Предатель - Владимир Махов

Скорее всего, Хаммер довел до ума свою старую идею о том, как сделать шагающее на бетонных столбах здание неприступным снизу – скрытые в воде сваи окружала прочная сеть с датчиками. Таким образом, о приближении противника бывший друг узнает заранее. А это уже почти выигрыш в разыгрываемой партии. Хаммер ожидал нападения с моря. И для этого у него имелись все основания. Дело в том, что хитрый Рамзес много лет скрывал от одноклассника тайну, тот давний случай на озере, превратившийся в фобию. К чести Рамзеса – он делал это весьма умело, всякий раз вступая в жесточайшее противоборство с собой и разыгрывая настоящую страсть к погружению на глубину. Чего это ему стоило, мог сказать только Дикарь. И сейчас он мысленно благодарил себя прежнего – побежденного, без права взять матч-реванш – за то, что тот «поменял» одну фобию на другую и долгие годы разыгрывал боязнь высоты, которой на самом деле не страдал. Зачем? Дикарь пытался обратиться с вопросом, но Рамзес молчал. Так или иначе, «приятель» ожидал нападения с моря и его ждал сюрприз.

Часы показывали без двух минут два часа ночи. И точно такие же светились сейчас на запястье у Малого, затаившегося в скалах, подступающих к воде. В ближайшие минуты Дикарю предстояло убедиться, заслуживает ли право на жизнь вновь обретенное чувство, называемое доверием.

Еще минута.

Дикарь лишний раз проверил, все ли в порядке. Надежный ГШ с парой тройкой запасных магазинов, баллон со сжатым воздухом, нож. Фонарь – лишнее снаряжение, теперь в этом была полная уверенность. Он поднял арбалет со стрелой, заканчивающейся крюком-«кошкой» и прицелился в казавшуюся надежной металлическую трубу ограждения на крыше. Время. Теперь показывай, Малой, на что способен.

И тот не заставил просить себя дважды. Одновременно с выстрелом раздался легкий хлопок под сваями, прямо по носу давно забывшего запах рыбы комбината. Коротко всхлипнуло и затихло. Дикарь не сомневался – враг получил сигнал о вторжении. Хаммер всегда был одиночкой. И его почти близнец не мог похвастаться наличием друзей, готовыми броситься ему на подмогу. Мамука и Егерь мертвы. Адель, скорее всего, тоже. Все, расчет окончен. Рамзес и Хаммер полагались только сами на себя. И поединок предполагался один на один.

У Дикаря имелись свои соображения на этот счет. Тем более, мальчишка сам напросился. «Ты отнял у меня целый Мир. Плохой, хороший – хрен с ним, – сдерживая слезы, сказал пару дней назад Малой. – Теперь сам станешь Миром. Для меня». «Я подберу для тебя кое-что получше», – предложил Дикарь, но парень его не слушал. «Ты. Пока ты. Все остальное будет после. Потеряю тебя, я вообще останусь без всего! И куда мне? В петлю?.. Я пока не хочу возвращаться обратно. Хотя город-призрак ждет меня. Я чувствую».

Не медля ни секунды, Дикарь воткнул арбалет в подготовленное гнездо, дернул за соединивший крышу комбината и дерево канат, проверяя его прочность. Потом закрепил карабин. Миг – и, оторвавшись от ветки, более суток служившей ему постом наблюдения, он провалился в пустоту.

Словно нарочно укрылась облаками луна. Тонко пела тетива, по которой скользил карабин. В ушах свистел ветер. Сердце билось сильно, размеренно. Обычная операция. Сколько их было на счету у Рамзеса? Пришла пора воспользоваться – чужим? – опытом. Дикарь летел во тьму, почти не понимая, в какую сторону он движется. Вперед? Или вниз? Если расчет оказался неверным и металлическое ограждение по краю крыши его подведет, то он сорвется. В худшем случае, его тело упадет на скалу, выступающую в море, и пара переломов ему обеспечена. Тогда беспомощный, скрипящий зубами от боли, он будет ползти, каждую секунду ожидая прицельного выстрела. А в лучшем – с плеском войдет в воду, что тоже будет означать конец предприятия. Потому что забраться по высоким осклизлым сваям можно было лишь в нескольких местах, там, где наверняка расставлены ловушки. Тоненькая девочка так и не узнает, как погиб тот, кому она беззаветно, отчаянно, бескорыстно отдала самое большое, чем владела ее душа – свою любовь. Хотя нет. С Хаммера станется не полениться и швырнуть труп возлюбленного к ее ногам.

