Тень мессии - Иван Кузнецов

Тень прошла сквозь пистолет, стирая ствол, спусковой крючок и фалангу указательного пальца, косо вошла под ребра и сразу растаяла. Словно показала, что ее работа закончена. А в следующий миг на конопатого стрелка обрушилась пси-лавина — ярко-голубая волна, несущая ядовитые черные капли…

Да, бесконтрольно выплеснувшаяся отрава была несравнима с той, что изнутри выжгла Паразита. Наверное, та элианка с щупальцами смогла бы отразить удар, а телепат рангом пониже — по крайней мере уберечь мозг от необратимых изменений. Но среди землян не бывает телепатов…

Парень судорожно всхлипнул и, не изменив позы, осел на землю. Из пробитого насквозь бока хлынула кровь.

Время замедлило ход. Змеящийся поток предвидения поблек и растворился, чтобы тут же собраться в новую картину будущего, принципиально отличную от той, что была секунду назад. До того момента, когда Тень самовольно решила вмешаться.

— Как я их, а?! — Я поразился собственному спокойствию. В голосе и впрямь звучали гусарские нотки: лихость пополам с хвастовством.

— А? — Аня обалдело посмотрела на меня. Оценить случившееся она не могла. Разрубленный пистолет в потемках не разглядишь. Кровь тоже, тем более что одежка пока исправно выполняла роль тампона. Главное, побыстрее увести девушку прочь.

— Ладно, мотаем отсюда. Что-то нет у меня желания отчитываться перед милицией, докопаются как пить дать. — Я подхватил Аню под локоток и потащил прочь. Девушка смотрела на меня круглыми глазами и не сопротивлялась. Только бы из соседних домов не сбежались на вопли крепыша. Хотя не то сейчас время; сидеть на попе ровно куда комфортнее, да и предвидение вроде показывает, что путь чист…

— Так ты их это… как?

— Разве я не рассказывал? — Мы обогнули дом, и злополучная аллея исчезла из виду. — Я — правая рука величайшего самурая в истории. Тайный борец за добро и справедливость.

— Ты прикалываешься? — Аня по-прежнему была напряжена, но беззаботное настроение понемногу возвращалось. А куда бы оно делось? От небольшой дозы адреналина алкоголь не выветрится.

— Иронизирую. Имею право! Отстоять честь леди в сражении — высшая доблесть. Особенно для правой руки величайшего самурая в истории.

Легкий порыв ветра — теплого, летнего.

Аня фыркнула. Посмотрела на меня и, взвизгнув, судорожно вырвалась. Что? Где? Предвидение не показывает угрозы. Вокруг нас вообще никого нет!

Я обернулся и увидел Тень — огромные крылья, выросшие за спиной и проглотившие полнеба. Невесомые, почти разумные, готовые разрушать… И самое страшное — я не только упустил момент зарождения Тени, но вообще не чувствовал ее присутствия.

— Беги, дура!

Слова вырвались сами. Аня как загипнотизированная продолжала пятиться, не отрывая взгляда от бездонной кляксы.

— Беги! — Я подавил секундную растерянность и ударил по Тени, пытаясь загнать джинна обратно. Бездна вспухла и взорвалась, разлетевшись тысячей пепельных хлопьев. Асфальт мгновенно покрылся глубокими уродливыми оспинами, заискрили оборванные провода, стягивающий их столб переломился сразу в двух местах и рухнул, разлетевшись бетонными брызгами.

Каким-то чудом мне удалось удержать смерч на месте. Сзади зацокали каблуки. Я мимолетно успел порадоваться за Аню и едва не потерял контроль над стихией. С трудом придал обрывкам чужой реальности вид огромной змеи с антрацитовой чешуей и начал душить ее, медленно выдавливая из своего мира.

Змея умирала неохотно. Несколько раз пыталась развалиться, разлететься по городу осколками иномирья. И все-таки я оказался сильнее.

Изорванные джинсы коснулись прохладной земли. Я обхватил колени и в состоянии полного отупения слушал, как трещит исполосованная черной бритвой линия электропередач.

Осознание произошедшего было четким и каким-то объемным, заполнившим меня целиком. Смешные и наивные планы переустройства Земли, фантазии о том, что можно что-то изменить, развеялись вместе с последними струйками тьмы.

Вот и все. Вот и конец. Можно бороться, можно кричать о вселенской несправедливости. Можно обвинять во всех смертных грехах Наблюдателей. Это ничего не изменит. Передо мной замаячила финишная прямая. За ней пустота. И некуда деться. От выросших за спиной крыльев не убежишь. Оставалось радоваться, что раскрылись они на пустынной ночной улице, а не в квартире Ани посреди многоэтажки. Не в родительском доме…

На границе предвидения появились ничего не понимающие разноцветные фигурки — палка-палка-огуречик. Скоро они будут здесь: смешные человечки с двумя руками, двумя ногами и головой — крохотной головой, не способной и на миг вместить текущий сквозь меня информационный поток. Когда-то я был как они. Когда-то за моей спиной не раскрывались пожирающие пространство крылья…

Я поднялся. Сидеть дальше не имело смысла. Его вообще не было. Ни в чем. Наблюдатели правы. Они просчитали все, учли каждую мелочь. Они уговаривали, интриговали, хитрили, подсказывали, заботливо поддерживали за руку и тащили, тащили по бесконечной лестнице, ведущей в небо. К своей цели.

Я запрокинул голову. Вот оно — небо, в одном или двух шагах. Вертикальный предел, который нельзя преодолеть; грань, пробиться сквозь которую не помогут даже всесильные Тени. Последние несколько шажков… Что ж, наверное, это не так уж плохо. За круиз по галактике и запредельную силу надо платить. Жаль, конечно, что плата высока, но, с другой стороны, ты ведь не под знаменем мелочного королька сражаешься. Как-никак твоими руками спасают Вселенную. Погибнуть, сражаясь за мир во всем мире, что может быть достойнее?

Я нырнул в пушистый голубой туман. Уже привычно, без малейших усилий воспарил над водной гладью. Открыл прямой канал связи, рассекая слоистую психосферу белым лучом света.

Заберите меня! Земля — мой дом — в прошлом, которого я навсегда лишился.

Глупо убегать от судьбы. Вы были правы. Всегда. Я ошибался.

Мир померк. Едва заметное касание холода — и ночная улица сменилась небольшой комнатой с мягкими матовыми обоями. Олег стоял у окна, выходившего на пустынный ракушечный пляж, и смотрел на меня. Кажется, сочувственно, хотя какое это имеет значение? Олега нет. И пляжа нет. И комнаты с матовыми обоями. И смысла. И будущего. Как-то так вышло, что в конце в моей жизни остались только иллюзии.

Стеклянная гладь цвета остывшего пепла — мертворожденное озеро, пропитанное ядом. Как раз такое, как нужно. Позади высохшей рваной лентой струится ртутный ручей: темная, почти черная ртуть. Тропа, по которой я шел.

По кричащей от боли земле бегут волны. Омерзение, удивление, иррациональная болезненная тяга — все в прошлом. Влажный белесый туман, желавший только добра и приговоривший меня к смерти, стал безразличен. Это не сущность, способная думать, радоваться, любить, — просто еще одна переменная в уравнении гармонии.

Двойник в красном скафе протягивает руку. Наши пальцы соприкасаются. Вселенная сжимается в точку, взрывается, наполняет меня, становится простой и понятной. Прошлое и будущее, причины и следствия, разница между «должен сделать» и «сделаю» тают, сливаясь в единый, пока непривычный конгломерат.