Смех Дракона - Генри Лайон Олди

А еще звезда очень плохо, ревниво, отвратительно относится к похвалам… В чужой адрес, естественно. Если же хвалят его, то матерый тоже огорчен – полагает, что мало похвалили. Это следовало бы назвать завистью, но при звездной болезни мы имеем гипертрофированный вариант зависти. К примеру, написала Дина Рубина на прекрасную, наш взгляд, книгу: "Почерк Леонардо". Так вот, мы замечали странную реакцию: когда мы хвалили эту книгу ряду коллег – возникала обида, ибо похвалили "не меня".

Повторяем, мы сейчас не беспристрастные судьи Радамант и Минос. И не пытаемся ткнуть пальцем пофамильно – Иванов, Петров, Сидоров. Мы рассуждаем о том, что в какой-то мере попробовали на собственной шкуре. Но всегда следует помнить, что если звезда падает, то с бульшей высоты, чем случайная ворона. Поэтому и разбивается сильнее.

Страсть к премиям возникает как у многократно премированных, так и у обделенных «цацками». Премированные хотят больше наград; не премированные на всех перекрестках кричат: "Грош цена вашим премиям, не больно-то надо! Зато у меня такие замечательные тиражи!.. " И с двух сторон ведут между собой задушевные публичные беседы, не замечая, как стыдно это выглядит. Начинаются закулисные лобби: кому какую премию дадим? Идет выпрашивание премий у оргкомитетов и жюри, письма: «Ему (мне) уже давно пора, в отличии от…»; интриги, принижение значения премий на публике, возвышение – в кулуарах.

«Добрый» следователь. Возвращаемся в обыденную жизнь. Моя дочь в детстве училась в специализированной школе, которую курировало некое израильское общество. В школе не было религиозных отклонений, зато было очень хорошее изучение иностранных языков. И вдруг, как гром с ясного неба, на школу падает комиссия из Иерусалима. Стукнуло комиссарам в голову проверить чистоту крови. А в школе с этим проблема: татары, русские, евреи, украинцы… Нашли комиссары маленькую девочку Марьяну и спрашивают: «А кто, милая крошка, у тебя папа-мама?» Заметим, что мама у крошки – чистокровная украинка. Но милая крошка не растерялась и сообщает в лоб: «Зато у меня папа – лауреат премии имени Моше Даяна!» Комиссия погладила ребенка по головке: «Хорошая девочка!» – и больше их ничего не заинтересовало.

Так вот, премии работают !

Заходишь, говоришь: "Здравствуйте, я трижды лауреат "Золотого Кадуцея"! Дипломант "Золотой каски"! Обладатель "Бронзовой Таубретки"!". И чиновники реагируют наилучшим образом. Кто бы из вас не поддался на такое искушение, зная, что в ЖЭКе, БТИ, ГАИ, у мэра на приеме…

Информацию о премии можно разместить на задней стороне обложки своей книги. Лауреат не пойми чего, и уже читатель, неосведомленный в ситуации, с уважением относится к книге заранее. Теперь самое время разместить значок премии на передней стороне обложки – это еще лучше!

А вот премированного тащат в телевизор. Это пиар, как ни крути…

«Злой» следователь. Премии повышают собственную самооценку, лишний раз доказывая – раз меня наградили, значит, не зря пишу. Это положительные эмоции, уверенность в себе – совершенно не вредные, можно сказать, даже полезные вещи. Поднимается тонус, психическое здоровье цветет и пахнет; это воодушевляет на дальнейшие творения… В конце концов, получать премии – просто приятно! Кому из вас было бы отвратительно и гнусно получить премию – естественно, не какую-нибудь «развесистую клюкву в сахаре», а «награду в законе», которой давно хвастаются твои коллеги?!

