Welcome to Трансильвания - Марина Юденич

Вне всякого сомнения.

— Сейчас это называют сталинским ампиром. Но наш диктатор намного превзошел русских — такого вы не увидите даже в Москве.

В аэропорту их встретил помощник одного из членов румынского правительства, знакомого, как выяснилось, с лордом Джулианом.

Возможно, он принадлежал к когорте «благодарных» — разных людей, которым в разное время сэр Энтони оказал разные, однако жизненно необходимые услуги. И ничего не попросил взамен, получив тем самым незыблемое право в нужный момент обратиться с просьбой. Впрочем, надо отдать должное его светлости — правом этим он никогда не злоупотреблял, к тому же просьбы, как правило, были не слишком обременительными.

Очевидно, молодому чиновнику не раз приходилось сопровождать в правительственный центр Бухареста гостей: реакция вновь прибывших была хорошо изучена и даже отработан своеобразный ритуал.

Некоторое время он молча наблюдал за гостями, дожидаясь, когда они переполнятся эмоциями до краев, потом — выплеснут их до последней капли, и лишь потом переходил к пояснениям.

Так выходило интереснее.

Теперь время пришло.

— Этот архитектурный комплекс был воздвигнут сразу же после войны, чтобы никому в голову не пришло усомниться: коммунисты пришли всерьез и надолго. К тому же ребята они серьезные.

— Да уж. В Москве действительно даже не пытались изобразить ничего похожего. Знаменитые «высотки» кажутся Iтеперь просто скромными бунгало. Но что здесь размещалось? Официальные партийные резиденции?

— В первую очередь, разумеется. Офисы министерств, . других учреждений. Но и жилые дома тоже. Они предпочитали работать и жить в своем мире. Школы для их детей. Их магазины. Больницы, поликлиники. Все было здесь.

— Ну а там, на холме…

— Разумеется. Там был Он. То есть официально там размещались центральный комитет партии и марионеточный парламент. Но главным, конечно же, была Его резиденция. Не единственная, как вы понимаете. Но основная. По праздникам сюда пускали демос — отдельных, хорошо проверенных представителей, — они шли нарядными колоннами и приветствовали вождей.

— Заодно проникаясь ощущением их величия. Это ведь здорово влияет на психику, а, Полли?

— Более чем. Здесь соблюдены все правила и пропорции. Что говорить, диктаторы — и наши, коммунистические, и фашистские, в Германии — владели некоторыми основами древних культов. Обработка массового сознания велась со знанием дела.

— Ну а теперь? Что же здесь теперь?

— Да то же самое — правительственные учреждения, резиденция президента, парламент, квартиры крупных чиновников, их офисы.

Лорд Джулиан коротко хмыкнул.

— Ничего смешного, ваша светлость, еще Ленин, кажется, заметил, что главный вопрос всех революций — вопрос о власти. А уж он-то знал толк в революциях, вернее, в том, что именно следует хватать в первую очередь. Ну а резиденции — это ведь составляющая власти. Если не символ. К тому же — такие.

— Господи, Стив, я думал, по-русски ты читаешь только Пушкина. И все подобное — возвышенное. Но — Ленин?!

— Я много читаю.

Дискуссию об основах ленинизма, за которой не без любопытства наблюдал молодой румын, однако, пришлось свернуть.

Следуя за провожатым, они оказались в торжественном мраморном вестибюле одного из зданий-близнецов, и очень скоро лорд Джулиан был заключен в крепкие и вроде довольно искренние объятия немолодого смуглого крепыша с пышной смоляной шевелюрой, заметно отливающей серебром.

Предложение немедленно отобедать было вежливо отклонено, что заметно огорчило хозяина.

Впрочем, к чаю и кофе была подана такая «легкая закуска», что мысль пообедать в ближайшие часы, в принципе, не могла прийти в голову.

Разговор тем не менее плавно влился в нужное русло.

Потребовалось не так уж много времени, чтобы поделиться с хозяином кабинета информацией, которой обладали гости, и попросить о помощи, на которую рассчитывали.

— История любопытная. — Он задумчиво вертел в руках пустую кофейную чашку, словно собираясь гадать на кофейной гуще. — Не скажу, что я совершенно не в курсе инцидента с гибелью немецкой экспедиции, убийством профессора Брасова и еще несколькими преступлениями, которые, насколько известно, объединены в одно дело, хотя, как вы понимаете, это совсем не моя епархия. Однако с информацией, которой располагают наши органы, проблем не будет. Доступ вы получите. Равно как и возможность посетить Трансильванию. Но сама постановка вопроса… Насколько я понимаю, вы все же склоняетесь к тому, чтобы связать произошедшее с именем Влада Дракулы.

— С именем. Это вы чрезвычайно точно заметили, ваше превосходительство.

Полина смутно представляла, какую именно должность занимает их собеседник.

Знакомясь, он назвал только имя.

Накануне лорд Джулиан, правда, мельком и довольно невнятно, упоминал вроде бы министерский портфель своего румынского знакомца.

Поколебавшись, она вспомнила кашу, которую невозможно испортить маслом.

И пришла к выводу, что это именно тот случай.

Похоже — справедливо.

Он взглянул на нее чрезвычайно внимательно, дружески улыбаясь.

Продолжать можно было смело.

— С именем. Но ни в коем случае ни с какими легендами и домыслами в паранормальном, так сказать, толковании. Вы согласны с такой позицией?

— С такой — полностью. Откровенно говоря, я был несколько обескуражен — серьезные люди, и вдруг… Понимаете, у нас здесь немало охотников напустить мистического тумана. Разумеется, ходят всевозможные легенды, в том числе самые дикие. Якобы разбуженный кем-то или чем-то — причины называют разные, от прошлогоднего наводнения до раскопок, которые вели эти немцы, — Дракула восстал из могилы и, что называется, взялся за старое… Не думаю, чтобы вы пошли по этому пути.

— Нет, дружище, разумеется, нет. Неужели мы похожи на идиотов?

— Совсем не похожи. Теперь я спокоен, к тому же госпожа Вронская очень точно сформулировала вашу позицию. Повторяю, она совпадает с моей. И вообще — с позицией нашего правительства. Именно правительства. Я не оговорился. Дело тут, видите ли, в том, что личность Влада Пронзателя для нашей страны — больше, чем просто исторический персонаж. Больше даже, чем просто национальный герой. Поймите, друзья мои, Владислав Третий — наша гордость и наша боль. Вот какова проблема. Здесь есть один нюанс, и я поступлю нечестно по отношению к вам, не раскрыв карты полностью. К тому же вы наверняка столкнетесь с этой проблемой сами. И тогда помянете меня недобрым словом. Лучше уж сразу и сам. Правду и только правду, как на самом высоком суде. Видите ли, господа, в сегодняшней Румынии отношение к Владу Дракуле складывается, как бы это выразить поточнее, из двух составляющих… Одна — в сердце каждого румына — это гордость, почтение, любовь, не побоюсь этого слова. Другая…