Бесспорное правосудие - Филлис Дороти Джеймс

Белая деревянная стрела с надписью «Керамические и гончарные изделия Периголд», написанной черной краской, была прибита к столбу на поросшей травой обочине. Дэлглиш повернул согласно указателю и медленно повел автомобиль по узкой дороге между высокими живыми изгородями. Скоро показалась гончарная мастерская – беленький коттедж с наклонной крышей, стоящий на пригорке ярдах в пятидесяти от дороги. К нему вела широкая, поросшая травой тропа, которая, расширяясь, приводила к месту стоянки для двух-трех автомобилей. «Ягуар» почти бесшумно подпрыгивал на ухабах. Закрыв его, Дэлглиш пешком поднялся к коттеджу.

Залитый солнцем коттедж смотрелся мирно, по-домашнему. Перед домом был вымощенный камнем дворик, заставленный терракотовыми горшками, те, что поменьше, были сложены один в другой. По разным сторонам двери стояли два больших горшка в стиле «Али Баба» с розами абрикосового цвета, на которых еще не раскрылись два запоздалых бутона. Хоста завяла, ее листья с коричневым ободком свесились по краям горшков, зато еще цвела фуксия, а герань хоть и одеревенела, но еще не отцвела. Дэлглиш обратил внимание на огород справа от коттеджа, до него донесся деревенский запах навоза. Стебли красной фасоли были частично подерганы, но остались ряды позднего шпината и позади многочисленных астр – лук-порей и морковь. За огородом виднелся огороженный проволокой загон для кур. Несколько несушек сосредоточенно рылись в земле.

Никаких признаков жизни не замечалось, однако слева от коттеджа стоял амбар, явно приспособленный для жилья. Большая дверь была распахнута, а изнутри доносилось слабое жужжание вращавшегося колеса. Дэлглиш поднес руку к дверному молоточку – звонка не было, – но передумал и пошел по дворику к строению, которое, очевидно, было студией.

Внутреннее помещение наполнял свет. Он мягким сиянием заливал красную плитку пола и каждый уголок комнаты. Склонившаяся над гончарным кругом женщина, должно быть, чувствовала присутствие постороннего человека, но никак это не проявляла. На ней были синие джинсы, заляпанные глиной, и неяркая рабочая блуза. Волосы скрывал зеленый полотняный платок, низко натянутый на высокий, выпуклый лоб, только одна ярко-рыжая прядь выбилась сзади на волю. С ней был ребенок – девочка двух-трех лет, белый шелк волос обрамлял нежное личико. Она сидела за низким столиком, катала кусок глины и что-то невнятно бормотала.

Женщина за гончарным кругом закончила делать горшок. Высокая фигура Дэлглиша заслонила проход, и тогда она ногой остановила круг. Проволокой подрезала горшок снизу, сняла с круга и осторожно перенесла на стол. И только тогда повернулась и окинула его долгим взглядом. Несмотря на широкую блузу, Дэлглиш увидел, что она беременна.

Женщина была моложе, чем он ожидал. Взгляд широко расставленных глаз был оценивающим. Высокие, выступающие скулы, загорелая, веснушчатая кожа, красиво очерченный рот над маленьким подбородком с ямочкой. Прежде чем кто-то из них успел заговорить, малышка неожиданно встала со стульчика и торопливо заковыляла к Дэлглишу. Вцепившись в его брюки, она подняла почти бесформенный комок глины, ожидая его оценки или даже одобрения.

– Ты очень способная девочка, – сказал Дэлглиш. – Скажи мне, что это.

– Пес. Его зовут Питер, а меня Мэри.

– А меня зовут Адам. Но у него нет лап.

– Потому что он сидит.

– А где у него хвост?

– У него нет хвоста.

И девочка вернулась к столу, явно недовольная непроходимой глупостью нового знакомого.

– Вы, должно быть, комиссар Дэлглиш, – сказала ее мать. – А я Анна Камминз. Я ждала вас. Но разве полицейские приезжают не вдвоем?

– Обычно так и есть. Наверное, следовало захватить коллегу. Но меня подкупил прекрасный осенний день – захотелось побыть одному. Простите, если я прибыл раньше времени, и еще больше за то, что, возможно, испортил ваш горшок. Следовало постучаться в дверь коттеджа, но я услышал шум вашего колеса.

– Ничего вы не испортили и приехали вовремя. Просто я была занята и позабыла о времени. Хотите кофе? – У женщины был приятный, низкий голос с легким уэльским акцентом.

– Спасибо, если вас не затруднит. – Пить ему не хотелось, но было ощущение, что согласиться вежливее, чем отказаться.

Она подошла к раковине со словами:

– Вы, конечно, хотите поговорить с Люком. Думаю, он скоро будет. Повез серию горшков в Пул. Там один магазин каждый месяц забирает у нас партию. Если не задержится, приедет с минуты на минуту. Иногда людям хочется с ним поговорить или выпить чашечку кофе. Еще надо кое-что купить. Пожалуйста, садитесь.

Женщина указала на плетеное кресло в подушечках и с высокой закругленной спинкой.

– Если вам надо продолжать работу, – сказал Дэлглиш, – я могу погулять и вернусь к приезду вашего мужа.

– Только потратите время. Говорю вам, он скоро будет. А пока, возможно, мне удастся ответить на некоторые ваши вопросы.

Дэлглишу впервые пришло в голову, что отсутствие мужа могло быть спланировано. Камминзы отнеслись к его визиту слишком уж спокойно. Большинство людей, когда у них назначена встреча со старшим офицером полиции, благоразумно являются вовремя, особенно если сами назначили час. Может, задумано, чтобы Дэлглиша встретила только она?

Он сел в кресло, глядя, как миссис Камминз варит кофе. С двух сторон раковины располагались низкие буфеты, на одном стоял электрический чайник, на другом – двухконфорочная газовая плита. Женщина налила в чайник воды и включила в сеть, достала с полки две кружки и кувшинчик собственного изготовления, а затем, наклонившись, вытащила из буфета сахарный песок, молоко и банку молотого кофе. Дэлглишу редко встречались женщины, которые двигались бы с такой естественной грацией. Никаких поспешных жестов, ничего деланого или кокетливого. Такая отчужденность не напрягала, напротив – приятно расслабляла. В комнате было спокойно, плетеное кресло с высокой спинкой и удобными подлокотниками обволакивало его соблазнительным комфортом.

Дэлглиш заставил себя отвести глаза от веснушчатого плеча, которое обнажилось, когда женщина наклонилась, чтобы открыть банку с кофе, и стал осматривать студию. Помимо гончарного круга, его взгляд привлекла большая дровяная печь с открытой дверцей, растопка лежала рядом на случай холодного осеннего вечера. У обращенной на север стены стоял письменный стол с убирающейся крышкой, а над ним три полки, на которых лежали телефонная книга и еще что-то, похожее по виду на справочники и бухгалтерские тетради. Самая протяженная стена напротив двери была увешана полками, заставленными изделиями хозяйки: кружками, мисочками, кубками, кувшинами. В раскраске преобладали зеленовато-синие расцветки, дизайн традиционный, но приятный на вид. Под полками стоял стол с изделиями покрупнее: блюда, вазы для фруктов и крупные тарелки. В них явственнее проступали индивидуальность, творческие поиски.

Женщина принесла Дэлглишу кофе и поставила кружку на низкий стол рядом с креслом, а сама села в кресло-качалку и стала смотреть на дочку. Мэри уничтожила свой зверинец и теперь разрезала тупым ножом глиняный катышек на маленькие кусочки и лепила из них крошечные миски и тарелки. Все трое молчали, делом занимался один ребенок.