Влюбленная вдова - Кейси Майклз

— Во-первых, добрая женщина, этот ребенок вовсе не слепой. И не калека. Во-вторых, сказать по правде, я сильно сомневаюсь, что эта девочка — ваша дочь. Скорее уж какая-нибудь несчастная сирота, которую вы подобрали на улице или попросту наняли, чтобы она своим жалким видом выжимала слезу у состоятельных прохожих и они побыстрее развязывали свои кошельки. Естественно, леди легко попадаются на эту удочку, тем более те, у кого доброе сердце. И лучший пример этому — моя жена. Не исключено, конечно, что вы с ней просто партнеры и девочка по доброй воле ломает эту комедию, но об этом слишком противно думать. А в-третьих, раз уж таково желание моей супруги, вы, любезнейшая, сейчас примете вот эту десятифунтовую бумажку, а мы купим всех ваших кукол. Ну что — договорились? Решайте, только быстро. В вашем распоряжении пять секунд. Торопитесь, голубушка, иначе я, того и гляди, передумаю.

— Не калека?! Не… не слепая?! — прошептала потрясенная Эбби.

Онемев от изумления, она смотрела, как голова девочки опустилась и огромные серые глаза уставились прямо на нее. Девчушка разогнула вывернутую под каким-то немыслимым углом ногу и с облегчением выпрямилась, сразу став выше едва ли не на целый фут. Личико, еще минуту назад тупое и невыразительное, стало смышленым, и это недетское выражение, а главное — лукавая усмешка на губах подсказали Эбби, что девочка по крайней мере года на три старше, чем ей показалось сначала. Сообразив, что ее уловка раскрыта, она, ничуть не смущаясь, хитро подмигнула Эбби и засмеялась. — Совершенно сбитая с толку этим чудесным «излечением», которое произошло прямо у нее на глазах, Эбби повернулась к мужу. На лице ее был написан прямо-таки благоговейный восторг.

— Силы небесные, но как вы об этом догадались? Нет-нет, не надо, ничего не говорите. Мы обсудим это потом.

— Да уж, непременно. Ну а теперь скажите — вы все еще хотите купить эту «бедную слепую калеку»? Неужели то, что вы сейчас увидели, не заставило вас отказаться от этой затеи?

— Конечно, нет! А вы что — готовы бросить ее здесь… предоставить ребенка ее ужасной судьбе? Естественно, я по-прежнему хочу забрать ее отсюда, избавить от позорного рабства!

— Ладно, согласен. Но все последствия — на вашей совести, — пригрозил Кипп. Эбби даже головы не повернула в его сторону. Сунув толстухе десятифунтовую бумажку, она получила от нее целую корзину разноцветных тряпичных кукол. — Однако вы должны понимать, что мы не можем оставить девочку у себя, — снова попытался вразумить жену Кипп. — Это чудовище хоть и называет ее ягненком, но уличная девчонка — это далеко не ягненок!

— Конечно, нет! — фыркнула Эбби, глядя, как Кипп машет тростью проезжавшему мимо экипажу.

Наверное, решил вернуться домой в фиакре. — Мы просто отведем ее домой, хорошенько вымоем, чтобы смыть эту отвратительную грязь, и найдем для нее какое-нибудь приличное платье вместо этих ужасных лохмотьев. Потом накормим ее чем-нибудь вкусным и непременно горячим. Ну, для начала, думаю, этого достаточно. А вот потом, когда она немного придет в себя…

— Вы сказали: «Конечно, нет», — напомнил жене Кипп. Джина, не слушая их, змейкой юркнула в подъехавший экипаж. Вслед за ней туда взобралась Эбби и уселась на сиденье возле маленькой нищенки. — Однако я могу назвать не меньше дюжины причин, по которым вам не следует ввязываться в эту опасную авантюру. Вы послушаете меня? А, Эбби?

