Информатор - Джон Гришэм

– Приступим? – предложил Пачеко.

Буллингтон ответил с набитым ртом:

– Я порекомендовал клиенту не отвечать на вопросы.

– Ваше дело. Допроса не предполагается.

– Тогда какого черта?..

Ребекка Вэбб, сидевшая на диванчике и строчившая в блокноте, подняла голову.

– Мы готовы предложить сделку о признании вины. Вины в одном составе убийства при отягощающих обстоятельствах. Обвинение в тяжком убийстве будет отменено позже, по ходу дела. За убийство при отягощающих дают пожизненное, но мы будем требовать гораздо более мягкого приговора.

– Насколько более мягкого?

– Начнем с двадцати лет и посмотрим, как себя поведет ваш клиент. У него будет возможность заслужить своим трудом сокращение срока, который ему присудят.

– Каким трудом?

– Инсайдерским. Информационным. Внедрение вряд ли потребуется, ведь ваш клиент и так член банды. Ему придется носить на себе «жучок», вызывать сообщников на разговоры, такого рода вещи.

Уэстби уставился на нее с нескрываемым ужасом.

– Если коротко, мистер Буллингтон, мы хотим, чтобы ваш клиент сдал нам «береговую мафию».

– Что он получит взамен?

– Срок может ограничиться всего пятью годами, – объяснила Вэбб. – Хотя наша рекомендация – это одно, окончательное решение примет судья.

– Пять лет, а потом – приятная жизнь по программе защиты свидетеля. Либо так, либо – десять лет в камере смертника в ожидании неминуемой встречи с палачом.

– Не запугивайте моего клиента! – сердито бросил Буллингтон.

– Я не запугиваю, а обещаю. Сейчас он по уши виновен в тяжком убийстве, и прокурору не составит труда это доказать. Мы предлагаем полюбовную сделку, ее составная часть – вероятность выхода на свободу через пять лет.

– Хорошо, хорошо! – Буллингтон одним богатырским глотком прикончил сандвич. – Покажите мне проклятые видеозаписи.

В 16.30 адвокат с клиентом снова вышли из спальни после напряженного спора. Два агента играли за столом в карты, Ребекка Вэбб разговаривала по телефону, Хан прикорнул на диване. Пачеко выпроваживал из номера горничную. Они обещали Буллингтону, что при необходимости посвятят переговорам всю ночь. Идти им было некуда; если сделки не будет, то они наденут на Уэстби наручники и увезут его в Таллахасси, где его ждет камера – первая из тех, по которым он станет кочевать остаток жизни. В отсутствии сделки это было единственным вариантом.

Буллингтон повесил пиджак на дверную ручку и остался в красных подтяжках, без которых брюки свалились бы на пол. Стоя посреди комнаты, он обратился к представителям федеральных властей со следующей речью:

– Думаю, я убедил своего клиента, что у обвинения весьма веские доводы и вероятность оправдательного вердикта крайне мала. Понятно, что он желает максимально сократить тюремный срок, не говоря о смертельной игле…

Уэстби старился с каждым часом. Белый как полотно, он из крупного мужчины превратился в какой-то безжизненный огрызок. Он старался ни с кем не встречаться взглядом, его мысли витали где-то далеко. Агенты, внимательно за ним наблюдавшие, во время его последнего тет-а-тет с адвокатом в спальне пришли к общему мнению, что Клайд вызывает у них тревогу. Чтобы прийти к Вонну Дьюбозу с «жучком» на теле, требовалось самообладание, даже отвага, умение убедительно сыграть роль. Съежившийся Уэстби не внушал никакого доверия. Сначала агенты отдавали должное его ожидаемой твердости, а теперь удивлялись, до чего быстро он сдулся.

Что ж, выбор осведомителей существовал далеко не всегда. Они дрессировали и не таких.

– Итак, что нас ждет? – спросил Буллингтон.

