Спектр - Сергей Лукьяненко

Он замолчал, отложив свой роман.

А Мартин всё-таки решился немного подремать.

* * *

Вечером, когда Мартин проснулся – на удивление бодрый иосвежённый, – поезд мчался над морем. Небо затягивала иссиня-чёрная пелена,вдали сверкали молнии, под самым днищем вагона кипели волны.

– И впрямь, зачем на море рельсы? – посмотрев в окно, сказалМартин.

– Обычные поезда идут вдоль берега, но антигравитационныеэкспрессы срезают путь, – пояснил Дождавшийся Друга. – Мартин, я спешу сообщитьтебе новость. Я решил стать писателем!

– Правда? – восхитился Мартин. – Это серьёзный поступок, несомневаюсь.

– Очень серьёзный, – согласился дио-дао. – Я буду немногоработать в полиции, чтобы передать свои знания и знания предков одному изсыновей. Но я рожу двоих или троих. И один из них станет писателем-фантастом.Он будет учить мой народ будущему, которое однажды придёт.

Мартин с любопытством посмотрел на воодушевлённого дио-дао.Удивительно. Его угораздило подарить чужой расе новую профессию!

– Я уже понял, о чём будет мой роман, – продолжалДождавшийся Друга. – Через десять лет… – он сделал торжественную паузу, –великое открытие позволит дио-дао жить десятки лет и при этом – размножатьсякаждые полгода! Вначале все с восторгом примут новое открытие. Но вскорепланету охватит жестокий продовольственный кризис. Вновь вернутся голод иканнибализм. Правительство будет вынуждено ограничить гениальное изобретение, иправо на долгую жизнь станет доступно немногим. Страшные интриги и преступленияначнутся вокруг лицензий на долгожительство. Главный герой – молодой дио-дао поимени Окрылённый Мечтой. Вот послушай-ка…

Ди-Ди взял с соседнего кресла пухлую тетрадь в синейобложке. Открыл на первой странице – Мартин с удивлением отметил, что тетрадьисписана уже по меньшей мере на четверть. И принялся читать:

– «Он встречал осень уже второй раз. Сегодня был его деньрождения – ровно два года назад Окрылённый Мечтой покинул тёплые и спокойныеглубины родительской сумки…»

Сделав выразительную паузу, Ди-Ди сказал:

– Представляю, какой шок испытает читатель, прочтя этифразы!

– Да уж, неожиданное начало – верный ключ к успеху, –согласился Мартин.

– Термин день рождения подсказал мне уважаемый геддар, –признался Ди-Ди. – У меня вначале было «Планета уже дважды совершила оборотвокруг светила с того дня, как Окрылённый Мечтой…» и так далее. Мне кажется,что новые, неожиданные термины придают тексту большую упругость, внушаютдоверие к происходящему.

– Возможно, – кивнул Мартин. Посмотрел на Кадраха – тотдовольно лыбился, слушая дио-дао.

– А вот моё любимое место… – Дио-дао перелистнул несколькостраниц. – «Трава. Небо. Покой. И ничего… Странное слово – „ничего“. Ведьничего не значит, а мы так любим его говорить. Мы так ненавидим саму мысль о„ничего“, которое рано или поздно наступит… и так легко говорим это слово.Ничего. Только метёлка травы перед глазами, только плывущие облака… Облака незнают, что такое „ничего“. Белое на синем. Пар в пустоте. Клубы дыма – дыманашей веры. Когда ты маленький – ты строишь волшебные замки из белого тумана…Ничего. Можно подняться, а можно остаться в высокой, в рост, траве. Чтоизменится? Ничего. Водяной пар. Аш-два-о… Почему же так не хочется вставать изгустого запаха трав, из дрожащих метёлок травы, из секунды детства, доставшейсянежданным подарком? Ведь всё равно нет ничего, только пар, только аш-два-о…Белая вуаль на лике неба, будто робкие меловые штрихи на классной доске…

Детство ушло, но остались плывущие над землёй облака. Они незнают, что ты давно уже повзрослел. Они те же самые, что и год назад. Тыповзрослел, ты постареешь, ты умрёшь… Облака будут всё так же плыть над землёй,и маленький мальчик будет лежать в траве, слепо и бездумно глядя в небо, незная, что его облака плыли и надо мной, не зная, что любая мечта повторяется ввеках… Ничего. Но пока плывут в небе облака – я живу. Я – тот мальчик, чтосмотрел в небо тысячу лет назад. Я – тот старик, что улыбнётся небу черезтысячу лет. Я живу вечно! Я буду жить всегда! Аш-два-о – это то, из чегосделаны облака и океаны, моя плоть и сок травы. Я – вода и огонь, земля иветер. Я вечен, пока плывут над землёй облака. Трава… небо… покой… Спасибоэтому небу. Этой траве. Этим облакам. Этой вечности, что подарена каждому. Надолишь потянуться к небу…»

– Да ты поэт, Ди-Ди, – сказал Мартин.

Бронзовая кожа дио-дао едва заметно порозовела от смущения.

– Я стараюсь. Один из моих дальних предков был сочинителемисторий, у меня есть кое-что из его памяти. Это помогает.

– А в чём будет суть твоего романа? – спросил Мартин.

– Как ты мог понять из этого фрагмента, пройдя нелёгкиеиспытания, Окрылённый Мечтой поймёт, что долгая жизнь не делает разумноесущество более счастливым, что он ничем не превосходит своих предков, которыежили полгода!

– Понимаю, – кивнул Мартин.

– Я не совсем уверен в этой идее, – признался Ди-Ди. – Ноиначе читателю станет слишком грустно.

– Ты прав, – сказал Мартин. – Большинство земных писателейтоже приходили к подобной морали. Им было жалко читателей… ну и себя, конечно.

Ди-Ди помрачнел:

– Тогда я ещё подумаю. Быть может, финал станет иным.

– Берег, – негромко сказал Кадрах. – Мы приближаемся кберегу.

Как ни странно было ожидать от геддара, чья планетаизобиловала морями и океанами, страха перед водой, но Мартину в его голосепочудилось облегчение. Он встал, потянулся, разминаясь. Посмотрел в окно.

Вдали и впрямь вставали горы.

– Мы почти прибыли, – сообщил Ди-Ди. – Путь от берега в горызаймёт не более получаса. Я пока поем…

Он вдруг заколебался. Потом взял свою тетрадь и наполовинуопустевшую капиллярную ручку.

– Нет, лучше ещё немного попишу. Мартин, подай мне пакетбелковой соломки.

Они ушли далеко от зимы. Даже под вечер и даже в горах былотепло. Мартин скинул куртку и остался в рубашке, Кадрах распустил завязки своейодежды, Ди-Ди сбросил плащ и остался в набедренной повязке.

Вокзал располагался на каменистом плато перед Долиной Бога.Маленький городок, в котором вряд ли жили более пяти-шести тысяч дио-дао, жалсяк железной дороге. Среди обычных куполов Мартин заметил здания иной архитектуры– и в груди сразу потеплело. Здесь жили многие расы, в том числе и люди.Всё-таки это было уникальное место.

– Здесь есть геддары, – сказал Кадрах. Ему в голову пришлата же самая мысль. – Я полагаю, что будет разумно, если мы разделимся. Япопрошу совета у своих, Мартин – у людей. А ты, Ди-Ди, отправляйся к теологамдио-дао.