Подумай дважды - Лиза Скоттолайн

— Превосходно. — Эллис оглянулась на свою сумку. — О, я возьму ее с собой.

— Как вам угодно. — Нокс улыбнулся и поставил сумку на пол рядом с ее сиденьем. — Вы предпочитаете переодеться прямо сейчас? Принести вам смену одежды?

— Давайте подождем, пока поднимемся в воздух. Я немного устала, и мне нужно прийти в себя.

— Отлично. Я вернусь. — Нокс задернул занавеску и вышел, а Эллис погрузилась в мягкое кресло. Она услышала, как зарокотали реактивные двигатели, как были задраены двери и как стюардессы тихо переговаривались друг с другом. Когда Бенни восстала из мертвых, ей пришлось все время импровизировать, но пока все шло хорошо. План С уже обрел зримые очертания. Она посмотрела в круглый иллюминатор, за которым была черная дыра ночи.

Нокс просунул голову за портьеру.

— Мы взлетаем. Пристегните, пожалуйста, ремень.

— О'кей. — Эллис щелкнула пряжкой. — Я бы не хотела ждать, пока принесут выпить.

— Ни в коем случае, мисс Росатто. Позвольте мне…

— Зовите меня, пожалуйста, Бенни. — Эллис наблюдала, как он извлек бутылку из колотого льда и обтер влажное горлышко красной салфеткой. Самолет начал набирать скорость, пробка от шампанского хлопнула, и они оба рассмеялись.

— Готовы, Бенни? — Нокс поднял стакан.

— После того как вы задернете эту занавеску, — ответила Эллис, скрывая свои мысли за улыбкой.

Мэри лежала в своей старой узкой постели в окружении полок, на которых стояли учебники для высшей школы и потертые мягкие игрушки. Она не могла четко различить их контуры — было уже слишком темно, но без труда могла вспомнить их формы и запахи, ведь это были ощущения родного дома, хорошо знакомые с детства. Она всегда любила свою старую комнату и, оставаясь в ней, засыпала, как ребенок. Всегда, но только не сегодня вечером.

Сегодня ей не спалось. Она натянула одеяло до подбородка и никак не могла выкинуть из памяти события этого вечера. Джуди, ее испуганные глаза. Вспышка выстрела. Ожидание в больнице. Разлад и охлаждение между родителями.

Мэри была измотана, но не могла избавиться от мыслей и тревоги за родителей. Мать пошла спать в их спальню, а отец устроился на диване. Так было единственный раз много лет назад, когда он принес домой живых крабов. Жена поворчала и простила его, приготовив крабов с подливкой.

Девушка повернулась на бок и взяла с ночного столика мобильник, чтобы в бессчетный раз проверить экран. От Энтони ничего, но появилось послание, которого раньше не было. Оно пришло от риелтора, и Мэри нажала кнопку «Открыть»:

«Поздравляю! Ваше предложение принято. Простите за задержку. Все условия отличные. Я собиралась позвонить, но было поздно. Поговорим завтра».

Она смотрела на экран, пока тот не стал расплываться перед глазами. Итак, она стала владелицей дома, который обошелся ей в потерю Энтони. Она застонала. Это был единственный звук, который нарушил безмолвие дома, и она подумала: что же делает жилье настоящим домом? Конечно, не престижный район, новая мебель или прекрасный вид из окна, а прежде всего люди, которые в нем живут. И если дом там, где сердце, то сердце дома Ди Нунцио разбито.

Держа в руках мобильник, Мэри решила еще раз набрать номер Энтони. Она не могла отказаться от этого дома, но, может быть, ей удастся убедить его жить вместе с ней. Они могут поговорить на эту тему и прийти к взаимопониманию. Она любила его. Но ведь и он любил ее, не так ли?

Телефон звонил и звонил, но Энтони не брал трубку.

Она попробовала снова, решив, что набрала неправильный номер, но у нее опять ничего не получилось. Тогда она набрала текст: «Пожалуйста, позвони мне».

Мэри ждала, но Энтони так и не ответил. Тогда она послала ему письмо по электронной почте. Внезапно телефон зазвонил, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. На экране читалось: «Энтони». Она нажала «Ответить».

— Это ты!

— Я только что собирался звонить тебе.

— Правда? — Поерзав, Мэри села в постели. — Слушай, я вот думаю и…

— Нет, можно я первый? После больницы я всю ночь повторял про себя…

— О'кей. — Мэри чувствовала, как у нее колотится сердце. — Давай.

— Я кое-что сообразил. А именно: у нас проблема, но не из-за денег. Ты думала, что дело в них, и какое-то время я тоже так считал. Но это не так.

Мэри не догадывалась, куда он клонит.

— Я радовался всем твоим успехам. Надеюсь, ты стала партнером и приобрела дом. Я желаю тебе всего самого лучшего. Я люблю тебя, Мэри. В самом деле.

— Я тоже люблю тебя, — растроганно сказала она.

— Я знаю. — Энтони помедлил. — Но это не все, я кое-что понял наконец. Джуди чуть не погибла. Когда я увидел в новостях, что она в критическом состоянии, я подумал: если она умрет, это убьет Мэри. После смерти мужа она этого не переживет.

Мэри с трудом сглотнула. Этого она не ожидала.

— Да, я знаю, что ты любишь меня.

Мэри почувствовала, что ее лицо пылает.

— Ты все время вспоминаешь своего мужа. Словно он до сих пор с тобой. Про себя ты сравниваешь нас. — Энтони помолчал. — Пойми меня правильно. Я понимаю твою скорбь. Я знаю, как она действует. Ты же знаешь, мой отец…

Да, Мэри знала. Энтони все еще грустил по своему отцу, который скончался пять лет назад.

— Но ты не знаешь, что это такое, если брать мою часть уравнения — любить кого-то, кто скорбит. В этом нет ничего хорошего. Я не могу и не хочу воевать с призраками. Ты говоришь, что не можешь победить. Но это я, это я — тот, кто не может одержать победу.

Мэри испытала потрясение. В его словах звучала правда. Раньше она никогда не рассматривала ситуацию с его точки зрения.

— Так вот мое предложение. Давай не будем расставаться. Я не хочу этого. Мне тебя не хватает.

— Мне тебя тоже! — У Мэри отчаянно колотилось сердце.

— Но давай пока не будем съезжаться. Пока ты не будешь готова к этому.

Мэри растерянно заморгала.

— Мяч на твоей половине поля. Не торопись. Обрети уверенность. Будем двигаться потихоньку. Когда будешь готова, скажешь мне. Ты не должна полностью отказываться от воспоминаний о нем. Но попробуй думать о нем немного меньше, чем сейчас. Это тебя устраивает?

— Великолепно!

— Ты поймешь, когда будешь готова, и дело тут не в деньгах. Все пройдет само собой. И не важно, кто и что будет делать. Мы — вот что важно.

Мэри слушала его, словно в первый раз.

— Capire, caro?[42]

Мэри улыбнулась. Ей нравилось, когда он говорил по-итальянски. Ведь они общались на одном языке.