Одиннадцать сребреников - Роберт Линн Асприн

Клюр по прозвищу Недомерок проводил Ганса в одно местечко к западу от базара и от улицы Караванщиков. Так Ганс наконец-то оказался в фиракийском лабиринте. Только здесь этот квартал назывался Красным Рядом. По крайней мере, Гансу не стали завязывать глаза или предпринимать других подобных глупостей. Остальные трое фиракийцев ждали Ганса и Клюра в здании, которое, должно быть, когда-то было конюшней, потом — жилым домом, а ныне стояло заброшенным. Единственное окошко было забито досками. Какой-либо настил на утоптанном земляном полу отсутствовал начисто. На столе рядом с масляной лампой стояла винная бутыль с широким донышком и коротким горлом, а вокруг нее — пять разномастных кружек. У стола стояли четыре стула и табурет, на котором сидел, прислонясь спиной к стене и вытянув ноги, седовласый Тьюварандис.

Белокурый Марлл разлил по кружкам вино, и начался мужской разговор. Ганс велел фиракийцам называть его Шедоуспаном и обращаться к нему только по этому имени. Они согласились, не задавая вопросов и не обсуждая его слова, что заронило в душу Ганса искру недоверия. Разговор продолжался.

Ганс начал было подозревать — хотя вслух об этом и не говорилось, — что он оказался втянут в какой-то крупный заговор. Быть может, даже против властей. Существенной частью планов была кража, которую предстояло совершить в одном доме, стоявшем на Городском Холме. Этот богатый особняк принадлежал некоему Корстику. Совершенно верно, тому самому магу Корстику, одному из партнеров банковского дома, одному из двух самых могущественных людей Фираки. И фактически — наиболее могущественному из этих двоих. Это Ганс уже знал. В доме Корстика имелась некая статуэтка, и эти люди хотели заполучить ее.

— Золотая? — спросил Ганс и покачал головой, отказываясь от предложенной кружки с вином.

— Нет. Это фарфоровая фигурка кошки перламутрового цвета.

Ганс кивнул. Судя по всему, сама по себе эта фигурка ничего не стоила и, значит, представляла для этих людей ценность иного рода.

Они знали, где находилась эта фигурка — или, по крайней мере, где она находилась три дня назад. Статуэтка открыто стояла на столе. Она весит не более одного-двух фунтов.

— Вы хотите, чтобы я забрался в дом богатого и могущественного мага и принес вам всего лишь жалкую фарфоровую фигурку кошки? И вы не хотите получить ничего другого из того, что находится в этом роскошном доме?

— Верно, — глубоким басом подтвердил Тьюварандис. Марлл, у которого один глаз заметно косил, продолжил:

— На самом деле, нам не нужна эта статуэтка. Мы просто хотим, чтобы ее не было у Корстика. Пока он владеет ею, и мы, и вы, и вся Фирака в опасности. Он может сделать нас всех рабами в любой миг, когда только ему вздумается.

— Будь осторожен, Марлл, не болтай слишком много. Ганс направил указательный палец в сторону Малингазы, произнесшего последние слова.

— Послушайте, я не хочу ничего больше знать про эти колдовские делишки, понимаете? Вы хотите, чтобы я состряпал за вас это дельце, и потому вы расскажете мне все, что знаете вы и что нужно знать мне, — а потом еще кое-что. Потому что только я могу сказать, что мне может понадобиться. Если вы ищете только наемного работника, которому можно не говорить ничего о том, что происходит, так идите и поищите кого-нибудь другого. А я пойду домой. за этим заявлением последовало общее молчание. Вряд ли подобное высказывание можно было назвать вспышкой: Ганс не повышал голоса и говорил почти спокойным тоном. Малингаза уставился на Ганса, широко раскрыв глаза, а Недомерок и Тьюварандис смотрели на Малингазу. Тьюварандис улыбался. Марлл осушил кружку и утер свои светлые усы.

— Знаете, — негромко произнес Тьюварандис, — случись такое со мной, я сказал бы то же самое.

Малингаза резко повернул голову и бросил испепеляющий взгляд на Тьюварандиса, однако ничего не сказал — хотя было видно, что ему приходится прилагать немалые усилия, чтобы держать рот закрытым. Кивнув, Малингаза вновь посмотрел прямо в непроницаемо-черные глаза юного вора.

— Ты прав, Шедоуспан. Именно так все должно быть. Да, фарфоровая кошка — это все, что нам нужно. Мы собираемся всего лишь уничтожить ее. Это следует сделать особым образом, в особых условиях. Она находится в доме Корстика, на втором этаже, где он живет и работает.

Ганс оглянулся на остальных.

— И где, по вашему мнению, будет в это время сам Корстик?

— На заседании Совета. Оно будет происходить в ночь после Гейна.

— То есть две ночи спустя.

— Верно. Ганс вздохнул.

— Я не интересуюсь фиракийской политикой, я никогда не любил котов, и к тому же я ненавижу колдовство. От этого дела светит выгода вам, а никак не мне, однако рисковать-то придется как раз мне. Так что вопрос в том, что я получу от этого.

Марлл улыбнулся. Тьюварандис хмыкнул. Он сидел на стуле, выпрямив спину и высоко подняв обтянутые коричневыми штанами колени.

— Двойную выгоду. Мастер. Во-первых, что унесешь из этого дома, помимо фарфоровой кошки. Нам ничего не нужно, кроме статуэтки. Мы даже не спросим, что ты унес оттуда. Ты можешь прихватить с собой на дело пару мешков…

Ганс кивнул без улыбки и посмотрел на остальных фиракийцев.

— Ты согласен с этим, Недомерок? А ты, Малингаза? Марлл? — Встретиться взглядом с Марллом было особенно трудно — Ганс никак не мог понять, в какой глаз ему нужно смотреть.

Все были согласны. Они хотели заполучить только кошку. Им не нужно было ничего больше, и они не собирались разузнавать, что еще прилипнет к рукам Ганса. Они могли даже порекомендовать пару скупщиков.., э-э, торговцев, которые не будут задавать вопросов.

— Почему эта статуэтка так важна?

— Она служит подспорьем для колдовства — для определенного рода магии, — ответил Марлл. — Пусть тебя это не волнует. Я касался ее, и Тьюварандис тоже, так же как и ее предыдущий владелец, Аркала. Сама по себе она не опасна, понимаешь, Шедоуспан?

— Кто из вас маг?

Тьюварандис гулко и весело расхохотался:

— Отличный вопрос!

— Я, — признался Марлл.

— Так я и думал. Чем ты сможешь помочь мне?

— Кое-чем смогу. Но я не сумею обезвредить ту защиту, которой Корстик оградил свое жилье. Он более сильный и умелый маг, чем я.

Ганс сел прямо.

— Ты хочешь сказать, что мне придется лезть в колдовские ловушки, которые Корстик понаставил в своем доме?

— Мы полагаем, что у него есть такая защита. Разве ты на его месте не сделал бы то же самое?

— Это не ответ, — отозвался Ганс. — Гадать можно сколько угодно. Разумеется, на его месте я бы так и сделал. Поэтому мне все не нравится. Ах да, как насчет собак?

Недомерок хлопнул себя по ноге:

— О собаках позаботимся мы! Уж тут-то колдовство совершенно ни при чем!