«Добрый» следователь. Добавим, что премированным легче разговаривать в зарубежных издательствах… (смеется) Что, притихли? Начинаете понимать, что в премиях есть деловая польза? Премированность – это статус. Вот я, скажем, лауреат Всесоюзного конкурса театральных коллективов. Тысяча девятьсот восемьдесят второго года. У меня даже медаль есть. Вот вы смеетесь, и я смеюсь – у меня эта медаль пылится в шкафу… Но пару раз она меня спасала в серьезных жизненных ситуациях: «Здравствуйте, я лауреат Всесоюзного конкурса…» – дальше при Советской власти можно было уже не продолжать. Двери открываются – лауреат! Всесоюзного!..

«Злой» следователь. Тут первый минус-это замена мотиваций. Вместо желания поделиться чувством, знанием или идеей, в конце концов, просто рассказать интересную историю… Нет, теперь звезда начинает подстраиваться под награды. Выискивает актуальную тему. Демократическая премия? – значит, должно понравиться фэндому. Авторитарная премия? – должно понравиться жюри. Автор начинает оглядываться в творчестве на нетворческие моменты.

Начинается психологическая зависимость. Требуется доза наркотика – премия! Круто! Я получил "золото"! А сегодня – всего лишь "бро-о-онзу"! Возникает зависть, подковерные разборки; давление – себе самому! – на мозги. Человек ест себя поедом, "теряет лицо". Когда звезда начинает интриговать ради премии, организует лоббирование и приватно просит у оргкомитета: дайте!.. Некрасиво это смотрится, как ни крути. А если оно еще и становится общественным достоянием…

«Добрый» следователь. А оно обязательно становится!

«Злой» следователь. …уважение к звезде резко падает. Вместо плюсов от премии он получает минус уважения окружающих. И реакция не заставит себя ждать: «Да все эти ваши премии – ерунда на постном масле! Друг другу их раздаете за красивые глаза, за бабки! А у меня крутые тиражи, у меня орда читателей!»…

«Добрый» следователь. Это значит: «ХОЧУ ПРЕМИЮ! САМУЮ БОЛЬШУЮ!»

«Злой» следователь. Писатель считает, что он убедителен и независим, что ему верят. А со стороны выглядит персонажем басни Крылова «Лиса и виноград». И не понимает этого! Объясняют – нет, не верит. Если же поверит – это будет первый шаг к выздоровлению. Иногда, в моменты просветления, писатель видит, чего стоят премии, которые он выпросил, соорудил интрижку… Мы, конечно, фантасты, но позвольте предположить, что ему в такие минуты бывает стыдно.

«Добрый» следователь. Ну да ладно, стыд глаза не ест. Зайдем с другой стороны. Надо понимать, что матерый публикант зачастую не слишком молод. А это значит, что здоровье – психическое, физическое, нервишки, то да се – соответствует возрасту. И когда звезду трясет от возбуждения в зале при объявлении тройки лауреатов (а это видно!), когда он, вздрагивая, слушает: «бронза»?! «серебро»?! кому «золото»?! мне? кому-то другому ?! Прикиньте, что происходит с его нервной системой, с сердечно-сосудистой… Посочувствуйте. Его жалко. Мы видели, как люди отходят после таких волнений (нет, к счастью – не в мир иной!) – но долго приходят в себя, мешая коньяк с корвалолом…

Это прекращение работы над текстом (как идет – так идет, редактор почистит, пипл схавает). Автор урывает время для работы в паузах между интервью, презентациями, поездками на какие-то мероприятия; вовсю трудится над сценариями, телепередачами, еще чем-то… А в кратких перерывах пишет большие толстые романы. У него нет времени, нет настроения; былое умение, он полагает, вроде бы есть – а оно действительно в какой-то степени есть – значит, вытянем на старых приемах… Мы бы такой звезде посоветовали зайти к спортсменам, поинтересоваться. Начни мы без разогрева делать те трюки, которые делали двадцать лет назад – порвем себе связки. Кроме того, бытует мнение, что чем чище текст, тем меньше тиражи. И, в общем, не обязательно…