SPQR. История Древнего Рима - Мэри Бирд

Вернувшись в Рим, Цезарь устроил триумфальное шествие с демонстрацией трофеев, как живых, так и неживых, со всего мира (см. цв. вклейку, илл. 9). Во время триумфа в 46 г. до н. э., который он отмечал в один из своих кратких визитов в город, Цезарь выставил напоказ не только галльского повстанца Верцингеторига, но и сводную сестру Клеопатры, которая оказалась не на той стороне междоусобной борьбы в Египте. В процессии ее вели рядом с действующей моделью Александрийского маяка. Победа Цезаря над Фарнаком, сыном Митридата, погибшим в бою у берегов Черного моря, отмечалась очередным триумфом, на котором несли надпись с самыми знаменитыми во всем мире во все времена словами «Veni, vidi, vici» («Пришел, увидел, победил»), обозначавшими быстроту побед Цезаря. Но изображения поверженных Цезарем соперников-римлян не вызывали столь однозначного энтузиазма: триумфы должны были отмечать победы над иноземными врагами Рима, а не над согражданами. Цезарь выставил напоказ шокирующие полотна, запечатлевшие моменты гибели выдающихся помпеянцев: от вырывающего свои внутренности Катона до бросающегося в море Метелла Сципиона. Видя, как проносят эти картины, толпа рыдала, выражая отвращение к такого рода торжеству. Зная весь контекст, можно назвать это зловещим предвкушением кровавой смерти самого Цезаря почти два года спустя.

Юлий Цезарь был убит 15 марта 44 г. до н. э., в мартовские иды по римскому календарю. В некоторых частях Средиземноморья гражданская война еще не закончилась. Сын Помпея Секст еще командовал в Испании армией по меньшей мере из шести легионов и продолжал сражаться за дело отца. Но Цезарь набирал огромные силы из почти 100 000 солдат для атаки на Парфянскую империю – в отместку за позорное поражение Красса при Каррах и в надежде прославиться победой над иноземным, а не внутренним врагом. Он собирался выдвинуться 18 марта, и всего за несколько дней до этого группа из двадцати или около того рассерженных сенаторов при поддержке (активной или пассивной) нескольких десятков других сенаторов убила его.

Это, насколько известно, произошло в новом здании сената, которое было частью нового театрального ансамбля Помпея, перед статуей самого Помпея, которая в результате покрылась пятнами крови Цезаря. Отчасти благодаря переработке этой темы Шекспиром в его «Юлии Цезаре» убийство римского диктатора во имя свободы (libertas) стало с тех пор образцом для отчаянной борьбы против тирании и убийств по принципиальным соображениям. Не может быть совпадением тот факт, что Джон Уилкс Бут выбрал слово «иды» для зашифрованного обозначения дня, когда он собирался выстрелить в Авраама Линкольна. Однако, если бросить взгляд на всю римскую историю, то этот инцидент окажется последним в ряду убийств популярных, решительных, но, возможно, слишком могущественных политиков, а началом стал самосуд над Тиберием Гракхом в 133 г. до н. э. Возникает вопрос: что такого пытался сделать Цезарь, и что в нем было неприемлемым для той группы сенаторов, которая увидела единственный выход в убийстве?

Несмотря на то что бывать в Риме ему удавалось редко, Цезарь запустил обширную программу реформ, превосходившую по масштабу даже реформы Суллы. Одно из его нововведений упорядочивает нашу жизнь до сих пор. Пообщавшись с некоторыми учеными мужами в Александрии, Цезарь ввел в Риме то, что стало современной системой летоисчисления. В традиционном римском году было 355 дней, и на протяжении веков обязанностью жрецов было добавлять время от времени дополнительный месяц, чтобы гражданский календарь соответствовал естественным временам года. По какой-то причине – возможно, из-за отсутствия специальных знаний в сочетании с отсутствием на то воли – им явно не удавалось скорректировать свои вычисления. В результате календарный год порой расходился с астрономическим на многие недели. Римский праздник урожая мог попасть на пору всходов, а погода апреля больше напоминала февраль. По правде сказать, довольно трудно судить о том, какая была погода, исходя из даты республиканского календаря. Используя александрийский опыт, Цезарь исправил ошибку и установил на будущее год в 365 дней и один дополнительный день в каждый четвертый год. Эта реформа была значительно более серьезным результатом поездки в Египет, чем романтическое приключение с Клеопатрой.

