Если столкнешься с собой... - Юрий Вяземский

– Ах вот, значит, как! Вот как ты заговорил! – гневно перебил его Том. Лицо его приняло зверское выражение, а кулак проткнул воздух – мгновенное движение, от бедра, едва заметное, с треском в локтевом суставе. – Да не иллюзии это! Не иллюзии! Без этого жить нельзя! Поэтому, если хочешь знать, и хамство растет в нас опухолью, потому что такие, как ты, заветные наши цели, ради которых живем, объявили иллюзиями!.. Да какое вы имеете право, товарищи! Ведь палец о палец сами не ударили. Посмотрели только на бревна, увидели, значит, что они в сучках и занозах, прикинули, что много с ними предстоит возни, пока топором да рубанком, и тут же махнули рукой: дескать, ничего нам не удастся построить и пытаться нечего. А заодно и фундамент, на который, так сказать, отцы и деды жизнь свою положили, объявили никудышным, мол, черт знает что понаворотили! Вот если бы привезли нам готовый домик да за ночь поставили, вот тогда была жизнь!.. Да не заслужили вы, бездельники, такого домика! И жизнь хорошую не заслужили!.. А ведь стоит лишь взяться за дело, хотя бы одну досточку обстрогать или гвоздик один вбить, и совместными усилиями такой скоро дворец можно будет отгрохать, что рядом с ним этот твой готовый домик… Тьфу ты, господи! Смешно сказать, товарищи! Сгниет фанерный домишко, понимаешь ли, через двадцать лет, а наш дворец стоял бы столетиями, и другие люди строили бы, так сказать, по нашим чертежам и из нашего материала!.. А ты говоришь – иллюзии! Они для хамов и скотов – иллюзии! А для нас, если хочешь знать, цель жизни и единственная наша правда, о которой не на собраниях трепаться надо, не молиться на нее, как на икону, – ее строить надо, бороться за нее, молча, вдохновенно, чтобы сердце кровоточило и на руках вздувались кровавые волдыри!

– Ва-ли-дол! Обратите на это внимание, – многозначительно поднял палец Дмитрий Андреевич. – Ведь у того человека тоже было больное сердце, того, который умер в автобусе. Вы понимаете, что я хочу сказать?

Я молча кивнул, хотя, признаться, не эта деталь в мезенцевском рассказе показалась мне наиболее любопытной. Дмитрий Андреевич тем временем продолжал, убрав палец и уложив ногу на ногу:

– А этот начальник, к которому привел нас Том, оказался довольно симпатичным человеком. Как называлось возглавляемое им учреждение – сейчас уже не могу припомнить. Да это и неважно. Короче, под его началом находились все городские аптеки… Собственно, я увидел его лишь на второй стадии операции «валидол», а о первом ее этапе знал по рассказам Зиленского; мы со Стасом в ней не участвовали, играя роль своеобразного тылового резерва.

В кабинет начальника городских аптек Том с Зиленским попали без затруднений: Олег положил на стол секретарши коробку шоколадных конфет, и их тут же впустили.

Начальник сидел за столом и что-то писал. Это был невысокий, средних лет и весьма интеллигентной наружности человек, в очках и в широком галстуке, которые тогда только входили в моду.

– Садитесь, молодые люди. Одну минуточку! Я только допишу до точки, – сразу же заметил он вошедших.

Приветливость начальника, видимо, никак не сообразовывалась с намерениями Тома, так как лицо его, еще в приемной приобретшее непроницаемое выражение, стало еще более непроницаемым и суровым. Зиленский же, напротив, расплылся в обаятельной улыбке. С этими выражениями на лицах они и уселись на стулья для посетителей, друг напротив друга и боком к начальнику.

– Слушаю вас, – сказал аптекарский начальник, дописав до точки. Сначала он посмотрел на Тома, но не задержался на нем взглядом, а довольно поспешно перевел его на Зиленского.

– Ради бога, простите великодушно, что мы своим приходом оторвали, так сказать, от срочных дел, – подчеркнуто вежливо начал Олег и прочувствованно посмотрел на начальника.

Начальник приветливо улыбнулся; вернее, сначала стрельнул настороженным взглядом в сторону Тома, а потом приветливо улыбнулся Зиленскому.

– Мы, собственно говоря, по одному довольно деликатному вопросу, – продолжал Олег. – Речь у нас пойдет о валидоле. Видите ли, к нам поступил сигнал…

– Помилуйте, ну сколько же можно! – неожиданным восклицанием перебил его начальник, встал из-за стола и направился к открытому окну с явным намерением закрыть его. Намерение свое он, однако, не осуществил, так как, прикрыв было одну створку, снова открыл ее. – Я только что целый час беседовал с московским корреспондентом на эту тему, – сообщил он, вернувшись к столу. – Я ему подробнейшим образом растолковал, что положение создалось, безусловно, критическое и, можно даже сказать, вопиющее, но что мы лично не несем за него ни малейшей ответственности.

– Позвольте, то есть как это? – вежливо усомнился Зиленский.

– Погодите, молодой человек, – не менее вежливо возразил начальник. – Я сейчас вам все объясню. Дело в том, что валидол в нашем городе не производится. Его для нас изготавливает киевская фармацевтическая фабрика. Это понятно?.. Ну так вот, в течение последних пяти месяцев мы не получили от наших поставщиков ни одной партии валидола. То есть буквально ни одной порции. Все же наши усилия как-то образумить киевских товарищей, указать им на недопустимость подобного отношения к делу, все наши реляции, телефонные звонки, срочные телеграммы до сих пор не возымели должного действия… Я вот тут как раз, – начальник указал на листы бумаги, лежавшие перед ним на столе, – готовлю справку для московского корреспондента, чтобы он, не дай бог, не напутал чего и не свалил вины с больной головы на здоровую… Видите, и до Москвы уже дошел сигнал! – вдруг испуганно воскликнул аптекарский начальник. – А у меня, если хотите знать, таких сигналов – десятки в день. Звонят люди, наши покупатели, спрашивают, требуют, даже угрожают, знаете ли… Нет, я их прекрасно понимаю! Ведь живые люди звонят…

– Пока живые, – с галантной улыбочкой уточнил Зиленский.

– Юмор здесь не уместен, молодой человек, – укоризненно заметил ему начальник, но тут же с прежним участием спросил: – Вы, насколько я понимаю, тоже из газеты? Из «Комсомольца»?

– Нет, мы не из газеты, – медленно покачал головой Зиленский, продолжая улыбаться в лицо начальнику.

– А откуда же?

– Видите ли, как бы вам это лучше объяснить… – целомудренно потупил взор Зиленский. – Мы представляем интересы одной очень влиятельной организации… Вы меня понимаете? – Тут Зиленский вновь проникновенно посмотрел на начальника.

– Честно говоря, не совсем, – неуверенно ответил тот и стрельнул глазами в сторону Тома.

– А я вот и стараюсь объяснить вам поделикатнее, – понизив голос, произнес Олег и облокотился на стол, тем самым как бы приближаясь к аптекарскому начальнику. – Для удобства давайте назовем эту организацию – обеспокоенной городской общественностью.

– Опять не понял.

– Да что же здесь может быть непонятного! – рассмеялся Зиленский, покосившись на Тома и как бы призывая его оценить комизм ситуации. Тот, однако, и бровью не повел. – Видите ли, дорогой товарищ, не знаю, как вас по имени-отчеству…