Вечный Хэллоуин - Габриэль Г. Стюарт

он не имел понятия, что это значит и как Нострадамус мог ошибиться. Если только…

— Туман, который Самайн напускал на наши разумы никуда не ушёл, а лишь приобрёл новую форму, частично раскрыв план, но не сбросив всех карт. — проговорил мужчина, наклоняясь к Генри.

— То есть я никогда не был целью Самайна? — тяжело ворочая языком, спросил ведьмак. — Но всё ведь началось после меня.

Внезапно копыто коня с силой опустилось на землю, и несколько кирпичей под ним раскрошились. Аластар оттащил Генри на шаг назад, становясь чуть впереди него. Синее пламя, окутывающее голову всадника стало медленно угасать, открывая лик. Оно словно стекало с кудрявых синеватых волос и кончалось где-то под воротником. Генри в ту же секунду узнал своего дядю.

Нет, он знал это и за секунду до этого и минутой ранее. Теперь стало казаться, что другого он и не ожидал увидеть. Но в голове всё же не укладывалась мысль, что всему виной тот, кого он так любил.

— Артур… — тихо проговорил парень, чувствуя, как трясутся его ноги.

— Артур! — голос Аластара прозвучал твёрдо и вызывающе.

Дядя позволил себе небольшую улыбку, но почему-то эта улыбка испугала его племянника, а не вызвала в ответ такую же на его лице. Генри не хотел сейчас ничего кроме правды. Настоящей правды от дяди. Он проглотил комок в горле и задал один общий вопрос:

— Почему?

— Генри, — голос Артура звучал непривычно, потому что исходил откуда-то сверху. — я рад, что мы снова встретились. Я же обещал, что мы увидимся раньше, чем на твой двадцать третий день рождения. Я сдержал обещание.

Ведьмак почему-то усмехнулся.

— Я спросил почему. Что всё это значит?

— Я думал, что ты со своей командой стариков, котов и прочих зверей уже обо всём догадался. — выгнул бровь Артур.

— Нострадамус думал, что пятый всадник — это я. — отозвался Генри, задетый грубыми словами дяди.

— Я знаю. Всё на это и указывало. Точнее вам так казалось. Но Самайн любит играть с человеческой способностью упускать детали. Ты не заметил, что всадник в книге Хэллоуина с синей аурой, а твоя красная?

Генри вдруг почувствовал себя невнимательным учеником, которого отчитывает учитель. Разве был так важен цвет? Видимо да…

— Понятно. — он скрестил руки на груди. — Ты не полетел в Ирландию, — догадался парень. — а пошёл в мир Хэллоуина, чтобы начать апокалипсис. Но откуда ты знал, что ты и есть пятый?

— Генри, ты хочешь вести беседу, но у нас тут конец света! — зашипел Аластар.

— Я знаю. — раздражённо отмахнулся ведьмак и снова обратил свой взор на дядю. — Я хочу знать всю правду.

— Я узнал об этом ещё десять лет назад. — Артур гордо выпрямился в седле. — Когда в первый раз пришёл в тот мир, когда встретил Изабеллу, когда она сказала мне мысленно, что я король на доске Самайна. Конечно, её потом убили, — дядя пожал печами. — но она сама пошла на это. А я сбежал. Тогда такой расклад меня не устроил. Я ещё не весь свет объездил, чтобы его разрушать.

Генри пожалел, что спросил. Он пожалел о том, что так слепо доверял человеку, чья тёмная сторона оказалась больше светлой. Что могло его теперь заставить пойти на это?

— А несколько месяцев назад я понял, что нагулялся, что я хочу чего-то большего. — продолжил Артур. — И тут я вспомнил, что у меня есть прекрасная возможность начать нечто грандиозное. Я приехал на твой день рождения, а затем направился к порталу. Самайн сразу понял, что я вернулся и мы с ним поболтали об этом. Я буду править миром хаоса. Вот это намного интереснее, чем карабкаться на Эверест или бродить по лесам Норвегии.

— Я не верю. — Генри прикусил губу, стараясь не расплакаться. Ему было страшно и больно. — Не понимаю почему.

— Ты слишком юн и к тому же стремишься наоборот к порядку, а он меня убивает. — дядя окинул взглядом покорно слушающих его монстров. — Людей так легко сломать. Их страхи так очевидны. Ими легче управлять, когда они испуганы.

— Но некоторые становятся опаснее, если загнать их в угол! — выкрикнул Генри, отчаянно стараясь не распылиться окончательно. В нём смешались обида, злость и разочарование.

Артур искренне посмеялся, любуясь племянником.

— Мне нравятся то, что сделал с тобой Хэллоуин.

Аластар судорожно пытался найти решение, как всё спасти. Если эти монстры подчиняются Артуру, то, следовательно, они пешки, а игра закончится только тогда, когда королю будет объявлен шах и мат.

— Я не думал, что ты такой! — продолжал кричать ведьмак. — Ты был лучше!

— Я всегда был таким, просто ты отказывался в это верить. — отозвался Артур. — Ты должен меня понять. Ты всегда меня понимал. Мы всегда понимали друг друга.

— Сейчас я тебя не понимаю. — покачал головой парень. — И не желаю.

Артур разочарованно приподнял бровь.

— Ничего. Ещё поймёшь. Мы будем править вместе.

Тут пришло время Генри смеяться.

— Послушай себя, ты звучишь, как обычный злодей из книги. Всегда один и тот же мотив — власть.

— Пускай. — отрезал дядя. — Значит, я на верном пути.

— На пути, на котором тебя обманут. Чему учат все фильмы про демонов? Не заключайте с ними сделок. Самайн сам наденет корону или передаст её Сатане, а сам будет довольствоваться Америкой.

— Тебе уже ничего не исправить. — проговорил Артур смотря куда-то вдаль. — Я не хочу тебя терять, как ты не понимаешь. Я твой дядя и заботился о тебе даже в мире Хэллоуина.

— Что?

— Одним из условий, которое я поставил перед Самайном, была твоя неприкосновенность. Ни один оборотень не мог навредить тебе.

Аластар потянул Генри за руку.

— Пора уходить. Надо найти Нострадамуса и рассказать ему, что всё пошло к чёрту.

— Ты мне солгал. — не унимался парень. — Ты сказал, что ты стал призраком, но ты не похож на призрака.

— Да, — протянул дядя. — я решил, что так ты дольше будешь оставаться в неведении.

— Где твой фамильяр?

Артур странно усмехнулся и, не смотря на племянника, ответил:

— Мне он был не нужен, поэтому я избавился от него.

— Нет… — Генри не мог поверить, просто не мог.

Аластар сильнее схватил его и потащил прочь в толпу монстров. В глазах парня всё помутнело, его била дрожь, хотелось, чтобы голова перестала болеть. Артур так и остался сидеть на коне, вглядываясь в горизонт, словно ожидая кого-то.

Юный маг очнулся только когда его усадили на мокрую холодную скамейку. Аластар что-то говорил ему, но Генри слышал всё как в вакууме. Перед глазами стоял лишь человек, которого он уже не мог назвать дядей, чтобы это не