Глаз бури - Питер Рэтклифф

мог не задаться вопросом, что же в таком случае могли сказать «крутые мужики» в тюрьме.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Второго августа 1990 года, президент Ирака Саддам Хусейн внезапно, без предупреждения, вторгся в богатый нефтью соседний Кувейт. Несмотря на то, что Саддам не выдвигал ультиматумов и не высказывал какого-либо иного уведомления о своих намерениях, все признаки опасности были налицо, их было хорошо видно, — и все же он застал Запад врасплох.

На тот момент Ирак находился в многомиллиардных долгах, возникших в основном вследствие восьмилетней войны с соседним Ираном, оказавшейся чрезвычайно дорогостоящей не только с финансовой точки зрения, но и с точки зрения человеческих жизней и уничтоженных материальных ценностей. Кроме того, ирано-иракская война 1980–1988 годов оставила Саддаму огромную обученную армию, которую он едва мог позволить себе содержать; у него также был легкий доступ к слабому, но безмерно богатому маленькому эмирату на его южной границе, которому он и был обязан бóльшей частью своего удушающего долга. Двадцать восьмого августа Саддам объявил Кувейт девятнадцатой провинцией Ирака.

Внезапное и, как оказалось, жестокое вторжение вызвало немедленное осуждение со стороны Организации Объединенных Наций, однако у большинства западных лидеров по спине пробежала дрожь не от непосредственной судьбы Кувейта, а от угрозы, созданной для Саудовской Аравии и ее богатейших нефтяных месторождений. Ведь после мобилизации Ирака мало что могло остановить силы Саддама, которые могли бы пронестись к Красному морю прямо через территорию, которая для Запада являлась самым важным из пустынных государств. С перспективой контроля иракским лидером нефтяных месторождений Кувейта и Саудовской Аравии угроза Западу стала не просто очень реальной, но и непосредственной.

Джордж Буш, один из самых решительных президентов Америки со времен Второй мировой войны — что, возможно, и неудивительно для бывшего главы ЦРУ — не стал ждать, что предпримет Организация Объединенных Наций. Для укрепления существующей там обороны он приказал направить в Саудовскую Аравию силы быстрого реагирования и привел всю могучую военную машину США в состояние повышенной боевой готовности.

К тому времени я был полковым сержантом-квартирмейстером 22-го полка САС, ответственным за более чем четыре сотни наименований боеприпасов, и у меня не было ни малейшей надежды на то, что я сам хоть раз выстрелю пусть даже одним из них в гневе. Но вдруг Буш взял в руки большую дубинку, Маргарет Тэтчер (это были последние три месяца ее пребывания на посту премьер-министра, поскольку в ноябре она была смещена с поста лидера в результате переворота в партии Тори) заговорила жестко, и для солдата с таким большим стажем службы, как я, это означало только одно — Полку предстояло отправиться на войну.

Это было то, ради чего мы в него шли, ради чего были все эти годы тренировок. Как бы хорошо мы ни проявили себя в борьбе с террористами, только на войне мы сможем в полной мере продемонстрировать свою подготовку, и только на войне у нас будет шанс окончательно доказать, что мы стóим своей зарплаты.

Оживление на Стирлинг Лэйнс было почти осязаемым. Люди улыбались, казалось, что все ходят более легким шагом. Внезапно здесь возникло ощущение срочности. Война определенно приближалась — это был лишь вопрос времени, — и где-то в этой войне должна была быть определена роль для САС. И хотя никому из нас поначалу не было понятно, в чем именно эта роль может заключаться, мы все были абсолютно уверены, что она будет найдена. Работа в тылу врага? Почти наверняка. Крайне опасная? Несомненно. Тогда мы были лучшими, а лучшие могли рассчитывать только на самые опасные задания.

Когда иракцы ворвались в Кувейт, эскадрон «G» 22-го полка САС проходил подготовку в пустыне в шестистах милях к югу от места событий, на другом конце Персидского залива. Они действовали с нашей постоянной базы, располагавшейся в Объединенных Арабских Эмиратах (ОАЭ), на огромной пустынной территории на юге Саудовской Аравии, известной как «Пустой квартал» (Руб-эль-Хали), простиравшейся вдоль границ страны с Йеменом и Оманом. Секретная подготовка Полка в тех местах входит в обязательства Великобритании по оказанию военной помощи ОАЭ и Оману. На тот момент, помимо тренировок, эскадрон «G» проводил там испытания новой быстроходной ударной машины (FAV)[86], а также нескольких других сложных штуковин, о которых никто не должен был знать.

Изначально машина FAV была разработана для спецназа США, но одна из британских компаний на основе требований САС построила ее модифицированную версию. Они были достаточно прочными, чтобы передвигаться по местности со скоростью до 60 миль в час, перевозя двух человек со своим снаряжением, а также установленное на ней вооружение, и при этом достаточно легкими, чтобы перебрасываться вертолетом глубоко за линию фронта. К сожалению, парни из эскадрона «G», которые испытывали машину в пустыне, обнаружили, что ее подвеска не настолько прочна, как остальные части, и во время войны в Персидском заливе в САС они не использовались. Этот дефект, выявленный на прототипах, позже был устранен, и теперь машины FAV пользуются в Полку популярностью, при этом каждому патрулю из четырех человек, проводящему определенные операции в пустынной местности, выделяются по две машины.

Известие о вторжении в Кувейт заставило приостановить испытания в пустыне, и командир решил направить в ОАЭ по очереди каждый из трех оставшихся сабельных эскадронов Полка. Там они должны были сосредоточиться на обучении передвижению, ориентированию, выживанию в пустыне, обслуживанию транспортных средств и подготовке оружия.

Тем временем в Херефорде все плавно перешло на высшую ступень, поскольку Полк был приведен в состояние боевой готовности. Одна из секций — подразделение Разведывательного Корпуса, постоянно действующее в интересах 22-го полка САС — перешла в режим гиперактивности. Из их офиса двадцать четыре часа в сутки извергалась информация, шли бесконечные письменные доклады и проводились устные совещания по каждому аспекту предстоящих боевых действий, а также о том, с чем мы могли столкнуться в Кувейте и Ираке, когда нас там развернут. Знание сильных и слабых сторон противника если и не является половиной дела, но это очень важная его часть, и эксперты по разведке снова и снова вбивали нам в голову, что у сил Саддама гораздо больше сильных сторон, чем слабых.

Как и большинство из нас, я более или менее считал иракскую армию неэффективным сбродом болтливых клоунов в матерчатых головных уборах, но после пары совещаний подобное представление было быстро отброшено. На одном из самых первых совещаний один из офицеров разведки нам сказал:

— У вас может возникнуть соблазн считать их просто верблюжьим навозом, но это будет большой ошибкой.