тяжёлым. Неудобным.

— Ты выживешь только в том случае, если не будешь каждый раз убегать от меня! — выплёвывает слова сквозь зубы.

По его лицу тоже стекают капли дождя, и я рассматриваю, как они замирают, сталкиваясь с щетиной на щеках.

Его руки жалят мои плечи. Впиваются в них, прижимая меня спиной к двери автомобиля. Острые шпильки утопают в сырой земле.