Вихрь мыслей, созвучный свисту ветра, мелькнул в голове. И исчез, стоило Дикарю коснуться ногами твердой поверхности. Он отцепился мгновенно и, используя скорость, перекатился как можно дальше от того места, где приземлился. Потом он поднялся и, пригнувшись, двинулся вдоль противоположного края. Осторожно, с опаской, стараясь двигаться бесшумно. В тот момент, когда Дикарь удалился на приличное расстояние, на берегу раздался взрыв. На дереве, рядом с закрепленным арбалетом, сработал таймер. Ветви полыхнули, огненным факелом метнувшись к небесам.

«Вот и все. Мосты сожжены, – подумал Дикарь. – Теперь только я и ты, бывший друг. Но это равновесие временное, потому что рассвет встретит только один из нас».

Хаммер не дурак. Повторившийся шум – на воде и на берегу – дезориентировал его. Хотя бы на время. И все равно передвижение по крыше небезопасно, исходя из той причины, что сделать это бесшумно не получалось. Листы проржавели, кое-где зияли провалы. Риск провалиться заставлял Дикаря держаться подальше от прогнившей середины. Он всматривался в левое ограждение крыши, за которым полной грудью дышал Океан. Металлические трубы казались крайне ненадежными. Только в одном месте фрагмент уцелевшей конструкции удовлетворил его. В той стороне комбината, что выходила к берегу, под крышей шел ряд окон, и Дикарь надеялся, что по правому борту также тянулась пара десятков отдушин. Досконально изучить объект за сутки возможным не представлялось, поэтому пришлось положиться на удачу.

Проверив рифленый поручень на прочность, Дикарь перегнулся через ограждение и нырнул вниз. Его надежды оправдались: прямо перед ним за осколками разбитого стекла скрывалась мрачная темнота производственного цеха. Нечего было и думать о том, чтобы воспользоваться отдушиной – дыра, свободная от острых краев была явно мала. Дикарь сдвинулся правее на свой страх и риск. Конструкция под тяжестью его тела предательски качнулась. Следующее окно с вставленной в квадрат рамы чернотой развеяло сомненья, и Дикарь скользнул внутрь.

Тьма поглотила пришельца, накрыв облаком ржавой взвеси, поднятым легким порывом ветра, вместе с Дикарем потревожившим покой разделочного цеха. Красное зарево затухающего пожара вычленяло из темноты стальное ограждение ленты конвейера, застревало в дырах бункера накопителя, выступало бликами на крутых бортах рыбомойки.

Как Дикарь и предполагал, внизу обнаружился проход, крытый металлическими листами и обегающий цех по периметру. Больше метра отделяло непрошеного гостя от опоры. Пришлось рискнуть – Дикарь отпустил руки и прыгнул, максимально группируясь. Коротко ухнуло железо, принимая на себя тяжесть тела, и снова заступила на пост тишина. Дикарь замер у стены, весь обратившись в слух. Если Хаммер установил в цеху датчики, то, безусловно, уже в курсе происходящего. Это не пугало. Наоборот. Здесь Дикарь чувствовал себя уверенней, чем снаружи. Программа минимум выполнена. Он внутри. И жив. А это значило, что в планы Хаммера, наверняка рассчитывающего подстрелить неприятеля на подступах к цитадели, уже внесены коррективы.

Соблюдая осторожность, визитер двинулся вперед, ища лестницу. Растяжек он не опасался. Хаммер не идиот, чтобы подвергать такому риску и без того дышащую на ладан конструкцию. Эту прерогативу оставил за собой Дикарь. Следовало с максимальной отдачей использовать время, оставшееся до «теплой» встречи. Через десяток осторожных, выверенных шагов обнаружилась лестница. Дикарь достал из наплечной кобуры пистолет и стал спускаться, чутко реагируя на малейший шум. Где-то скрипнуло, потом заскребло железом по бетону. Ствол дернулся, ища прицелом источник звука. Свесившаяся вниз полоса конвейера снова коснулась пола и все стихло.