Моя вина - Мерседес Рон

– Что ты делаешь?! – закричала я на Николаса, который стоял позади, подняв брови, и с любопытством смотрел на меня.

– Это я должен спросить тебя об этом, – ответил он, беззастенчиво разглядывая мою одежду.

Я тоже не могла запретить себе смотреть на его тело в белой рубашке без галстука, которая так хорошо сидела на нем. Боже, как ему идет белый цвет, контраст с его темными волосами был невероятным!

– Ты не знаешь, из-за чего они ссорятся? – спросила я его, немного оторопевшая.

Он взглянул позади меня, туда, откуда из-за закрытой двери доносились приглушенные крики.

– Нет, – ответил он, уперев руки рядом с моим лицом о стену и прижав меня к ней.

Внезапно у меня перехватило дыхание.

– Ты опять со мной разговариваешь? – спросил он.

Я не могла оторвать взгляда от его губ, чувствовала его дыхание на моем лице…

– Отойди, Николас, – приказала я ему, пытаясь контролировать свои чувства.

Я хотела оттолкнуть его, но решила не дотрагиваться до его тела.

– Как долго ты планируешь продолжать так? – спросил он меня разочарованно, его руки все еще удерживали меня.

Я сделала глубокий вдох.

– Пока ты не поймешь, что я не хочу, чтобы ты был рядом.

На его лице появилась улыбка, хотя глаза оставались серьезными.

– Ты же умираешь от желания поцеловать меня.

– Я умираю от желания пнуть тебя.

– Ты куда-то собираешься? – добавил он секундой позже.

– Да.

– С Дженной?

– Нет. С твоим папой, – с сарказмом ответила я. – Я что, знаю здесь кого-либо еще?

В следующий момент он оторвал руку от стены и провел ею по моей щеке. Выражение его лица изменилось, он смотрел на меня по-другому, слишком страстно, чтобы можно было спокойно вынести этот взгляд.

– Не усложняй все, – попросила я. Я не хотела, чтобы он был рядом со мной, уже нет, как бы ни было мне больно от нашего расставания. Я хотела забыть о том, что произошло, я не могла и не доверяла ему больше.

Боль отразилась в его глазах.

Я не очень хорошо понимала, почему я не хочу признавать свои чувства к нему, я боялась сближения, боялась открыть свое сердце снова и тем более кому- то вроде него. Лучше быть одной, чтобы никто не мог контролировать меня или заставить страдать. В ту ночь я собиралась забыть все: письмо, преследователя и Николаса. В ту ночь я решила напиться и позволить алкоголю смыть все горести моей жизни.

Я уже видел десятый сон, когда виброзвонок телефона разбудил меня. Я провел рукой по лицу и увидел, что звонит Дженна.

– Я надеюсь, у тебя есть веская причина, чтобы будить меня в три часа ночи, – прорычал я, закрыв глаза и откинувшись на подушки.

– Ник, мне нужно, чтобы ты приехал. Ноа плохо себя чувствует, – сказала она, и я почувствовал, как все мое тело мгновенно напряглось.

Я встал, наощупь разыскивая выключатель.

– Что с ней? – спросил я, пересекая комнату в поисках какой-нибудь вещи, чтобы одеться.

– У нее рвота уже больше получаса, она вдребезги пьяна.

Я чертыхнулся и взял ключи от машины.

– Скажи мне адрес, Дженна.

Мне понадобилось 15 минут, чтобы добраться туда. Повсюду были люди, и я еле протолкнулся в дом. Я искал Дженну в гостиной и на кухне, и когда уже собирался ей позвонить, увидел, как она спускается по лестнице.

– Где Ноа? – спросил я в ярости.

Дженна не была виновата, но разве они не должны были присматривать друг за другом? Она была в форме, даже больше, она была совершенно трезвой.

– Мы отвели ее в комнату наверху, – сообщила она, и я побежал туда, перепрыгивая через ступеньку. – Она знала, что слишком много пьет, но не слушалась меня, Ник, – говорила Дженна, но я не обращал на нее внимания.

Я влетел в комнату и упал на колени перед кроватью, на которой лежала Ноа. Ее лицо было бледным и мокрым от пота, вероятно от того, что ее так долго тошнило.

– Давно она в таком состоянии? – спросил я, но мне никто не ответил, и я разъяренный повернулся к Дженне. – Сколько времени она в таком состоянии?

– Ее тошнило больше получаса, а без сознания она уже минут пять. – Или, может быть, она спит… Я не знаю, Николас, прости, я просила ее остановиться, но…

– Прекрати, Дженна, – сказал я и боковым зрением увидел, что в комнату вошел Лион.

Девушка, которая стояла рядом с Дженной, уверенно посмотрела на меня.

– Расслабься! Я учусь на медицинском. Пульс у нее стабильный, ей просто надо поспать, завтра у нее будет страшное похмелье, но с ней все в порядке.

– Откуда ты можешь знать, что с ней все в порядке? – закричал я на нее, взял лицо Ноа в свои ладони, взволновано вглядываясь в него.

– Она в порядке, отвези ее домой и наблюдай за ней всю ночь, – решительно сказала девушка.

Именно это я и собирался сделать.

– Извини, Ник… Прости… Я не думала, что все так закончится, – лепетала Дженна с виноватым видом.

– Сейчас меня это не интересует, – ответил я спокойно, наклонившись к Ноа и без труда поднимая ее на руки.

Мне было страшно оттого, что она не издавала ни звука, хотя дышала нормально. Ее голова покоилась на моем плече, и я винил себя в том, что не смог снова ее защитить. Это была моя вина, что она была в таком состоянии, но что-то не складывалось. Когда я спускался по лестнице с ней на руках, я задался вопросом: что, черт возьми, случилось, что заставило ее так напиться.

Когда я припарковался у дома и повернулся, чтобы посмотреть на Ноа, то испытал неприятное дежавю. В ту ночь, когда я познакомился с ней, она оказалась в такой же ситуации, только накачанная чем-то, что ей подсыпали в напиток. В том тоже была моя вина. Я вспомнил, как оставил ее на дороге. И понял, каким же негодяем казался я ей с той самой минуты, как мы впервые встретились. Я не заслуживал ее, но был полностью очарован и ничего не мог с этим поделать.

Я вышел из машины и осторожно вытащил ее. Она все еще была без сознания, и мне пришлось поспешить, чтобы подняться по лестнице. Было уже поздно, и я не хотел, чтобы Раффаэлла увидела Ноа в таком состоянии. Ни секунды не задумываясь, я направился прямо в свою комнату. Я не сводил с нее глаз всю ночь, пока не увидел, что она пришла в себя. Когда я аккуратно укладывал ее на кровать, то не мог не вспомнить, как мне хотелось уложить ее на эти подушки с тех пор, как я впервые увидел ее в черном платье, и вот теперь мне представилась такая возможность. Я бережно снял с нее туфли и включил маленький свет на прикроватной тумбочке. Она была настолько вне себя, что даже не заметила темноты, которая окружала нас. Я почувствовал стеснение в груди. А вдруг ей было хуже, чем казалось? Может быть, мне стоило отвезти ее в больницу, чтобы ее осмотрели? Но я отбросил эту мысль, потому что Ноа была несовершеннолетней и попала бы в большие неприятности, если бы выяснилось, что он она выпила столько алкоголя.