– Ему вместе со всей бандой предъявят обвинение в тяжком убийстве, – начала объяснять Вэбб. – Обвинительный акт будет отложен. Поглядим на его добросовестность. Сдаст банду – заслужит смягчение до убийства при отягощающих, а мы станем выбивать мягкий приговор. Сморозит глупость вроде попытки бегства или выдачи нашей затеи своим сообщникам – загремит пожизненно.

– Так я и думал. Слово за вами, мистер Уэстби.

Клайд жалко загородился руками и глупо ухмыльнулся:

– Разве у меня есть выбор?

Так и осталось неясным – по крайней мере, для Клайда, – настоящее или вымышленное имя «Вонн Дьюбоз». Клайд не входил в число «пяти кузенов», как прозвали руководство банды. Никто из остальных четырех не носил фамилию Дьюбоз. Младшего брата Вонна, Нэша Кинни, застрелили во время переросшей в бой сделки с наркотиками в Корал-Гейблз в 1990 году. Как выяснило ФБР, у Нэша Кинни, родившегося в Луизиане в 1951 году, братьев не было.

Клайд допускал, что большая часть из известных ему фрагментов истории банды не заслуживает доверия. В банде не было принято хвастать за покером былой славой. Его встречи с «кузенами» можно было сосчитать на пальцах одной руки. Уэстби даже не был уверен, что их связывает кровное родство. Он проработал на банду два года, прежде чем встретил всю пятерку.

У Вонна Дьюбоза не было ничего: ни адреса, ни водительских прав, ни номера социального страхования, ни номера удостоверения налогоплательщика, ни паспорта, ни банковского счета, ни кредитных карт. ФБР, установившее все это, предположило, что имя и фамилия вымышленные, придуманы много лет назад и с тех пор тщательно охраняются. Такой человек никогда не подавал налоговой декларации. По данным Грега Майерса, Дьюбоз неоднократно женился и разводился, но ФБР не нашла никаких следов его свидетельств о браке и разводе.

Первым делом предполагалось разобраться с «кузеном» по имени Генри Скоули, носившим кличку Хэнк и считавшимся племянником Вонна, сыном погибшего в перестрелке брата. Но если никакого брата не существовало, то кто такой Хэнк? История расползалась с самого начала.

Сорокалетний Хэнк работал у Вонна водителем, телохранителем, партнером по гольфу, собутыльником и так далее. Все, чего Вонн хотел, в чем нуждался, записывалось на имя Хэнка. Если Вонну требовалась новая машина, приобрести ее на свое имя посылался Хэнк. Если Вонн отправлялся на выходной развеяться в Вегас, то самолет, лимузины, номера в отеле, проститутки – все это было на Хэнке. Главное, через Хэнка Вонн командовал всеми остальными. Вонн не пользовался телефонами и электронной почтой – во всяком случае, для грязных дел.

Клайд сдал оба свои телефона, назвал свои пин-коды и стал наблюдать, как двое агентов переписывают данные. Два номера числились за Хэнком Скоули, но это фэбээровцам было уже известно.

Адреса Вонна Клайд не знал. Тот часто переезжал, проводя по два-три месяца во многих кондоминиумах, которые возводил на флоридском «отростке». Живет Вонн один или с кем-то, Клайду тоже не было известно.

Два «кузена», Вэнс и Флойд Мейтоны, также считались родственниками Дьюбоза. Вместе с Хэнком получалось четверо. Пятым был Рон Скиннер, еще один предполагаемый племянник Вонна. Скиннер жил на морском берегу близ Панама-Сити, заправляя принадлежавшими банде барами, винными и ночными магазинами, стриптиз-клубами – без всего этого денег не отмыть. Братья Мейтоны управляли расширяющейся империей недвижимости. Хэнк надзирал за отелями, ресторанами, парками развлечений. Это была сплоченная и дисциплинированная команда управленцев, все решения в которой принимал Вонн. Без денег, поступавших от казино «Трежеар Ки», она не могла бы существовать.