Ангелы приходят всегда - инок Всеволод (Филипьев)

Лед в его руках не только не начал таять, но, наоборот, покрылся изморозью, словно его только что вынули из холодильника. Руф быстро и воровато рассовал ледышки по карманам, будто некое сокровище. Затем извлек из-за уха сигарету и, как ни в чем не бывало, принялся с ней играть.

– Если мы от кого-то и отворачиваемся, – ответил Высота, – то не потому, что не хотим больше помогать, а потому, что становится невыносимо больно смотреть, как красота творения Божия разлагается и чернеет от греха. И все же мы и тогда надеемся, ждем и помогаем, но издалека.

Официантка принесла на подносе еду. Для Руфа омлет с грибами, помидорами и беконом, а для Высоты горячие вафли со взбитыми сливками и черникой. Затем она принесла большой железный кофейник, две крупные, на американский манер, чашки для кофе, молочник и на сладкое – оладьи с кленовым сиропом.

Заказ делал Руф, поэтому, когда официантка удалилась, пожелав приятного аппетита, Высота пошутил:

– Вас там что, не кормят? Куда мы все это денем? Столько съесть мне никогда не приходилось…

– Тренируйся, – невозмутимо парировал Руф, жадно подвигая к себе тарелку.

Дрожащими ноздрями он втянул испарения, поднимавшиеся от еды, смачно чмокнул и сказал:

– Люблю эти продукты распада! Мертвая органика! Мертвечинка. А-ах. Только подумать, несколько миллиардов человек денно и нощно трудятся в поте лица своего, потом получают зарплату, потом долго ходят по магазинам и рынкам, потом тратят массу времени на приготовление блюд, потом тщательно накрывают на стол, потом поглощают яства, переваривают их в своих желудках, и, наконец, все это – весь плод тяжких трудов – уходит в нечистое отхожее место. Вот и все. Замечательно! – он подмигнул и облизнулся.

– Ты думаешь вдохновить меня на еду такими разговорами? – попытался отшутиться Высота. – А все же и в произведениях кулинарного искусства есть своя краса, – Высота внимательно рассматривал круглые румяные вафли, поверх которых возвышалась воздушная горка белоснежных сливок, а сверху все было обсыпано свежей крупной черникой. – Все-таки это маленькое произведение искусства, хотя бы и кулинарного, маленькое творение. Критиковать всегда легче, чем созидать. Вы, к сожалению, не способны созидать, отсюда ваша озлобленность, вечная неудовлетворенность и страсть к разрушению.

Руф пробормотал какую-то средневековую магическую формулу по-латыни и впился вилкой в омлет, словно в бок закалываемой жертвы. С жестокостью изрубив омлет на части, он сказал:

– Да, мы будем разрушать во имя отца нашего! Он бог страсти, а страсть неукротима. Она смывает скрижали, презирает обычаи, совершает революции, растлевает устои, переворачивает жизни людей, разрушает планету, взрывает мироздание, устанавливает свою власть – диктатуру страсти. Люцифер учит чувствовать и понимать, что ты и только ты есть центр всего, что только ты сам являешься предметом наивысшего собственного удовлетворения. Мы честно учим человека любить только себя и ненавидеть остальных людей. А среди ваших христианских наставников слишком много таких, которые учат любить других, а сами ненавидят их в повседневной жизни…

– Это не христианские наставники, – прервал говорившего Высота. – Истинные учителя Христианства лишь те, которые любят людей и учат любви к людям. Как тебе не совестно называть при мне сатану богом, когда тебе известно, что он был таким же ангелом, как и мы с тобой.

