Цейтнот. Том II - Павел Николаевич Корнев

но не обошлось и без накладок: сияющий шар вдруг перестал сыпать молниями, замигал и начал сжиматься, после чего резко ускорился и понёсся вдаль по проспекту, чтобы миг спустя ослепительным пульсаром угодить в стену дома и взорваться. Сверкнуло и жахнуло! На миг я оглох и ослеп, отчасти даже потерял ориентацию в пространстве, а легковушку мотнуло так, что выровняться и никого при этом не зацепить удалось едва ли не чудом.

Голова кружилась, в ушах звенело, перед глазами плавали светящиеся круги, а ясновидение окончательно выбило из головы шквалом помех, но я как-то проморгался и не упустил из виду командирский вездеход. Первыми перебравшиеся на другой берег штурмовые группы рассредоточились и начали зачистку зданий, а вот колонна бронетехники продолжила движение по проспекту, последнее что я успел заметить — это прикрывшие боевые машины многослойные энергетические структуры, а дальше мы повернули на набережную.

Кативший первым танк пальнул на ходу и откуда-то издалека донёсся отголосок взрыва, следом начал бить короткими очередями крупнокалиберный пулемёт броневика. Разместившиеся на заднем диванчике бойцы особого дивизиона без лишних напоминаний сотворили сдвоенный кинетический экран, но с противоположного берега реки нас продолжали поддерживать огнём, и квартал удалось проскочить, отделавшись лёгким испугом.

— Сейчас налево! — крикнул Альберт Павлович. — Не отставай!

Автоколонна начала уходить с набережной вглубь квартала, повернули и мы, а за углом — узенькая улочка, фасады домов без арок и проездов, у следующего перекрёстка — баррикада. Из-за неё по нам немедленно открыли шквальный огонь, а ещё палить взялись из окон, полетели вниз гранаты и бутылки с зажигательной смесью.

Если б не кинетические экраны и силовые щиты, там бы мы все и полегли, не помогли бы ни танк с броневиком, ни пулемёты в грузовиках. А так воздух заискрился от разлившейся в пространстве сверхсилы, пули начали падать на землю, гранаты разлетались облачками металлической пыли, а бутылки лопались и проливались огненным дождём в стороне от машин.

Танк влепил снаряд в центр баррикады, а следом её прочесал очередью крупнокалиберный пулемёт броневика. По домам начали бить установленные в грузовиках станковые «Хайремы», бойцы строчили из автоматов и ППС, и даже так продвижение колонны предельно замедлилось. Колыхнулся энергетический фон, и баррикаду разметало, ответное воздействие окутало танк оранжевым сиянием. Боевую машину прикрыла защитная структура, но броня задымилась, а резиновые накладки катков деформировались, начали плавиться и разваливаться, пятнать брусчатку своими чёрными кусками.

С неба ударили молнии, из окон вылетели и спикировали вниз плазменные сгустки, операторы усилили защиту, и воздух наэлектризовался до такой степени, что у легковушки заглох мотор. Встали и грузовики, вслед за танком смог продолжить движение один только броневик. Именно его пулемёт и перечеркнул попытавшийся проскочить через перекрёсток автобус. Тот вильнул в сторону, влетел в фонарный столб и зачадил; водитель мчавшего за ним грузовика ударил по тормозам, но с этим определённо запоздал, и полуторка выкатилась из-за угла дома. Танк влепил ей в борт осколочный снаряд ещё прежде, чем из кузова успели повыскакивать бойцы с белыми нарукавными повязками.

— Это они! — крикнул Альберт Павлович. — Бегом!

Мне даже дверцу распахивать не пришлось, поскольку заранее держал её приоткрытой; просто ухватил автомат и вывалился из-за руля. Дальше я перескочил через распластанное посреди дороги тело и бросился вслед за штурмовой командой, избравшей своей целью здание слева от дороги. На бегу вскинул оружие, заметил вспышку в одном из окон и прочертил его очередью, а в следующий миг на втором этаже жахнуло и на улицу вынесло клубы пыли, обломки, рамы и осколки стекла.

Атакующие и защитные воздействия рвали энергетический фон своими искажениями, и я отбросил опасения демаскировать себя, окутался облаком сверхсилы и не позволил ей так сразу рассеяться, задействовав технику «Двойного вдоха». Дополнительная нагрузка на восприятие заставила сбиться с шага — если б не дублёр нервной системы, точно бы замер на тротуаре. Взявшая на себя управление телом структура выправила ситуацию лишь отчасти, пришлось приноравливаться к возросшей нагрузке, но совсем уж без защиты действовать было никак нельзя, иначе риск словить шальную пулю превысил бы все разумные пределы!

— По крышам! — рявкнул нагнавший меня Альберт Павлович.

И мы не вломились вслед за другими бойцами в здание, где уже разгорелась ожесточённая перестрелка, а вместо этого заскочили на стену и помчались вверх по ней, благо изменение вектора силы тяжести особой сложности не представляло ни для куратора, ни для меня самого. Балагур и Крушина рванули следом; прилетевшая с другой стороны улицы очередь зацепила последнего, и тот едва не сорвался вниз, лишь в самый последний момент сумел заскочить в пустой оконный проём.

Зацепило бы и меня, но я остановил пули, из-за чего вновь замешкался и отстал от куратора. Тот первым взбежал на крышу, заодно приложив кого-то на верхнем этаже шаровой молнией, и я поднажал, а попутно ударил выбросом давления по мелькнувшей за слуховым окошком тени и перестарался — во все стороны полетели раскиданные взрывом листы кровельного железа.

Мимо пронеслись росчерки трассеров, а только я заскочил на крышу, и пальнули уже прицельно по мне. Я рефлекторно уронил пулю и крикнул:

— Снайпер!

Альберт Павлович юркнул за печную трубу, Балагур тоже изображать из себя мишень не стал, упал, перекатился, слегка приподнялся над коньком и выпустил куда-то в темноту несколько коротких очередей. В стрелка он не попал, зато помог мне понять, где тот засел. Я сформировал управляемую шаровую молнию и метнул её в чердачное окошко дома на пересечении улиц, а когда снайпер или прикрывавший его оператор сотворил энергетический экран, заставил свою атакующую конструкцию вильнуть в сторону, ударил сбоку, ещё и перебросил по силовому жгуту дополнительный заряд.

Сверкнуло и хлопнуло! И тут же проблеск ясновидения заставил откинуть себя в сторону направленным кинетическим импульсом. Я уклонился от едва не разорвавшего меня в клочья воздействия, а вот прикрывавшая Альберта Павловича печная труба не послужила надёжной защитой и разлетелась кирпичным крошевом. Куратора даже с крыши могло снести, не притормози его боец особого дивизиона.

Я задействовал было технику «Медузы», но атаковавший нас оператор уже спрыгнул во двор. Создаваемые им искажения оказались моментально перекрыты помехами — не отследить!

— Оставь! — крикнул Альберт Павлович, смахнул с лица кровь и приказал: — За мной!

Он побежал по крыше, мы с Балагуром бросились вдогонку за ним, разве что я всё же метнул во двор обе свои гранаты, одну за другой. Сделал это на бегу, перескочил на соседнее строение и вслед за куратором