Тысячеликий герой - Джозеф Кэмпбелл

Нисходящий ряд подойдет к завершению и начнется «восходящий» (utsarpinī) ряд, когда бури и опустошение достигнут апогея. Затем на протяжении семи дней будет идти дождь и пройдет семь разных дождей, напоенная почва даст рост семенам. Из своих пещер несмело выйдут карликовые творения засушливой горькой земли, постепенно наступит возрождение их морали, здоровья, красоты и телесного совершенства, некоторое время спустя они будут жить в мире, похожем на тот, что мы знаем сейчас. А затем родится спаситель по имени Падманатха, чтобы снова объявить о вечной религии джайнизма, человеческое тело снова будет приближаться к совершенному, красота человека превзойдет великолепие солнца. Земля будет становиться все слаще, вода обратится в вино, деревья, исполняющие желания, будут щедро питать счастливый народ, состоящий лишь из совершенных супружеских пар, а счастье этого общества снова будет удваиваться, и колесо через десять миллионов десятков миллионов сотен миллионов стомиллионных периодов бессчетного числа лет приблизится к начальной точке нисходящего поворота, который снова приведет вечную религию к вырождению, к постепенному нарастанию шума нездорового веселья, к войнам и сеющим вырождение ветрам.[370]

Это вечно вращающееся двенадцатиспицевое колесо, описанное в джайнизме, точно соответствует четырехвековому циклу индусов, где первый период – самый длинный период абсолютного блаженства, красоты и совершенства, длится 4800 божественных лет,[371] второй – менее добродетельный, длящийся 3600 божественных лет, в третьем – в равной мере смешаны добродетель и порок, и продлится он 2400 божественных лет, и, наконец, последний, в котором живем мы, период нарастающего зла, длящийся 1200 божественных лет, или 432 000 лет, по человеческому летоисчислению. Однако к концу настоящего периода, вместо непосредственного начала нового периода возрождения (как в цикле джайнизма), сначала все должно быть уничтожено в катаклизме пожаров и наводнений, а затем прийти к первоначальному состоянию изначального вечного океана и пребывать в нем на протяжении периода, равного четырем полным векам.

Достаточно очевидна основная концепция восточной философии, представленная так наглядно. Был ли миф иллюстрацией философской формулы или же сама она представляет собой более поздний продукт – своего рода выдержку из этого мифа, сегодня уже невозможно утверждать с уверенностью. Очевидно, что миф восходит к отдаленным векам, но то же самое можно сказать и о философии. Кто может знать, какие мысли приходили на ум древним мудрецам, которые создавали этот миф, сохраняя и передавая его преемникам? Нередко анализируя и пытаясь постичь тайну древнего символа, можно усомниться в истинности наших общепринятых представлений об истории философии, которые основаны на ошибочном допущении, что абстрактная и метафизическая мысль начинается с появлением свидетельств о ней в сохранившихся письменных документах.

Философские воззрения, которые иллюстрируются космогоническим циклом, представлены в учении о циркуляции сознания через три плана бытия. Первый план – это опыт бодрствующего сознания: познание застывших, грубых фактов внешнего универсума, видимых в свете солнца и обладающих общепризнанной значимостью. Второй план – это опыт, данный нам во сне: познание флюидных, тонких форм личного внутреннего мира, источающего свет и имеющего одинаковую природу со сновидением. Третий план – это глубокое погружение в сон: отсутствие сновидений, глубочайшее блаженство. В первом плане мы сталкиваемся с разнообразием жизни; во втором – спящий усваивает, ассимилирует внутренние силы; в третьем – все познается через наслаждение и бессознательное, во «внутреннем пространстве сердца», где сосредоточен внутренний контроль над происходящим, начало и конец всего и вся.[372]

Ил. 56. Космическая женщина джайнов – деталь космического колеса (гуашь, ткань). Индия, XVIII в. н. э.

Космогонический цикл пульсирует и проявляется в мире чувственного воспрриятия, а затем снова из него исчезает, погружаясь в безмолвие неведомого. Индусы выражают эту тайну в звуках А – У – М, произносимых единым слогом ОМ. Здесь звук А представляет бодрствующее сознание, У – сознание, погруженное в сновидение, а звук М – глубокий сон. Молчание, в котором звучит этот слог, означает незнаемое: его называют просто «Четвертое»[373].[374] Сам же слог символизирует Бога как создателя – заступника – разрушителя, а молчание есть Бог Вечный, который пребывает вовне и не включен в круговорот появлений-и-исчезновений.

Миф неизбежно остается внутри цикла, но при этом этот цикл исполнен молчания. Миф выражает полноту молчания внутри и вокруг каждого атома существования. Миф направляет ум и сердце, благодаря своим многозначительным образным средствам выражения, к высшей тайне, которой исполнено все сущее. Даже в самых комичных и на первый взгляд фривольных эпизодах миф направляет разум к неявленному, существующему только по ту сторону видимого мира.

«Старейший из Старейших, Незнаемый из Незнаемых имеет форму – и не имеет формы, – читаем мы в каббале, в тексте средневековых иудеев. – Он имеет форму, ибо в ней сохраняется универсум, и не имеет формы, ибо он непостижим».[376] Этого Старейшего из Старейших представляют в виде человеческого профиля: всегда в профиль, потому что скрытая сторона никогда не может быть познана. Его именуют «Великим Ликом» (Макропрозопом); из прядей его белой бороды происходит весь мир.