В тени экватора - Евгений Никитин

– Ну что, помогли тебе твои доллары, хозяин жизни? – подошел к трупу Нгване переводчик. – Вот, люди, смотрите! Смотрите и запоминайте, он хотел ради своей наживы, ради долларов, загнать других людей в рабство. А кто у нас переводить будет? – осведомился Михаил. – Кто там белым флагом махал?

– Я, – скромно сообщил пожилой негр невысокого роста, с длинными, наполовину седыми кучерявыми волосами. Если б не повышенная кучерявость да не черный цвет кожи, ни дать ни взять батька Махно перед Кремневым стоит собственной персоной. Михаил лично с легендарным анархистом знаком не был, но изучал в свое время его фотографии. И этот щупловатый длинноволосый негр очень уж смахивает на Нестора Ивановича.

– Ты? Тоже в Брюсселе учился? – подмигнул длинноволосому переводчик.

– Нет, что вы! В Киншасе! Я дальше Заира не выезжал никуда! У нас преподаватель в колледже был из Брюсселя.

– На кого учился?

– На бухгалтера, – потупился Махно.

– А в банду чего поперся, бухгалтер?

– Да не по своей воле! Нгвана заставил! – Бухгалтер кивнул на лежащего на земле с открытыми неподвижными глазами исполина. – Я даже и стрелять не умею. Меня как бухгалтера в носильщики взяли. Чтоб одновременно считал прибыль и шкуры нес.

– Ладно, давай переводи своим архаровцам, я речь толкну! Так вот, граждане лонги, пуля, она не выбирает, миллионер ты или босяк, перед свинцом все равны. Лучше лежать со своей женой дома на диване, чем в могиле с дыркой в груди. Сегодня я покончил с вашим прошлым. Вот оно, ваше прошлое, валяется изрешеченное пулями. Теперь некому вас угнетать и заставлять грабить другие народы! Возвращайтесь домой, выберите себе другого, хорошего вождя и больше грабежами не промышляйте! А к пигмеям бала и вовсе дорогу забудьте! Если сунетесь к ним, то и остальных ждет смерть! Я вас гранатами закидаю!

– Ой, не гранатами! – вздрогнул батька Махно и добавил: – И лучше нам с вами больше не встречаться!

– Правильно, поэтому забирайте людей и шуруйте по домам. Что, брат Баха, приуныл? Все, бала – свободные люди! Нгване мертв, воинство его разгромлено, а те, кто выжил, вряд ли к вам опять сунутся. Что не радуешься?

– Нгване не успел по рации сообщить, чтоб освободили мою семью! – чуть не плача, сообщил пигмей.

– Да? А где рация?

– Взрывом разбило! Нет теперь рации. Они могут убить их.

– Кто «они»?

– Там охрана осталась, человек пять.

– Пять человек – это пустяки! Ладно, у меня есть тут одна штука, типа вертолета, через час будем на месте! Полетели!

– Извините, – замахал руками батька Махно, – я случайно услышал ваш разговор насчет вертолета. Вы бы не могли забрать с собой нескольких раненых?

– Боюсь, нет!

– Но они умрут без медицинской помощи! Сжальтесь! Неужели у вас не найдется места для трех тяжелораненых человек?

– Для трех? – Михаил задумался. Ну, ради раненых можно и рассекретить транспортолет. Вон там, в лесу, его развернуть, чтоб никто не видел, а Бахе глаза завязать. А, была не была! – Хорошо! Пускай ваши люди отнесут трех самых тяжелых в те кусты, а сами все назад отошли и чтоб никто не приближался. Куда раненых доставить?

– Там, в поселке, есть больница и врач, он сам хирург.

– Ладно, несите, но только троих. Баха, полетели.

Лонги из числа уцелевших во время бойни бандитов отнесли трех человек, куда указал Михаил. Пока перетаскивали раненых, лейтенант подорвал тремя гранатами кучу с оружием. Вроде неплохо вышло? Пользоваться нельзя теперь, да и ладно. Лучше, конечно, стволы погнуть, но некогда! И так сойдет!

Потом, дождавшись, когда все негры отошли, устремился с Бахой к телам раненых.