Сев рядом с женой, Кипп дал знак вознице трогать. Потом повернулся к Эбби и, увидев ее сияющую улыбку, тут же понял, что опять опоздал!

— Конечно, нет, — с победным видом объявила она, лукаво подмигнув Джине.

Как вскоре выяснилось, Эбби ошибалась — потребовалось не одно купание, чтобы как следует отмыть маленькую Джину, а целых два.

Ко всему прочему, самой Джине это явно пришлось не по вкусу.

Не желая залезать в воду, она кусалась и царапалась, как дикая кошка.

Эбби одной было не справиться. Только благодаря совместным усилиям самой хозяйки, хихикающей Салли Энн и призванной на помощь миссис Харрис несносную девчонку удалось-таки затолкать в ванну. Да и то лишь под угрозой, что ее свяжут по рукам и ногам и вдобавок вставят в рот кляп. Джине не нравилось все — ни мочалка, которой ее мыли, ни даже мыло. Она истошно завопила, когда пена вдруг попала ей в глаза, а потом, видимо, решив, что виновницей всех ее мучений является Эбби, обложила ее таким виртуозным матом, что ей позавидовала бы даже сама Чугунная Герта.

В конце концов победа все-таки осталась за Эбби. К тому времени, когда донельзя грязную ванну отскребли до блеска и снова наполнили горячей водой, чтобы вымыть Джину во второй раз, противная девчонка перестала наконец отбиваться — то ли покорилась судьбе, то ли купание начало ей нравиться. Теперь она вела себя почти как нормальный ребенок — играла с переливчатыми мыльными пузырьками, даже сдула целую пригоршню на голову Эбби. А когда Салли Энн принялась ловко втирать ей в коленки ароматный крем, чтобы смягчить сухую, потрескавшуюся кожу, а потом завернула ее в нагретое полотенце, Джина едва не замурлыкала от удовольствия.

Эбби наконец смогла передохнуть. Завернувшись в теплый стеганый халат, порозовевшая после только что принятой ванны, она сидела на диване, маленькими глотками потягивая обжигающе горячий чай, и смотрела на Джину. Девочка, словно усталый котенок, свернулась клубочком в кресле перед камином, а Салли Энн, тяжело вздыхая и покачивая головой, расчесывала ее мокрые медно-красные локоны.

Ребенок — да нет, не такой уж она ребенок, пришла к выводу Эбби, увидев Джину, сидящую в ванне в чем мать родила, — наконец успокоился. Особенно после того как миссис Харрис принесла из кухни целый поднос с сандвичами и парочку горячих, прямо из печи, истекающих маслом булочек, чтобы, как выразилась добрая женщина, «малышка могла набить свой животик».

На нее натянули одно из старых грязно-коричневых платьев Эбби, которое было ей чуть-чуть длинновато, ведь рост Джины едва ли превышал пять футов. Зато в груди оно оказалось ей как раз впору, и к тому же сидело на ней куда лучше, чем когда-либо на Эбби.

Джина даже не поморщилась, когда Салли Энн сердито дернула ее за волосы, велев держать голову прямо. Не исключено, что девочка вообще не заметила этого — ее серые глаза, в которых светился живой ум, теперь уже не казались такими прозрачными и безмятежными, как прежде. Словно юркие серые мышки, они шныряли по комнате, все разглядывали, обшаривали, оценивали. Возможно, как предположила служанка, паршивая девчонка просто прикидывает, какую из драгоценных безделушек стоит прихватить с собой, прежде чем удрать из дома.

В отличие от слуг подобные мысли даже не приходили Эбби в голову. Она ничего не боялась, наоборот, радовалась тому, что утро прошло не зря. Во-первых, ей удалось вырвать бедного ребенка из лап нищеты, а это уже доброе дело, улыбалась про себя Эбби. И во-вторых, теперь она знает, что под личиной светского вертопраха и легкомысленного щеголя, которую предпочитает надевать на себя ее муж, прячется доброе сердце.