Другие мероприятия продолжали тенденции, наблюдавшиеся на протяжении последнего столетия. Цезарь заложил, например, новые колонии за морем и переселил туда бедняков из Рима, развивая успешную инициативу Гая Гракха с колонией возле Карфагена. Возможно, эта затея позволила ему без нежелательных последствий сократить количество получателей льготного зерна примерно наполовину, до 150 000. Он распространил римское гражданство на жителей региона к северу от реки По и по крайней мере предложил дать латинский статус населению Сицилии. У него имелись и более амбициозные планы по реорганизации римского правительства: он хотел отрегулировать, вплоть до мелких деталей, все институты как в Риме, так и в Италии. Сюда включались и ограничения по составу местных магистратур (не допускались могильщики, сутенеры, актеры и аукционисты, пока не выйдут в отставку), и вопросы содержания дорог (домовладельцев обязывали следить за проездом к своему участку), и регулирование уличного движения (запрет на перевозки тяжелых грузов по Риму в дневное время, кроме материалов для строительства или реконструкции храмов или вывоза обломков при разрушении).

Цезарь не только переписал календарь, но и стал его частью. Месяц Квинтилий был переименован в Юлий, наш июль, скорее всего, уже после убийства Цезаря (мнения римских авторов насчет хронологии расходятся). Но именно чрезмерные почести такого рода, за которые голосовал податливый сенат при жизни диктатора, и подмена демократических процессов единоличными решениями спровоцировали непримиримую оппозицию. Головой Цезаря на монете дело не ограничивалось. Ему позволялось носить триумфальный наряд где угодно, в том числе лавровый венок, которым ему было удобно прикрывать свою лысину. Похоже, для его прославления намечалось строительство храмов и назначение жрецов, а его статуи присутствовали во всех храмах Рима. На его частном доме должен был появиться треугольный фронтон, как у храма, обиталища бога.

Но хуже всего в римском контексте действовали подозрения, будто Цезарь метил на царство. Рассказывают странную историю, как всего за месяц до убийства преданный Цезарю военачальник и один из консулов того года Марк Антоний воспользовался праздником Луперкалий, чтобы поднести Цезарю царский венец. Было очевидно, что это хорошо срежиссированная инсценировка, пропагандистский ход для тестирования общественного мнения. Будет ли народ рукоплескать, когда Цезарю протянут корону, или нет? Если да, то следует ли ее принять? Даже тогда ответ Цезаря и суть этой сцены воспринимались неоднозначно. Попросил ли он, как думал Цицерон, Антония отослать корону в храм Юпитера, которого Цезарь считал единственным царем Рима? Или она была брошена в толпу, а потом кто-то водрузил ее на статую Цезаря? Подозрительно невнятным остается ответ Цезаря: «Нет, спасибо» или «Да, пожалуйста»?

Даже если это было «Нет, спасибо», его диктатура, принимавшая разные формы с 49 г. до н. э., казалась некоторым губительной. Первый раз Цезаря назначили на эту чрезвычайную должность на короткое время, чтобы провести выборы консулов на следующий год – процедура вполне обычная, но с одной оговоркой: Цезарь контролировал выборы себя самого. В 48 г. до н. э. после победы в битве при Фарсале сенат вновь назначил его диктатором на один год, затем в 46 г до н. э. – на десять лет. И, наконец, к началу 44 г. до н. э. он стал диктатором пожизненно. Для стороннего наблюдателя разница между диктатурой и царством, вероятно, была трудноуловима. Будучи диктатором, Цезарь мог назначать кандидатов на выборы, а другие выборы он контролировал за кулисами гораздо более эффективно, чем Помпей со своей записной книжкой с именами будущих консулов. В 45 г. до н. э. Цезарь вызвал немалое смущение: один из действующих консулов умер в последний день года, и Цезарь тут же созвал собрание, чтобы избрать своего друга Каниния Ребила на полдня на освободившееся место. Это незамедлительно вызвало шквал острот, особенно со стороны Цицерона: Каниний «проявил изумительную бдительность, раз он за все свое консульство не видел сна» или «при консуле Канинии никто не позавтракал»,[58] а более поздний писатель Макробий интересовался «вместе с какими консулами он был консулом».[59] Но Цицерон не только смеялся, но и возмущался, как и другие консерваторы. Этот жест казался даже хуже манипуляции выборами: очевидно, Цезарь не принимал процедуру выборов в Римской республике всерьез.