Аттила. Собирается буря - Уильям Нэйпир

— Откуда ты знаешь? Ты же не был здесь прежде. Это невозможно!

Каган не ответил. Зато произнес:

— Я также знаю, что государство Токуз-Ока — великое. Племя оронча — многочисленное. Ты слышал, как живут крестьяне. Посмотри на эту долину завтра днем и увидишь плодородную орошаемую долину, полную фруктовых садов, зерновых полей, лугов и пастбищ. Здесь много людей, много тысяч. И армия несметная.

— Армия? — раздалось чье-то фырканье. — Армия крестьян? Управляемая их женами, с тяпками и вилами в качестве оружия?

Естественно, это был Чанат.

— Армия, состоящая из двадцати тысяч человек, не меньше — возразил Аттила. — Такое возможно. На горах, которые вы видите напротив, повсюду горят костры. Не верите? Это город. Он прилепился к склону, будто гнездо ворона, и находится в безопасности. Днем солнце согревает дома, и там никогда не дует северный ветер. Вся долина согревается солнцем так, горы — преграда для ветра. Ни одна чужая армия никогда не могла взять этот город. Ей бы пришлось оседлать орлов.

Не ожидая того, Рваное Нёбо почувствовал, как начинается возбуждение. Армия крестьян, но состоящая из двадцати тысяч человек! Если командовать таким войском, то возможности казались безграничными. Этот разбойничий каган, этот Аттила — сила, ум, острый, как нож, непременный успех! Рваное Нёбо почти ощутил вкус победы на языке, словно мед.

— Как можно завоевать эту державу?

Аттила уже потянул за вожжи и направился домой.

— Там, где не взять силой, — донесся его голос из темноты, — поможет хитрость.

На рассвете Аттила отправился в одиночестве в страну бога-правителя.

Он ехал без оружия и медленно. Спустился с гор, пересек травянистые склоны, покрытые снегом, — и первые лучи солнца озарили вершины. В долине стало теплее, как и говорил Аттила.

Холмы зазеленели, и каган проехал через фруктовые сады и луга, мимо маленьких соломенных лачуг, где на широких полках стояли пчелиные улья и тростниковые сараи, стоявшие в обнаженных зимних огородах. Люди останавливались и смотрели на Аттилу, но никто не помешал ему двигаться дальше. Повсюду текли серебряные ручьи, стучали колеса водяных мельниц. Это спокойное, упорядоченное бытие напомнило Аттиле о давно прошедших временах и об Италии. Как могли люди оставаться в одной долине всю жизнь, словно насмехаясь над прочим миром, созданным Богом?

На полях уже появилось много крестьян, и некоторые поднимались со своих тележек, желая увидеть всадника-чужестранца, одетого в длинную стеганую куртку и со странной остроконечной шапкой на голове. Кое-кто впрягал быков, а хозяйки семенили во дворах, посыпая золой озимые овощи и поправляя потухший костер, который тлел всю ночь в камине. Дети гнали гусей вниз, к ручьям, старики, кутаясь в одеяла, сидели на порогах со слезящимися глазами, попивая горячий чай из глиняных пиал. Люди были повсюду. Здесь толпились тысячи человек и, казалось, походили на созревший початок кукурузы во время страды.

Медленно пройдя по плодородным крестьянским угодьям, где горы, темные и зловещие, начинали расти, Аттила выбрался на узкую дорожку. Она вела к большим воротам. Ворота были открыты, дорожка поворачивала и вела наверх, на возвышающийся утес. Там и дальше, разбросанные по склонам и отделяемые лишь крутыми тропинками, виднелись особняки знатных людей, храмы жрецов, монастыри и дворец самого бога-правителя, возвышавшийся над остальными зданиями.

Спокойствие, царящее в горном городе, позабавило Аттилу. Монахи с бритыми головами в рыжевато-красных одеждах останавливались и кланялись, а затем стремительно бросались прочь. Женщины, неся тяжелые корзины на голове, тоже замедляли шаг и таращили глаза, потом отворачивались и спешили дальше. Только вверху, у других широких ворот, возле которых по обеим сторонам располагались башни из серого камня, вперед вышли два караульных, преградив дорогу двумя длинными пиками. Они спросили Аттилу, куда он направляется. Этот город явно не привык к войне.

Гунн остановился, посмотрел на стражников, и Чагельган продемонстрировал свое презрение к камням под копытами, вытесанным человеком, подняв хвост и щедро их удобрив.

— Я ищу аудиенции у правителя, — сказал Аттила.

Караульные смерили говорившего долгим настороженным взглядом.

— Я видел сон о девяти стрелах, — продолжал Аттила. — А потом появилась десятая, которая прилетела и сломала все девять.

Караульные стали заикаться и смотреть друг на друга, и один побежал к своему командиру. Тот выглянул из маленькой палатки и велел отправиться на крутой холм к другому начальнику. Таким образом, благодаря бюрократии странный желтоглазый дикий кочевник попал в город, минуя украшенные резьбой и рисунками храмы, источавшие фимиам, где звенели крошечные колокольчики, нарушая утреннюю тишину. Наконец, демонстрируя глубочайшее уважение, караульные попросили Аттилу спешиться и проводили его через небольшую заднюю дверь, украшенную каменной кладкой.

Внутри была крытая терраса, окна которой выходили на юг, на долину. Вид оказался изумительный. Аттила повернулся спиной, прислонился к балюстраде, сложил руки и стал ждать. Кто правит здесь? Кто обладает этой красотой?

— Сон, говоришь? Так-так, — раздался высокий и взволнованный голос. У дверного проема на противоположном конце террасы появилась высокая фигура. Круглое лицо сияло и, казалось, имело глупое выражение. Носа там, где находились ноздри, не было. Говоривший носил причудливый головной убор — венец из чеканного золота, который облегал череп, а горизонтальные лучи расходились в разные стороны. Выйдя вперед, человек ударился ею и теперь остановился, чтобы поправить.

— Так-так, — произнес он снова.

Позади за прокаженным царем показался другой персонаж — маленький, низенький, дородный седой полководец примерно шестидесяти лет — безоружный, но в кольчуге. Его нос был неясной формы, несколько раз сломан, но без следов от проказы или иной болезни. Длинные седые усы оказались аккуратно причесанными, а взгляд — горящим и решительным. Он стоял как раз в дверном проеме и не спускал глаз с посетителя.

Бог-правитель поднял край своей одежды, демонстрируя маленькие ноги, обутые в усыпанные драгоценностями туфли из кожи, и сделал несколько шагов по направлению к незваному гостю. Он улыбнулся. Пара оставшихся зубов были нездоровыми: серые обломки, постоянно надвигавшиеся друг на друга. Губы оказались ярко-красными, и с жирных растянувшихся мочек ушей свисали тяжелые золотые серьги. Как и подобает богу-правителю, он был облачен в одежду цвета солнца, лишь под подмышками было немного темно и грязно. Во время движения живот походил на раскачивающийся холм, а голова, украшенная золотой диадемой, оказалась лысой с жирными складками у шеи. Он остановился на расстоянии нескольких шагов от молчаливого незнакомца в длинной неопрятной куртке и взглянул на террасу, издав странный шипящий звук. Внизу была еще более широкая веранда, где сидело множество кривоногих наложниц, прихорашиваясь и ожидая приказа.