– Так, Баха, не в обиду, но глаза тебе завяжу! – С этими словами переводчик повязал пигмею на лицо полотенце, что выделила ему для нужд заботливая Хама. Проверив, что Баха не подсматривает, вызвал транспортолет.

Открыв кабину машины, Михаил повернулся назад, чтоб поднять первого раненого негра. Внезапно Баха сорвал с глаз повязку и бросился точно под ноги переводчику. Кремнев, не ожидая такого подвоха от пигмея, не удержался на ногах и плашмя упал на землю. Тут же ожившие «раненые» навалились сверху и начали крутить назад руки и ноги. Кто-то закрыл чем-то черным лицо, свет в глазах лейтенанта померк.

Михаила добротно примотали к трем здоровым дрынам из какого-то очень крепкого дерева и приставили к стволу высоченной пальмы. Ногтями, на ощупь, исследовал древесину, из которой они смастерены, и ощутил, что так просто их не сломать. К тому же капроновые веревки, коей как паутиной спеленали его подлые лонги, не давали ни малейшего шанса выбраться из этого капкана самостоятельно. Оставалось полагаться лишь на чудо.

– Что, месье лейтенант, как я вас довольно ловко провел? Не правда ли? Ха-ха-ха! – раздался где-то внизу знакомый насмешливый голос. – Что, не ожидал подвоха, Мишель? – Теперь он четко увидел говорившего человека с брюссельским акцентом – перед ним стоял… Батька Махно, собственной персоной. – Разрешите представиться – Нгване Батумба, вождь племени лонгов из бантийской народности монго, а по совместительству хозяин всех этих мест. Ха-ха-ха!

– Ты Нгвана? – выдавил из себя Кремнев, презрительно смерив взглядом невзрачного негра.

– Я, русский, я! Я – Нгвана Батумба! Не он, – Махно ткнул носком армейского ботинка, в который был обут, мертвое тело черного великана, лежащее рядом на земле, – а я! Ха-ха-ха!!! Я думал, ты поумней окажешься, лейтенант! Ха-ха-ха! А ты слишком сентиментален! Решил спасти раненых врагов! Молодец!

– Если б не предательство Бахи, то хрен бы ты меня поймал! Жаль, что я всю твою банду не покрошил!

– Ты тупой, белый! Ты не можешь отличить лонгов от луба. Да любой африканец один раз взглянул бы на покойного Жозефа и понял, что он явно не лонг. А я еще боялся, что ты раскусишь эту подставу. А ты, тупой белый урод, так и не разглядел очевидного! – Негр ухватил Кремнева за подбородок и с силой сжал ему нижнюю челюсть, свирепо вращая глазами и разбрызгивая из дурно пахнущего рта тягучую слюну, прошипел: – Теперь за это ты будешь расплачиваться своей жизнью!

– Мы, белые, для вас, негров, тоже все на одно лицо! Вы не смогли отличить доблестного советского офицера от жалких американцев! – парировал Михаил.

– Ха-ха-ха! – злобно захихикал негодяй. – Доблестный советский офицер! Ну, посмотрим, как умеют умирать советские офицеры! Давай порадуй нас своей доблестью! Ты столько моих людей положил, что я буду убивать тебя медленно. Очень медленно! Я отрежу твою мошонку и заставлю ее сожрать! Я выколю твои глаза и обрежу уши и нос! И все это буду делать очень медленно! Очень медленно! Я лично сдеру с тебя с живого кожу! Я переломаю каждую твою косточку, каждый хрящик твоего большого и сильного тела окажется размозжен! Я превращу тебя в желе! В мерзкое, кровавое, бесформенное желе! Я не дам тебе умереть сразу! – Нгване опять вытаращил глаза и начал сверлить долгим взглядом переводчика. – Ты станешь умирать долго! Очень долго, несколько дней. Ты знаешь, какой парень был Жозеф? Это была моя правая рука, а ты ее у меня отнял! Он не чета этим недоноскам, которые могут только тупо жрать и трахаться! Это его план был, как тебя заманить в ловушку. Это Жозеф все придумал! Это он посоветовал вести себя как полные идиоты. Как ты купился на то, что мы не выставили охранение и вповалку увалились спать? Ты думал, что мы идиоты? Мы ничего не смыслим в войне?