Ракетчик звездной войны - Валерий Большаков

– Вперед!

Конопатый повел всю группу к синтезаторной – себумы в рубке забились в дальний угол, и Кузьмичев не смог отказать себе в удовольствии – веером пустил импульсы, прожигая пульты. Виштальский с Алехиным составили ему компанию.

Через минуту рубка наполнилась едкими, сажными клубами, тут же сработали пожарные автоматы, и повалил густой, тягучий пирофаг, сам похожий на дым, только клубился он не вверх, а вниз – тяжелый был.

– Вы специально стреляли, чтобы себумы ничего не предприняли отсюда? – робко спросил Георгий-2.

– Именно! – оскалился его тезка-координатор.

* * *

В синтезаторную отправились бегом, благо землянам было по дороге. Блок универсальных синтезаторов себумы поставили в отсеке небольших размеров, куда более тесном, чем коридоры. Кузьмичев счел это причудой негуманоидного ума.

Павел на пару с дедом Ларионом разобрались в вескусианских значках и запустили синтезатор на выпуск взрывчатого вещества.

Из камеры, похожей на устье русской печи, полезла желеобразная масса цвета топаза. В воздухе сразу запахло мятой.

– Она, родимая! – засиял конопатый подрывник. – Ее запах!

Он достал взрыватель и сунул его во взрывчатый студень.

– Все, пойдемте! Сигнал на подрыв я пошлю с коммуникатора.

Отряд землян, сборная из спасенных и спасателей, поспешила к Большому коридору и разбежалась по секторам. Пассажиров распределили по новой – Кузьмичеву с Алехиным достался Воронин.

– Застегивайте автономки, – потребовал Антон перед входом в шлюз-камеру. Пассажиры послушно затянули гермошвы. – На выход!

Волна морозного воздуха вытолкнула всех троих в вакуум-створ.

– Полезайте, Трофим Иваныч, я за вами.

– О-хо-хонюшки…

– Сели? Гоша, задвинь крышку. Стартуем!

Космоистребитель опалил выхлопом стену вакуумствора и выскользнул в открытый космос.

– Все вышли? – осведомился Алехин и устроил перекличку. – Отлично… Скорость прибавьте, надо подняться на орбиту повыше. Навестим «Зарю»!

Космоистребители разогнались и, по законам небесной механики, поднялись над планетой. Отсюда Кузьмичеву открылось почти все полушарие, и оба материка, соединенные тонкой перемычкой возле экватора. Континенты напоминали формой песочные часы.

– А что с той стороны? – поинтересовался Трофим Иванович.

– Океан! – ответил Алехин. – И мощные архипелаги, вроде индонезийского. Мы туда редко заглядывали…

– Вызываю координатора! – раздался голос конопатого.

– Координатор на связи, – откликнулся Кузьмичев.

– Масса Вэ-Вэ достигла нужной величины, – сообщил подрывник. – Посылать сигнал?

– А что ты меня-то спрашиваешь?

– Понимаете… – Павел запнулся. – Я никогда еще не подрывал корабли…

– Привыкай, – криво усмехнулся Георгий. – Эта планета – твой второй дом. И вот к тебе домой вторглись грабители и убийцы. Выбор у тебя невелик – или защищай свой дом, или уступи этим уродам.

– Я нажимаю кнопку… – тихо проговорил Павел.

Кузьмичев глянул на обзорный экран. Колониальный транспорт себум казался отсюда маленьким, уменьшенным до размеров коробки с тортом «Киевский». Внезапно «торт» вспух, раздался в стороны, стал лопаться, а в разломы проглянуло бешеное белое пламя, яркое и яростное.

Корабль расползся безобразной медузой, стал вытягиваться в поток обломков и пыли.

– Неделю будет выпадать над экватором, – негромко проговорил Алехин, – нам обеспечены красивые «звездные дожди»…

– Пока не обеспечены… – вздохнул Кузьмичев.

– Приглашаю всех на борт «Зари»! – сделал широкий жест Алехин, едва на обзорных экранах показался земной гравитабль – цилиндр с раздутой кормой и шаровидной носовой частью. На цилиндр, как спасательные круги на утопающего, были натянуты два толстых тора-бублика. Все это хозяйство украшали радиаторы, похожие на жалюзи, решетчатые параболоиды антенн, серебристые сферобаллоны, крестовинки движков коррекции и так далее.

– Знаете, – улыбнулся Антон, – когда меня назначили командиром гравитабля и я впервые увидал «Зорьку», то испытал разочарование. Она ж маленькая – всего каких-то четыреста метров с копейками! Но потом я к «Зорьке» привязался – очень надежный кораблик, удобный, и вообще…

Тут Воронин деликатно покашлял и сказал:

– А может, не стоит… на борт? Себумы могут напасть в любой момент, и мы должны быть там, со всеми.

Алехин закивал головой.

– Совершенно верно! Не думайте, что мне просто захотелось навестить звездолет. На борту есть много всякого добра, которое пригодится колонистам. Один аварийный бот чего стоит! Вообще-то не положено его трогать, но у нас такие обстоятельства… Форс-мажор!

– Форс-минор, скорее, – проворчал Кузьмичев. – Ну давай стыкуйся. Поглядим на твою «Зорьку»…

– Слушайте все! Стыковочные устройства исполнены на Илленсе и Цинруссе, это планеты риттов, так что тут соблюдены… э-э… галактические стандарты. Носовой стыковочный узел занимаю я. Еще три узла находятся между передним тором и шаровидной гондолой. Повторяю – три! Так что двум истребителям надо будет стыковаться между собой.

– Мы поняли! – пришел ответ.

Алехин плавно, почти нежно подвел космоатмосферник к звездолету и днищем наехал на стыковочный узел. Заскрипела герметическая перепонка.

– Есть стыковка! Есть мехсоединение!

Алехин извернулся в воздухе и поднял вверх дырчатую «чашу», в которой сидел до того. «Чаша» оказалась крышкой люка, за нею открывалась внешняя перепонка «Зари». Алехин коснулся ее, и мембрана разошлась, открывая вход в переходный отсек-кессон.

– Заходите, гости дорогие! – сказал командир корабля. – Будьте как дома!

Тут же замигал огонечек интеркома, и главный компьютер произнес красивым женским голосом:

– Приветствую вас на борту корабля «Заря»! Давление воздуха – единица. Температура – плюс четыр-надцать. Локальная гравиустановка работает в штатном режиме.

– Зорька, термоэлементы включила? – строго спросил Алехин.

– Да, капитан.

Антон вышел в центральный коридор и свернул в рубку. Аппаратура медленно выходила из режима консервации – зажигались экраны, принимались кривляться синие мнемографики, а индикаторы словно подмигивали командиру корабля.

Из коридора донеслись гулкие голоса:

– Это имеет вид! Сара, посмотри только… Это что, вообще?

– Чудышко ты мое ископаемое! Это кристаллофон.