Плач льва - Лариса Райт

А потом… потом достигнутое было движение снова остановилось. И Юля опять засуетилась, забегала, начала искать. Врачи, уже более оптимистично настроенные, в один голос говорили, что надежда есть: надо только заниматься, не опускать рук. Женщина и не собиралась этого делать: она обратилась в реабилитационный центр, она восторженно ухватилась за предложенный ей метод Томатиса, она решила, что нашла наконец то, что спасет ребенка, — а Артем просто привел собаку, и этого оказалось достаточно. Конечно, положительная динамика, скорее всего, зависела от всех мер, предпринятых для помощи ребенку, но общение с животным, безусловно, сыграло в этом ключевую роль. Идея принадлежала Артему, в Юлиных глазах он снова явился спасителем — тем, кто избавил ее от непосильного груза проблем, исправил ее снова накренившуюся жизнь, и если бы теперь она знала, каким способом вытащить его самого из депрессии, она бы это сделала. Но как помочь тому, кто отказывается от протянутой руки, как осчастливить помимо воли, как заставить человека поверить в то, что жизнь прекрасна, если эта самая жизнь постоянно поворачивается к нему своей отнюдь не радостной стороной? Юля не была ни магом, ни экстрасенсом, ни телепатом. Она не умела проникать в закрытые глубины сознания. Она не знала, как разрушить воздвигнутую мужчиной стену, и, конечно, не предполагала, что первым вытащенным из нее камешком может стать простой ответ на вопрос: «А кто такой Артем?»

С той минуты, как женщина, представившаяся Женей, ушла, Артема не покидало ощущение какой-то беззащитности, внезапной обнаженности. Если бы она была случайной попутчицей — незнакомкой, которую не рискуешь увидеть еще хотя бы раз, он бы не переживал и не досадовал на самого себя за слабость и бесхарактерность, допущенную во время разговора. Но эта женщина не собиралась исчезать из его жизни. Она оставила визитку, которую Артем и сейчас, спустя час после ее визита, продолжал держать в руках, как какую-то неожиданно упавшую с неба путеводную звезду. Он сидел на диване, мял карточку напряженными пальцами и в который раз повторял про себя все детали этого, так взволновавшего его, похожего на дуэль диалога.

— Вы Артем? — Женщина, возникшая на пороге его квартиры, была миловидна. Нельзя назвать красавицей: глаза могли быть чуть больше, нос — немного короче, а губы — слегка пухлее, но эти мелкие огрехи природы или наследственности не делали ее менее привлекательной, а скорее придавали образу неповторимый шарм и индивидуальность. В облике ее бросалась в глаза некоторая небрежность: вылезший из прически и торопливо заправленный за ухо завиток русых волос, сползшая с плеча сумочка, чуть вытертая у одного края губ помада, и даже тон, которым задала она свой вопрос, был отнюдь не официальный. Это сразу подкупило Артема: громких приветствий и церемоний он не любил, и хотя гостей обычно не жаловал, никакой неприязни к незнакомке не почувствовал. Скорее наоборот, женщина ему сразу понравилась: она была заметно напряжена и слегка смущена, но держалась естественно, не старалась скрыть волнение и пустить пыль в глаза, не кокетничала, не строила глазки: говорила спокойно, по-деловому, кратко и убедительно, и Артем в какой-то момент поймал себя на мысли, что уже не слушает, что она говорит, а лишь наблюдает за тем, как она это делает: живо, напористо, не сводя с него взгляда: взгляда внимательного, изучающего и, самое главное, — умного.

— Вы меня не слышите? — Она чуть сощурилась, брови изогнулись, в глазах появилось удивление, отнюдь не притворное, словно она и предположить не могла, что, общаясь с ней, мужчина мог на какое-то время потерять нить разговора.

— Нет, почему же? — Артем растерялся. Гостья уже десять минут сидела на его кухне, и все это время беспрерывно говорила, а он настолько увлекся ее изучением, что не разобрал ни единого слова. — Я… Извините, я немного отвлекся, вы правы. У вас ко мне какое-то предложение?

Женя не сдержалась: фыркнула. «Что он себе позволяет? «Какое-то предложение!» Еще какое предложение. Очень даже интересное. Не каждый день такие поступают, а он даже простой вежливости не мог проявить и выслушать как полагается!»

— Учить детей, — коротко бросила она, чувствуя подступающую обиду.

— Не понял, — Артем озадаченно улыбнулся. — Вы меня ни с кем не путаете? Я как-то больше по собакам специализируюсь.

— А мне говорили, что это не так.

— Кто говорил?

— Это имеет значение?

«Что это с ней? В голосе появился вызов. Значит, визит совсем не внезапный. Значит, готовилась. А сейчас сказала то, что не должна была говорить, и испугалась, что упустит результат, испортит момент».

— В общем, наверное, нет. — Артем пожал плечами.

— Хорошо. — Она мгновенно успокоилась. — Так вы согласны?

— С чем?

— С моим предложением. — Она начала раздражаться, а его это, очевидно, забавляло.

— С каким?

— Учить детей.

— Чему учить?

— Общению с животными.

— Зачем? Они не могут научиться сами?

— Нет.

— Почему?

— Они — аутисты.

Теперь Артем знал, откуда дует ветер, но это не принесло ни облегчения, ни понимания.

— Аутистов нужно учить общению с людьми, а не с животными. С животными они сами находят контакт.

В глазах женщины появилось замешательство.

— Возможно, я неправильно выразилась. Не придирайтесь к словам.

— Я не придираюсь. Просто говорю, что думаю.

«Это хорошо. Сработаемся», — неожиданно пронеслось в голове у Жени, хотя никакого согласия она пока не получила, но она готова бороться. И она терпеливо повторяет все, что успела рассказать, пока Артем занимался изучением ее внешности, рассказывает про спектакль, про сеансы плавания для детей, про их интерес к дельфинам и, наконец, про Никиту, который отказывается заниматься без Артема.

— Это временно, — спокойно ответил мужчина. — Мальчик привыкнет к моему отсутствию и в конце концов справится со своими желаниями. Поверьте, у него появится интерес и к афалинам, и к моржам, и к любой другой живности. Время лечит.

— Неужели? — испытующе произнесла Женя, и Артем не выдержал: отвел взгляд.

— Так что вы ответите на мое предложение?

— Отвечу предложением: хотите кофе?

— Хочу. — А еще Жене отчаянно хотелось пройти в комнату и проверить ту свою догадку, из-за которой она и позволила себе явиться без приглашения в дом к незнакомому человеку. Как только Юля назвала его фамилию и рассказала о том, какую помощь оказала ее сыну великолепно выдрессированная собака Артема, Женя почему-то решила, что он должен быть именно тем знаменитым Порошиным, которого она когда-то видела в цирке. Сейчас она смотрела на него и не могла с уверенностью сказать, что этот человек — тот самый укротитель хищников: то ли годы сделали свое дело, то ли она все же ошиблась. Жене нужны были доказательства. На кухне она не нашла никаких оправданий своим предположениям, но, поскольку устраивать ей экскурсию по квартире никто не собирался, пришлось прибегнуть к небольшой хитрости: