Republic Commando 1: Огневой контакт - Карен Трэвисс

К Утан, похоже, возвращалось самообладание.

— Вы убили мою ассистентку.

— У нее был бластер, — сказал Атин, словно разговаривая сам с собой.

Дарман встряхнул женщину:

— Мэм, очень скоро я взорву под этим зданием огромную кучу взрывчатки, и ваши сотрудники, если они есть, все равно погибнут.

Она пялилась на его лицо, явно позабыв обо всем остальном.

— Ты в самом деле клон?

— Хотел бы я сказать, что единственный и неповторимый, но вы сами знаете, что это не так.

— Поразительно, — сказала Утан.

— Сотрудники?

— Еще четверо. Они просто ученые. Гражданские.

Дарман открыл рот, и снова непроизвольно вырвались наружу слова Кэла Скираты:

— Не все солдаты носят форму, мэм. Этим ученым пора ответить за свою роль в войне.

Да, для него это было очень личное. Что может быть более личным, чем вирус, разработанный специально против тебя и твоих братьев?

— Сержант, это Дарман. Сотрудники Утан тоже где-то в здании. Что нам делать? Забрать и их тоже?

— Я уточню у «Величавого». Погоди. — На несколько секунд Девятый замолк, потом в канале снова затрещало. — Нет, не требуется. Убирайтесь оттуда и дайте нам знать, когда будете взрывать.

— Они лишь исполняли приказы, — сказала Утан.

— Я тоже, — ответил Дарман, после чего связал ее, заткнул рот кляпом и надел ей на голову кусок пластика, привязав стропом от парашюта. Затем надел свой шлем и взвалил Утан на плечо. Волочить ее по туннелям будет та еще работа. Атин двинулся следом.

Они спустились в канализацию. Дарман надеялся, что они смогут найти дорогу без помощи Джинарт.

* * *

Глаза Хокана разъедал пот. Мандалорец убрал меч и осмотрел заметно увеличившуюся вмятину.

Работа продвигалась слишком медленно, и он сам это понимал. А резал, просто чтобы занять руки. Хокан мало чем мог помочь Хурати, а потому срывал раздражение на металле, но добился лишь того, что в коридорчике стало еще более жарко и душно.

Затем он услышал шипение воздуха и на миг подумал, что дверь открылась, — но нет.

Это был Хурати.

Хокан пролетел несколько шагов до кабинета. Он испугался, что молодого капитана ударило током, и — желал он в том признаваться или нет — сильно встревожился за помощника. Но Хурати был цел и невредим. Он склонился над столом, упершись обеими руками в поверхность; голова его была опущена, плечи дрожали. Затем он поднял голову — на его вспотевшем лице сияла широкая ухмылка. Вдоль носа сбежала капля пота и осталась висеть, пока он не смахнул ее пальцем.

— Посмотрите на индикаторную панель, сэр.

Хокан обернулся в поисках панели. Неизменный узор из красных огоньков стал красно-зеленым.

— Бронедвери два, шесть и девять, сэр, — доложил Хурати. — Теперь я могу открыть и остальные. Пришлось перебрать все последовательности, комбинаций очень много. — Он покачал головой и снова принялся осторожно тыкать в плату кончиком ножа. — Но они будут все зафиксированы в открытом положении.

— Лучше так, чем в закрытом.

На глазах у Хокана красные огоньки один за другим меняли цвет на зеленый, и наконец в лицо повеяло прохладным ветерком.

Входная дверь открылась.

Мандалорец ожидал, что сейчас влетит ракета или бластерный разряд, но внутрь хлынул только тихий освежающий ночной воздух с привкусом дыма.

— Хурати, — сказал Хокан. — Вот сейчас даже родного сына я не любил бы сильнее, чем тебя. Когда-нибудь напомни, что я такое говорил. — Он достал бластер и побежал по коридору мимо дроидов, спотыкаясь об искореженные металлические плиты и тело умбаранца, и вбежал в комнату, где оставил Утан и охранников-трандошан.

Он почти ожидал найти Утан мертвой, лежащей на полу вместе с телохранителями. В какой-то мере даже надеялся на такой исход, так как это означало бы, что ее знания и опыт не попали в республиканские руки. Но Утан не было. Мандалорец поднял «верпин» и проверил заряд; пистолет слабо зажужжал и щелкнул. Либо Утан так и не сумела выстрелить, либо враг использовал ЭМИ-гранату.

Хокан направился по коридору к камере биозащиты, осматривая по дороге препараторские и кладовки и остерегаясь мин-ловушек. Открыв одну дверь, он услышал в темноте всхлипы. Мандалорец зажег свет.

В углу съежились четверо оставшихся членов группы Утан — трое парней и женщина постарше. Один держал в руке бластер, но дуло смотрело в пол. Все четверо застыли и, моргая, смотрели на Хокана.

— Оставайтесь здесь, — распорядился мандалорец. — Возможно, вы — все, что осталось от программы. Никуда не уходите. — Что они могут уйти, казалось маловероятным.

Когда Хокан наконец добрался до центральной камеры, единственной подозрительной приметой было то, что на месте скрытого стока в центре пола зияла обугленная дыра.

Он обвел взглядом стены, полки, шкафы. «Ошибка». Он допустил ошибку, ужасный просчет. Даже не подумал разузнать, как выглядят контейнеры с вирусом и сколько их вообще. Сквозь прозрачные двери было видно, что полки заставлены не полностью; Хокан потянул за ручку, но шкаф был заперт.

Он побежал обратно и схватил за шкирку одного из лаборантов Утан:

— Ты знаешь, как выглядит нановирус?

Мальчишка заморгал:

— Его структура основана на…

— Идиот. — Хокан сердито показал пальцем на свой глаз: «Внешне!» — Как выглядит контейнер? И сколько их вообще? Ну же. Думай.

Он поднял ученого на ноги и потащил по коридору к камере биозащиты.

— Покажи.

Парень указал на шкафчик со сплошными дверьми:

— Четырнадцать металлических пробирок в вакуумном контейнере.

— Открой и проверь.

— Не могу. Все коды и ключи у Утан.

— Насколько вероятно, что враг мог открыть его и потом просто закрыть?

— Раньше я бы сказал, что это невозможно, но, помнится, я также думал, что в это здание вообще никто не сможет проникнуть.

Дыру, которая красовалась на месте сливного отверстия, обрамляли обугленные куски плитки и искореженный металлический каркас. Заглянув вниз, Хокан увидел обломки.

На мгновение ему подумалось, что он имеет дело не с человеческими существами, а с какой-то странной, неведомой формой жизни. Хокан знал, что враги давно ушли. Оставалось только выследить их, догнать и не дать покинуть планету с Утан и остатками нановирусного проекта.

Если горстка клонированных солдат была способна на такое, то мандалорец боялся представить, что могут сделать миллионы.