Счастливый клевер человечества. Всеобщая история открытий, технологий, конкуренции и богатства - Вадим Махов

Коммерциализация началась сразу после того, как опытные образцы были доведены до ума. Массовое производство и строительство обширной инфраструктуры было поставлено целиком на службу нуждам промышленности. Вслед за Англией железнодорожное строительство начинает распространяться по континентальной Европе (Франция, Пруссия, Италия), а затем в России и США. Лишь после признания роли паровоза в военном деле и промышленности наступила очередь перевозки пассажиров на значительные расстояния. Она-то и расширила границы цивилизации XIX в. по сравнению со всеми предыдущими периодами человеческой истории: наладился информационный обмен, а вынужденная необходимость внедрения инноваций сменилась постоянной потребностью в них.

Англия в XIX в. стала настоящей «мастерской мира». Произошло это благодаря тому, что все четыре лепестка счастливого клевера оказались вместе: талантливые ученые могли творить и находить средства, знания достаточно свободно распространялись в промышленности, а общество вследствие урбанизации стремительно меняло свой облик от аграрного к индустриальному, предъявляя повышенный спрос на новые товары и изобретения. Началось стремительное внедрение накопленных изобретений в сферу транспорта, которая концентрирует в себе все самые передовые инновации XIX в. Я уже говорил, что с момента массового внедрения машин Уатта и применения практики патентирования изобретений любые опыты с паром приобретали коммерческую направленность.

С этого момента появление инновации сложно приписать какой-то конкретной стране. Начинается время, когда аналоги одновременно демонстрировали различные государства. Так произошло с пароходом. Одной из первых попыток создания плавающей машины следует считать паровую лодку, построенную французским изобретателем Жоффруа. Она могла целый час плыть против течения.

Первый пригодный для судоходства пароход изобрел уроженец Ирландии инженер-механик Роберт Фултон. Свой первый пароход Фултон построил и испытал на реке Сена в Париже. В 1803 г. его судно уже в течение полутора часов плавало по Сене, достигнув скорости 5 км/час[251]. Следующий колесный пароход Фултона «Клермонт» в 1807 г. совершил первый рейс по Гудзону из Нью-Йорка в Олбани, проплыв путь протяженностью 270 км[252].

Паровая машина двойного действия Уатта позволила пройти это расстояние против течения и при встречном ветре за 32 часа. «Клермонт» открыл паровое судоходство, сделав возможным быструю транспортировку грузов на большие расстояния. Теперь можно было доставлять в Англию хлопок из Америки или Индии, зерно и лен из России, древесину из Швеции. Пароход позволил английской промышленности обрести мировые рынки сбыта. В 1819 г. американский пароход «Саванна», пришедший в петербургский порт, стал первым иностранным пароходом, посетившим Россию. Но в целом до второй половины XIX в. морское судостроение развивалось сравнительно медленно, поскольку для следующего технологического скачка требовались новые технологии, материалы и новые инженерные знания.

Сегодня, когда мы обсуждаем негативные и позитивные стороны сложных отношений между государствами, уместно вспомнить историю становления химической промышленности.

Введение французским императором Наполеоном блокады Англии должно было привести по замыслу к капитуляции английской промышленности. Без налаженной стабильной поставки сырья и материалов производства долго не смогут существовать и быстро остановят работу. Однако блокада неожиданно ударила по самой Франции, которая в XIX в. также сильно зависела от ввоза английских фабричных товаров. Причем первой на себе последствия блокады Англии ощутила французская армия, которая использовала синий в качестве основного цвета своей униформы.

В XIX в. синий цвет получался в результате смешивания двух натуральных красителей. Оба красителя поставляла Англия из своих колоний в Азии и Америке. Установив блокаду, французы в одночасье остались без необходимого сырья и начали искать альтернативный способ получения нужного цвета. Так во Франции началась революция в химическом производстве, а армия императора вовлекла в орбиту своего влияния практически все страны континентальной Европы, создав тем самым обширный рынок для французской промышленности.

Трудами французских химиков налажено фабричное производство одного из основных химических веществ – искусственной соды. Метод промышленного производства карбоната натрия был разработан в 1791 г. французским химиком Никола Лебланом[253]. Метод Леблана оказался прост, дешев и давал значительно более доступный продукт, чем ранее использовавшийся метод получения соды из древесной золы.

Промышленная революция сделала возможным промышленное производство и некоторых других, наиболее востребованных на рынке химикатов. Серная кислота была известна еще в Средние века, но получали ее из окислов, образующихся при сжигании минеральной серы, в стеклянных сосудах. В 1746 г. Джон Ребук заменил их на более объемные – свинцовые. Этим он увеличил производительность процесса.

Время французской революции стало еще и началом большой информационной войны между Францией и Англией, которая велась с помощью прессы. Рост объема печатной продукции потребовал значительно большего объема бумажного сырья – произвести его традиционным ручным способом стало просто невозможно. Но, как и многие другие французские изобретения этой эпохи, бумагоделательная машина получила широкое применение не во Франции, а в Англии, где в первое десятилетие XIX в. возник ряд крупных фабрик машинного производства бумаги. Английская промышленность оказалась более восприимчивой к промышленным инновациям за счет нацеленности на достижение коммерческого успеха.

Рассуждая об успехах английской промышленной революции или преградах на пути французской промышленности, нельзя забывать, что в коммерциализации каждой инновации большое значение имеет финансовая сторона дела. Особую роль в этом сыграли представители фамилии Ротшильдов, чья история восходит к концу XVIII в.

Семья Ротшильдов уже более 250 лет посвящает себя развитию искусства управления деньгами, но речь идет не столько о материальном воплощении денег в виде монет, банкнот и золотых слитков, сколько об инновациях в финансовой сфере, позволивших создать критическую инфраструктуру современного нам общества и обеспечить рост промышленности в Европе. Если основатель династии Анхель Мозес Бауэр, меняла и владелец ювелирной мастерской, сделал капитал на обмене монет существовавших на тот момент многочисленных германских государств, то его потомки, как и представители клана Медичи, оказались гораздо более творческими. Первые поколения Ротшильдов совершенствовали способы концентрации финансовых ресурсов, чтобы в нужный момент они оказались в нужном месте в нужном количестве. То есть создавали новую и усовершенствовали прежнюю финансовую инфраструктуру.