Дневник Ричарда Хоффа - Петр Добрянский

– Хм, да. Похоже. Я хотел достичь высот, но задрал слишком высоко нос.

– Всего доброго, мистер Хофф. Скорее всего, мы с вами больше не увидимся. – не дождавшись ответа, я вышел из камеры и направился к выходу.

Выйдя из тюрьмы, я отправился в сторону дома. Пройдя пешком, я все-таки добрался и, войдя, меня ждала моя Анабель.

– Как прошел день? – бросившись ко мне в объятья, спрашивала моя любовь.

– Помниться, кто-то говорил, что «не будет бросаться в объятья».

– Это было давно. Суп будешь?

– Что за суп?

– Луковый, конечно!

– О-о-о, тогда наливай.

Во время обеда, я все думал о встрече с Хоффом и не понимал, как человек может не хотеть остаться в живых.

– Что случилось, ты сегодня сам не свой?

– Да на работе проблемы.

– Какие?

– Мы же с тобой это обсуждали.

– И ты прям ничего не можешь мне сказать?

Она продолжала на меня смотреть и все же, я нашел тему для разговора. Рассказав ей про судьбу Хоффа.

– Как считаешь, может ли человек ожидать смерти?

– Он пережил много обстоятельств в своей жизни… Почему бы и нет?

– Не знаю, может он лжет или манипулирует мной.

– Давай подумаем так, что, если он говорит правду, ты сможешь ему как-то помочь и он выйдет. Может оказаться, что он солгал и тогда твоя репутация под угрозой.

– А если он лжец?

– Ну тогда поделом ему. Его повесят и конец, но не это тебя волнует. Ты думаешь, что будет, если его повесят, а он окажется невиновным. Ведь так?

– Да.

– А что ты можешь сделать в этом случае? И не забывай, что если ты добьешься его освобождения, а потом окажется, что…

– Да-да-да. Может пострадать моя репутация.

– В мире много несправедливости и ты ничего с этим не поделаешь. В данной ситуации тебе нужно заняться делами насущными, попытаться добраться до звезд.

– А затем воск растает и я упаду…

– Что?

– Мне кажется, я знаю, что мне делать. Как не старайся, жизнь всего одна и нужно ее прожить по максимуму.

– Верно.

– Что если меня постигнет такая же судьба?

– Значит так должно было произойти, и ты с этим ничего не поделаешь. В данном случае, ты лишь ее отсрочишь или сделаешь еще хуже.

Глава

X

Нужно было закончить начатое с Генри дело, но как, с чего начинать? В этот раз я не прибегал к помощи своих братьев по оружию, мне хотелось закончить дело в одиночку.

Собравшись, я вышел на улицу прогуляться у реки, когда я стоял на мосту, мне в голову пришла одна единственная мысль. Зацепка, которую мы до сих пор так и не проверили.

Через полчаса ходьбы, я стоял у стен психиатрической лечебницы, в которой работал Мэндфилд.

– Добрый день, инспектор.

– Здравствуйте.

– Чем могу вам помочь?

– Вы знаете, я расследую один случай, который произошел у вас в лечебнице.

– Так…

– Смерть некоего Артура Мэндфилда.

– А-а-а, да. Помню его. После кончины его отец покончил с собой.

– Ваше мнение, мог ли он расшибить себе голову или ему кто-нибудь помог?

– Хм. Знаете, в помощи не было никакого смысла. Артур был совсем плох. Вполне возможно, что у него был приступ, и он начал колотить головой об стену.

– По идее, дежурный врач или санитары должны были предотвратить это?

– Должны были, инспектор. Но в ту ночь они были заняты одним буйным, которого определили к нам по суду. Именно в этот момент Мэндфилд и нанес себе увечья.

– А кто был тогда дежурным врачом?

– М-м-м, это был Дарфот, Томас Дарфот.

– Я вас понял.

– Как вы считаете, кто-то из персонала мог его убить?

– Ха. Инспектор, я всего лишь ставлю диагноз и лечу. Не стоит обращаться за помощью специалиста другого профиля, это уже вы должны сказать могли или. Скажу одно на моем веку такого не преключалось.

– Тогда, ответьте мне… Мог ли Том быть больным?

– Все мы в какой-то степени сумасшедшие, инспектор. Дело лишь в процентном соотношении безумия и здравого смысла. Я не думаю, что у Тома безумие было преобладающим.

– Спасибо за честность.

Доктор уже хотел уйти по своим делам, но тут я его остановил.

– А, доктор. Где учился Том?

– Я могу вам дать адрес при условии, что вы больше не будите меня донимать!

– Договорились!

Получив адрес и взяв лошадь на прокат, я отправился в университет, в котором, по словам главного врача лечебницы, обучался Томас.

– Профессор Штиглец?

– Занятия закончились. Позвольте мне уединиться.

– Прошу прощения, профессор, но я не студент, столь дивного учреждения.

– Хм.

– Меня зовут Питер Кук, я инспектор полиции Лэффера. С вашего позволения, я хотел бы задать вам пару вопросов.

– Раз так , то спрашивайте, молодой человек. Коли в дом пришла полиция, противиться нет смысла.

– Не знаю, вспомните ли вы одного из ваших студентов. Я считаю, что за его образование платил его отец, хоть и не признавал отцовства.

– О ком идет речь?

– Я сейчас говорю о Томасе Мэндфилде.

– О Да, я помню его. Видел в газете, что он смог доказать свои притязания на имущество Мэндфилдов.

– Да, все верно.

– Смышленый был парень, все ему давалось очень легко. Особенно химия и биология. Я возлагал на него большие надежды, думал, что он станет будущим ученым.

– Но он не стал.

– Нет, его учеба пошла под откос перед самым завершением.

– Что так, перестал посещать занятия?

– Что вы, нет. Он не смог заплатить за последний семестр и его отчислили.

– Вот так новость, как он тогда работал врачом в лечебнице?

– Вы про психушку говорите? Это я попросил своего старого друга устроить Тома к нему.

– Я вас понял. Слушайте, а не знаете такого Пьера Д’Круа?

– Да, припоминаю, тоже хороший парень был, он учился на несколько лет раньше, чем Том.

– А с ним, что?

– Ничего, профессор. Пьер мой друг и он жив и здоров. Просто он мне рассказывал про одного профессора, который утверждал, что свинец опасен и токсичен, что он может сделать человека полоумным.