Welcome to Трансильвания - Марина Юденич

Ибо к тому времени, как голова рыцаря Дракона была отсечена от его тела, она, невенчанная жена его, уже покинула этот мир.

Если только не призрак ее восстал из бурных вод Арджеша.

Луч фонарика метнулся по темным каменным сводам — рука Костаса дрогнула.

Однако еще одна мысль, мелькнувшая в сознании, вроде бы отогнала страх.

Портрет.

Если историю с портретом, конечно, не придумала бойкая трактирщица, он должен быть где-то здесь.

И подступиться к нему, по идее, можно, не прилагая больших усилий. Ведь удалось это Льяне, не хрупкой, правда, но все же женщине.

Стены центрального, как полагали ученые, зала и поверхность колонн за три месяца были исследованы более чем тщательно. Даже в ультракрасных лучах и с прочими хитростями.

И портрет? Вряд ли они пропустили бы такую находку.

Оставались коридоры.

Числом семь, разной ширины и протяженности, в том смысле, что некоторые были замурованы уже в самом начале. Другие тянулись несколько метров — и только потом на пути возникал мощный каменный завал.

С какого начать?

Не обладая достаточной информацией, Костас решил довериться собственной интуиции.

Для чистоты эксперимента он даже крутанулся вокруг себя, словно исполняя неведомый ритуальный танец, и замер в тот момент, когда почувствовал головокружение.

«Не хватало только растянуться на ровном месте. Разбить голову о какую-нибудь каменюку и остаться здесь навсегда. Хранителем сокровищ незабвенного графа Дракулы. Ох, простите, ваша светлость, герцога, конечно же, герцога…»

Интуиция подвела.

Он безуспешно обследовал уже третий коридор и подумывал о том, чтобы продолжить работу завтра.

И даже о том подумывал, зачем, собственно, дался ему этот таинственный портрет?

Череп требовал от него грозный работодатель.

Вкупе с теми, кто не побоялся пролить столько невинной крови ради древних костей.

И более — ничего.

Однако родилось и окрепло в душе какое-то странное, тупое упрямство.

Медленно шарил яркий луч фонарика по каменным сводам, пядь за пядью исследуя шероховатую поверхность, пока не натыкался на глухое препятствие завала.

Но и его осматривал с не меньшим упорством.

И только потом переходил в следующий коридор.

Этот был уже третьим.

Светящееся табло часов на запястье подсказывало Костасу, что близится вечер, а вернее — сумерки.

Однако они коротки в горах, лиловый туман ненадолго окутывает склоны, следом почти сразу же наступает непроглядная темень.

— Сорок минут. Может, чуть больше, — подытожил Костас, обращаясь то ли к себе самому, то ли к часам, то ли к неведомым духам, населяющим подземелье. — Сорок минут. И — баста.

Дескать, потерпите.

Осталось не так уж долго.

Возможно — и даже вероятно, — это было простым совпадением.

Возможно, впрочем, они, неведомые, услышали его и неожиданно решили вознаградить.

За долготерпение.

И вежливость.

Ровная, старательно сложенная из гладко отшлифованных камней стена коридора в одном месте была сработана явно небрежно.

Резкий, похожий на неровную, глубокую складку выступ уродливо рассекал гладкую поверхность стены.

К тому же небезопасно.

Наскочить на него впотьмах было довольно просто, а последствия могли быть самыми неприятными. Выступающий край странного каменного нароста был острым как бритва.

— Ах ты… — Костас резко остановился в нескольких сантиметрах от опасной преграды. — Интересная штука. И не простая. Ловушка? Очень похоже. Бежишь так, поспешая, по темному коридору, пусть и с факелом, или, как я теперь, с фонарем, но поглядываешь-то все больше вперед да под ноги, а не по сторонам. И с размаху нарываешься на такое вот… приспособление. Серьезное приспособление, надо сказать. Чем не орудие?

Он осторожно провел рукой по острому срезу.

И — замер, не поверив минутному ощущению.

Показалось — каменная твердь дрогнула от легкого прикосновения и вроде даже поддалась слабому нажиму осторожной руки.

— Так просто? Не может быть.

Сознание отказывалось верить.

Однако рука уже настойчивее упиралась в камень.

Недолго длилось противоборство.

Свершилось невозможное — стена отступила перед слабой плотью.

Нелепый нарост оказался отнюдь не случайной ошибкой нерадивого каменщика — похоже, в этом замке не было вообще ничего случайного.

А то, что наиболее походило на простое совпадение или чью-то небрежность, скрывало в себе гораздо больший смысл, нежели то, что, казалось, исполнено было скрытого смысла.

Впрочем, ни о чем подобном Костас подумать не успел, каменная глыба, оказавшаяся потайной дверью, медленно приоткрылась перед ним, приглашая — если хватит дерзости и сил — проследовать в неизвестность.

Не без колебаний Костас решился.

Помещение, в котором он оказался, протиснувшись в узкую щель, оказалось совсем небольшим и совсем не таким высоким, как центральный зал подземелья и сводчатые коридоры.

Более всего оно напоминало маленькую кладовку или тайник, в котором на глазах потрясенных преследователей легко мог исчезнуть уходящий по коридору обитатель замка.

Буквально раствориться в стене.

Похоже на Дракулу.

Очень похоже.

Костас снова вспомнил рассказы покойного доктора Эрхарда — тот, кто запомнился в веках как «сажающий на кол», был отнюдь не тупым садистом. Валашский господарь обожал всевозможные фантасмагории и розыгрыши, леденящие душу.

Этот, пожалуй, был из той самой серии.

Луч фонарика скользил по неровным, шероховатым стенам тайника и поначалу не находил ничего в сером каменном однообразии.

Потом…

Потом Костас испытал удушливый спазм ужаса.

Глаза неожиданно столкнулись с чьим-то пристальным взглядом.

Некто смотрел на него из темноты, в упор.

И был почти рядом.

Прямо напротив.

Рука с фонариком застыла на мгновение, и этот миг, показавшийся вечностью, Костас как завороженный смотрел в эти глаза.

Огромные, миндалевидные, неподвижные.

Неживые.

Последняя мысль забрезжила в сознании, возвращая способность думать и двигаться.