Учитель Дымов - Сергей Кузнецов

Наташа подходит, одной рукой опирается на палку, в другой несет пластиковый пакет. Видно, что каждый шаг дается ей с трудом, и она краснеет от натуги, как в молодости краснела от смущения.

Андрей просит тишины, дважды хлопнув в ладоши. Повернувшись к Валере, Наташа говорит:

– Господин президент, достопочтимый гуру Вал, милый Валера, дорогой друг! Мы знакомы с тобой уже столько лет, что можно считать – знакомы с прошлой жизни! Сегодня, когда ты завершаешь свой шестидесятилетний круг, я хочу сделать тебе подарок, который напомнит о том, с чего началось твое восхождение к вершинам тайного знания.

Наташа с трудом лезет в пакет и достает оттуда темно-синюю папку. Не может быть, неужели та самая?

– Да, это тот дурно переведенный самоучитель по йоге, который Леня Буровский взял у меня тридцать с лишним лет назад. Он принес его тебе, и с этого, как мы помним, все и началось.

Все аплодируют. Валера берет папку, развязывает тесемки – да, так и есть! Боже, до чего ж слепой шрифт, как он это вообще читал, а? Уму непостижимо!

Валера подходит к Наташе, обнимает ее и целует в обе щеки.

– Ладно тебе, – говорит она, – поцелуй уж по-нормальному, старый негодник, я этого, может, тридцать лет ждала!

Они целуются, и сквозь восторженные крики Андрей слышит недовольной пфф! и следом – отрывистый, лающий кашель. Обернувшись, он видит маму. Ира стоит чуть в стороне, держась обеими руками за спинку стула.

– Мама! – говорит Андрей. – Спасибо, что ты пришла!

Ира пожимает плечами и нервно смеется:

– Не за что. Я думаю, здесь и без меня шлюх хватает.

Один за другим гости произносят тосты, кто-то вручает Валере подарки, большинство просто желают «еще столько же» и вспоминают минувшее.

– Ты что-то плохо выглядишь, – говорит Андрей матери. – У тебя все в порядке?

– Когда у меня все было в порядке? – отвечает Ира и снова кашляет. – У меня все как обычно, ничего особенного.

– Сходила бы ты к врачу, – говорит Андрей. – А то я за тебя волнуюсь.

Ира опять пожимает плечами.

Подходит Леня Буровский, благодарит Андрея за то, что всех собрал, и вообще – за прекрасный праздник.

– Да я-то что? – отвечает тот. – Мне кажется, папа объявил бы – пол-Москвы бы тут было.

– Ну, пол-Москвы – это ты хватил, – смеется Буровский, – но народу бы еще больше пришло, это точно.

На мгновение Андрей задумывается, а потом, не удержавшись, произносит:

– Дядя Леня, вот давно хотел спросить… Вы папу знаете почти всю жизнь. Вот эта вся фигня, которой он занимается, – это серьезно или так, шарлатанство?

Буровский смеется:

– Отличный вопрос для юбилея, ничего не скажешь!

Андрей виновато улыбается – мол, извините, вырвалось, давайте забудем. Но, отсмеявшись, Буровский говорит:

– Да нет, мне кажется, это у него серьезно. И не только потому, что он сам в это верит, – я кучу людей встречал, которым он сильно помог своими практиками. И со здоровьем, и вообще…

– Спасибо, – кивает Андрей, но все уже рассаживаются, не обращая внимания на заготовленные таблички. Андрей оказывается за столом напротив импозантного седовласого мужчины.

– Марк Семенович, – представляется тот. – А вы, как я понимаю, Андрей? Читал ваши статьи когда-то, очень интересно и талантливо.

– Спасибо. А вы, простите, чем занимаетесь? Ну, или чем занимались? – поправляется он.

Марк Семенович смеется:

– Нет-нет, все нормально, я еще не на пенсии! А занимался я много чем, был и геологом, и бардом, и физиком, даже бизнесом занимался, а теперь вот директор школы.

– Очень интересно, – говорит Андрей. – А как это вас в школу занесло, простите за вопрос?

– Ну, в начале девяностых мы с друзьями решили проверить несколько наших образовательных идей, с этого все и пошло, а потом, конечно, затянуло, не оторваться. Уже пятнадцать лет директорствую.

Кто-то стучит вилкой по бокалу. Андрей извиняется и пытается взять управление в свои руки:

– Тише, тише!

В дальнем конце стола поднимается бабушка Даша.

– Дорогой Валерик, – говорит она, – мне нечего тебе пожелать, все у тебя есть… впрочем, нет, кое-чего не хватает, и не только тебе, а всем нам. В этот торжественный день я желаю тебе поскорей стать дедом!

Аплодисменты, хохот, краска заливает щеки Андрея – скорее от злости, чем от смущения.

– Ну, это не от меня зависит, – отзывается Валера, – это к Андрюше. Сынок, что же это такое: девушки у тебя есть, а внуков у меня нет? Как же так? Может, кто на подходе, а ты скрываешь?

Последние два года, после Зары, у Андрея не было ни одной девушки, поэтому он отвечает, с трудом сдерживая раздражение:

– Знаешь, папа, есть такая штука – презерватив. Против СПИДа и заодно – против детей.

– Сынок, – говорит Валера, – как хорошо, что ты рассказал мне об этом только сейчас! Узнай я раньше – тебя бы здесь не было!

Зал взрывается хохотом. Очень смешная шутка, думает Андрей. Ответить, что ли, – мол, если так, страшно представить, сколько у меня братьев и сестер, учитывая твой, папа, образ жизни? Ладно, не сегодня… все-таки праздник.

Все разойдутся поздно вечером, Андрей заплатит по счету, довезет отца и бабушку Женю до дома и отправится к себе в Коломенское. Перед ним – река красных огней, над ней – редкие новогодние украшения. Вот кризис добрался и до нас, подумает Андрей, доллар на неделе опять скакнул. Впрочем, сбережений у него нет, бояться нечего.

Он придет домой за полночь, нальет себе виски, кинет в стакан лед, включит компьютер. Ну, еще один день закончен, вот и слава богу.

В папке Inbox будет два письма, одно по работе, другое от Ани. Когда-то Анины письма сводили его с ума, а сейчас… Андрей сделает глоток и, помедлив, откроет имейл. Все как всегда: новости американской политики, подробный пересказ Сашиных планов на Кристмас, жалобы, что Леночка совсем не хочет читать по-русски… и только в самом конце Аня напишет: «Милый Андрей, возможно, это глупо, но мне пришла в голову одна идея. Ты не согласишься хотя бы пару раз в месяц позаниматься с Леночкой по скайпу? Ты всегда так интересно рассказывал про книги, вдруг тебе удастся увлечь ее русской классикой?»

Вот еще, подумает Андрей, потом допьет виски, поставит на стол пустой стакан и откинется на спинку кресла. Сколько лет этой Леночке? Одиннадцать? Двенадцать? Какую, спрашивается, русскую классику можно читать в этом возрасте? Разве что Хармса… да и тексты у него как бы простые, читается легко… интересно, интересно… а если XIX век? Ну-ка, ну-ка… сам-то я что читал? Надо бабушку Женю спросить, хотя, может, и так вспомню…

Андрей встает и идет к дедовскому книжному шкафу.