– Не читай здесь моралей, – отрезал Руф. Его глаза налились ненавистью. – Лучше суди по плодам. Среди людей неизмеримо больше тех, кто сознательно или бессознательно живет по заветам великого Люцифера. По-евангельски живут единицы, да и тех никто не принимает всерьез, их гонят из цивилизованного общества и презирают, а в лучшем случае не замечают. Я уж не говорю о том, что главные враги вашего Христианства – сами христиане. Христиане уже настолько набили оскомину своей назойливостью, напыщенностью и тупостью, что нормальные люди поняли: если тебе хотят оказать христианское милосердие – откажись; если ты нуждаешься в чем-то – не проси у тех, кто дает ради Христа; если алчешь и жаждешь – не принимай подачек от дающих во славу Божию; если унываешь – не обращайся к тем, кто помощь страждущим возвел в ранг профессии; если подыхаешь – оборви жизнь сам, но не показывай своей слабости попам… А так называемая Церковь? Это вообще-то неплохая организация! Она разочаровывает сотни приходящих в нее и отталкивает их от Христа. Она во все века популяризировала Сатану, как некий желанный запретный плод. В свою очередь и сам Люцифер всегда способствовал и покровительствовал бизнесу, карьеризму, человекоугодничеству, ханжеству, жестокости, интригам, мошенничеству, лицемерию и высокомерию церковных служителей.

– Несчастный мой Руф, – заговорил Высота, грустно покачивая головой. – Я не читаю моралей, мне просто искренне тебя жаль. Мне кажется, вы все, во главе с сатаной, глубоко несчастны… Вам никак не удается познать тайну Церкви и тайну Христианства, тайну Христа и Его святых. Тайна сия в том, что распятый при Понтии Пилате, но потом воскресший Спаситель Иисус Христос сегодня жив и реально действует в мире и в Церкви. Он и есть истинная Церковь. Вы же смотрите лишь на покров, лишь на церковную организацию. А вы загляните глубже. Все, кто своим внутренним устроением расходится со Христом, – расходится и с Церковью, будь то мирянин, монах, священник, архиерей или патриарх. Такие люди, пока не покаются, будут оставаться лишь шелухой на церковном теле. А вы, духи злобы, и сами судите, и людей учите судить о Церкви Христовой исключительно по этой шелухе. Но поймите, что Бог жив! И тайна встречи Бога, ангелов и людей совершается в Церкви. Ты сам признаешь, что хотя истинных христиан мало, но все-таки они есть. Откуда они, спрашивается, взялись бы, если бы в Церкви все было ложью? Тому, кто в поисках спасения, с доверием и простотой прибегнет ко Господу, открывается таинство Церкви, и он видит живого Христа, действующего на земле. Он слышит слово правды из уст достойных архиереев и священников. Он видит свет на лицах кротких подвижников и презираемых праведников. С теплым словом духовника к сердцу верующего прикоснется Любовь. Он почувствует присутствие невидимой ангельской силы, защищающей его от всего злого в каждое мгновенье. Он увидит много чудесного в своей жизни и жизни мира, чего раньше не замечал. И он поверит и поймет, что таинство Церкви реально. Что же касается, как ты выразился, «популяризации» сатаны со стороны Церкви, то скорее все наоборот – дьявол ходит по миру, доказывая этим существование Бога.

Руф взял себя в руки и, стараясь говорить как можно убедительнее, возвестил:

– Чтобы ты ни говорил, все равно спасающихся в Люцифере намного больше, чем гибнущих во Христе. К нам идут лучшие, к нам тянется молодежь, к нам стремятся таланты и гении. Вот так, уважаемый Высота.

– Не спорю. И этот феномен достоин пристального рассмотрения. Искренние и лучшие люди действительно легко втягиваются в бесчисленные модные движения, яркие религиозные секты, радикальные политические партии. У таких людей есть верное побуждение, но вы используете его в своих целях. Вы даете им суррогат вместо истины, и они, доверившись, погибают. Человек идет к вам, потому что он тоскует по общности, но истинная и живая общность только в Церкви. Он тянется к вам, потому что хочет служить великой идее, но единственная вечная великая идея – это Евангелие. Человек хочет видеть пример сильных личностей, но по-настоящему сильные личности – это святые. К вам приходят, потому что мечтают о свободе, но только познание богооткровенной истины дарит свободу. Наконец, бегут к вам, потому что желают вырваться из трясины окружающего мещанского мира, но вместо этого попадают в гибельную топь скрытого или явного сатанизма. Так что лучшие люди на самом деле не ваши, а наши, даже если еще не поняли, чьи они. Если такие люди будут честны перед собой до конца, если будут стараться поступать по совести, если не остановятся в поиске, то блуждание среди ваших топей станет лишь зигзагом их пути, который в конце концов приведет к искомой и желанной Христовой истине.