Врата Миров - Андрей Ливадный

* * *

Солнце вставало за пеленой облаков.

Блеклый рассвет над испещренной кратерами ледяной равниной действовал угнетающе. Еще один день. «Какой из них станет последним?» – думал Родька.

За пару лет, возмужав и окрепнув, он постепенно в череде вот таких серых дней потерял интерес к жизни. Мечты угасли, да и надежда уже не теплилась в душе. А на что надеяться? На чудо? Откуда же ему взяться? Зря они вообще согласились работать на эшранга. Сидели бы дома, ковырялись на полях, все больше толку…

– Это сигнал «Прометея»! – возглас Егора разбил тягостную тишину. – Ребята, это сигнал спасательного сегмента «Прометея»!

– Да быть не может! – усомнился Пашка. – «Прометей» – легенда!

– Нет! – отрезал Егор. – Корабль пропал, но он был, я точно знаю! Во всех архивах есть четкие упоминания о нем!

– И что делать?

– Искать источник сигнала! – Егор порывисто встал.

– А задание эшранга? – напомнил Родька.

– Да пошел он… – Егор уже осматривал окрестности, как будто не разглядел чего-то, когда только выбрались из расселины.

– Дело! – поддержал его Пашка. – Все равно заблудились.

– Да я не спорю, – ответил Родька. – Только где искать этот «спасательный сегмент»? Одних воронок вокруг побольше сотни!

– Есть способ! – воскликнул Егор. – Пеленгуем сигнал, идем в следующую точку, опять пеленгуем, а на третий раз сможем вычислить точное местоположение источника!

– Во даешь! Ты ведь половину уроков прогуливал!

– Меня Степ Степыч за последний год многому научил. Говорил, когда-нибудь, да пригодится!

– Ну, веди, раз знаешь! – Пашка, несмотря на усталость, уже загорелся поиском.

– Нет, – покачал головой Родька. – Нам отдохнуть нужно. Поспать хотя бы немного. Иначе свалимся. Этот сигнал никуда не денется.

– А вдруг там умирает кто-то? Помощь нужна?

– Паш, глупостей не говори! Если сигнал и вправду передает спасательный сегмент «Прометея», то он лежит во льдах уже очень давно. Не факт, что внутри кто-то есть. Но даже если там человек, то он в криогенной ячейке!

– Согласен, – не желая дальнейших препирательств, подытожил Егор. – Нормально выспимся, поедим и тогда начнем искать.

– Ладно, – Пашка не стал упираться, спорить. – Только где мы сможем отдохнуть? Здесь – не вариант. Слишком холодно. Энергии в сервокостюмах и так по минимуму.

Егор указал на ближайший кратер. Выбор очевиден. Элементы питания экипировки способны подзаряжаться от тепловой энергии. Значит, путь один – к ближайшему тектоническому разлому. Если расположиться на разумном удалении от огнедышащих трещин, где-нибудь у теплых источников, которыми, как правило, изобиловали кратеры, можно нормально отдохнуть и даже пополнить запасы энергии.

– Трос закрепим за скалу, спустимся и, – он прикинул расстояние, – примерно через час доберемся до места. Если там нет мутантов, устроимся на отдых.

– А если есть? – Родька уже тянул трос, по которому они поднялись на поверхность.

– Перебьем, – Пашка был настроен решительно.

* * *

Спуск на ледник и два километра пути отняли намного больше времени, чем предполагал Егор.

До кратера они добрались только к полудню, едва держась на ногах.

Шли молча, сил на разговоры не осталось, лишь у края котловины, на границе подтаявшего льда, обменялись несколькими фразами, залегли, исследуя кратер.

У Егора все плыло перед глазами. Есть предел человеческой выносливости, и он наступил, причем уже давно. Последний километр пути он почти не запомнил. Попадись им стая мутантов, вряд ли отбились бы от них.

– Вроде никого? – полуутвердительно произнес Пашка.

Каменистая пустошь просматривалась неплохо, вплоть до ближайшего разлома. В окрестностях двух кипящих озер ни души. Нет ни мутантов, ни явных следов их недавнего пребывания тут.

– Спускаемся, – принял решение Егор.

На берегу озерка причудливой каймой выступали минеральные соли.

– Все. Больше не могу. Хоть убейте… – Родька со стоном сел.

Егор и Пашка чувствовали себя не лучше. «Надо было дежурить по очереди», – мысль промелькнула отчужденная, блеклая, ее тут же стерла непомерная усталость.

Голова кружилась все резче.

Егор честно попытался взять на себя первое дежурство, но не прошло и нескольких минут, как сознание начало меркнуть.

Он провалился в глубокий, похожий на обморок сон, но даже не заметил, как это случилось.

* * *

Им повезло. Кратер оказался необитаемым, никто не нагрянул в теплую котловину, пока они спали.

Первым проснулся Родька.

Он резко привстал, не понимая, да и не помня, где находится, и лишь через пару минут, окончательно стряхнув остатки провального сна, он вспомнил, как блуждали они по ледяным пещерам, отбивались от свирепых тварей, как выбрались из ловушки и приняли странный сигнал.

Он не стал будить друзей, взял автомат, сменил полупустой магазин, встал, огляделся, но не заметил ничего подозрительного и пошел к горячему озеру.

Пить воду из термальных источников нельзя, а вот умыться, предварительно взяв пробу анализатором, – можно.

Он так и поступил, заметив желтую искру индикатора. Проба воды содержала примеси, но не опасные для здоровья.

Какое наслаждение – снять сервокостюм, выбраться из тяжелой, уже почти ненавистной механической оболочки, ощутить свободу движений!

От одежды разило потом. Он скинул ее, потрогал воду. Горячая. То, что надо!

Усталость не исчезла, но притупилась. Проспали они часов семь, не меньше. Солнце уже склонилось к горизонту, но его свет еще не померк.

Несколько раз окунувшись в горячую воду, он выскочил на берег, чувствуя, как возвращаются силы, а ледяной ветерок бодрит, пробирает до костей.

Родька быстро оделся, снова осмотрелся по сторонам, затем принялся за экипировку, сменил фильтры, проверил уровень энергии.

Сзади послышались шаги.

– Во как нас свалило, – Пашка присел на валун.

– Ну, обошлось же, – философски заметил Родька.

– Смотрю, настроение у тебя исправилось. Жить будем?

– Не знаю.

– Опять за свое? – нахмурился Пашка.

– Надоело все. – Родька присел рядом, вытащил из подсумка два полупустых магазина, принялся снаряжать их патронами. – Сам подумай. Сейчас Егор проснется, и снова на ледник, искать этот спасательный сегмент. А толку? Ну, найдем кусок обгоревшего металла, что нам это даст? Мечемся, вроде бы что-то делаем, живем, а как задумаешься – просвета никакого.