История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - Иван Шишков

Ум проявляет активность двумя способами: рассудочная деятельность в виде практического мышления (практический разум) и собственно разумная деятельность в виде теоретического мышления (теоретический разум, или «созерцающий ум»). Практический разум должен властвовать на животной (аффективной) частью души, которая разумна лишь в той степени, в какой она повинуется разуму. Теоретический же разум не имеет отношения к аффективной части души.

Теоретический разум делится Аристотелем на пассивный, воспринимающий и активный, созидающий ум. Первый присущ человеку, второй — Богу. И если первый испытывает воздействие извне со стороны наших чувственных впечатлений и восприятий, то второй «существует отдельно… Только существуя отдельно, он есть то, что он есть, и только это бессмертно и вечно»[326].

Пассивный, воспринимающий ум как мыслящая часть души есть, по Аристотелю, местонахождение форм, он имеет формы не в действительности, а в возможности. С этой точки зрения «ум — форма форм»[327], в нем заложена возможность знания общего. Однако эта возможность может стать действительностью, реализоваться только посредством активного разума, который, не имея ни начала, ни конца, заключает в себе универсальное, божественное начало. Этот разум чист, вечен, совершенно независим от тела и не имеет индивидуальности. В силу этого он обнимает все мыслимые формы вещей.

Итак, только деятельный, автономный, присущий Богу ум бессмертен. Пассивный же человеческий ум, вселяющийся в тело, «подвержен воздействиям, преходящ и без деятельного ума ничего не может мыслить»[328].

Своим определением души как формы, энтелехии живого тела Аристотель заложил почву для нового учения, утверждающего единство души и тела. Душа неотделима от тела, она не является телом, но представляет собой нечто, принадлежащее ему, а поэтому пребывает в соответствующем ей теле. Ей не безразлично, в каком теле она пребывает. Душа — для тела, и данное тело — для данной души: поэтому нет переселения душ. С этой точки зрения Аристотель, по сути, расходится с пифагорейско-платоновским учением о переселении душ, утверждающим их бессмертие. Душа, по Аристотелю не бессмертна, она возникает и умирает вместе с телом. Но всё это относится только к растительной и животной душам.

Что касается разумной души, по крайней мере, ее активного автономного разума, не являющегося энтелехией тела, то такого рода ум существовал еще до рождения тела и является бессмертным. Стало быть, Аристотель не порывает окончательно с античной верой в бессмертие души, утверждая бессмертие активной части ума, а значит и души.

Учение Аристотеля о душе составляет своеобразный переход от органической природы вообще к ее венцу — человеку. Остальная природа 1 служит как бы приготовлением к появлению человека: всё назначение ее — в человеке. Это, по мнению Аристотеля, доказывается тем, что всё в природе служит человеку. Но всё, что человек имеет от природы, оно дано «ему первоначально лишь в виде возможности. А это значит, что человек не может быть хорошим, добродетельным от природы.

Добродетель — это приобретенное качество души, которое человек вырабатывает в себе. В отличие от Сократа, отождествлявшего добродетель с мудростью, а потому полагавшего, что человека можно выучить быть добродетельным, Аристотель считает, что добродетель приобретается воспитанием воли, навыками и упражнениями в поведении и поступках. Следовательно, добродетель — продукт воспитания. Хорошее же воспитание возможно только в обществе и устройстве жизни, основанном на праве и законе. Стало быть, решающую роль в воспитании граждан к добродетели Аристотель отводит законодательству и государству.

Главная задача государства — «блаженство граждан в совершенном жизненном общении»[329]. И так как добродетель образует самую существенную составную часть блаженства, то Аристотель, вслед за Платоном, признает основной задачей государства воспитание граждан к добродетели.

Органическая связь между этикой и политикой Аристотеля обнаруживается в самом определении государства как одной из важнейших форм общения, направленной на достижение высшего блага: «государство представляет собой общение родов и селений ради достижения совершенного самодовлеющего существования, которое… состоит в счастливой и прекрасной жизни»[330].

Среди добродетелей, лежащих в основе высшего блага, Аристотель выделяет мужество, благоразумие, справедливость и рассудительность. Воспитание у граждан таких добродетелей является задачей практически неосуществимой, поскольку человеческая природа несовершенна: человек подвержен различным порокам и страстям. Поэтому политик не должен ставить перед собой цель воспитание нравственно совершенных граждан, достаточно было бы для достижения высшего блаженства в обществе воспитать у граждан добродетель гражданина — умение повиноваться властям и законам. Решение этой задачи вполне под силу государства, ибо, по словам Аристотеля, «человек по природе своей существо политическое… во всех людей природа вселила стремление к государственному, общению…»[331] Совершенство человека предполагает совершенство гражданина, а совершенство гражданина, в свою очередь, — совершенство государства. Стало быть, человек живет не для себя одного, но по природе создан для общественной жизни.

Поскольку задача воспитания у граждан добродетелей возлагается на государство как важнейшей форме политического общения, то Аристотель очень детально исследует сущность государства, его происхождение и структуру, формы политического устройства, его правильные и неправильные формы и завершает свою политическое учение изложением социально-политического проекта.

Государство возникает только тогда, когда создается общение ради благой жизни. Оно есть совершенное общество, обнимающее в себе все другие формы общества. Кроме государства к формам общежития граждан Аристотель относит семью и селение, которые исторически предшествуют ему, но логически первично государство. Государство относится к ним как часть к целому и выступает по отношению к ним как их цель. Пользуясь аристотелевской терминологией, можно сказать, что государство — энтелехия семьи и населения, энтелехия человека как гражданина. А гражданин для Аристотеля это главное в государстве, так как оно состоит из граждан, к которым он причисляет «тех, кто участвует в суде и в народном собрании»[332].